Валентин Иванов - Русь Великая Страница 66

Солнце шло над вершинами леса, наполненного спящими. Медлительные, как сытая змея, неизбежные, как смерть, ползли последние часы шестого дня осеннего месяца. День назывался микстли, а месяц – тепелиуитл. Все дни были сосчитаны и названы. Все месяцы и годы – тоже. Все было известно о прошлом. Не было тайн и в будущем.

Мир был стар, стар, так же стар, как камни, как Океан, как пламя в животах огнедышащих гор.

В начале начал бесконечно далекий и бесконечно безразличный ко всему наивысший из всех богов – Солнце есть низшее его выраженье – по имени Тлоке-Науаке создал все. Наступило первое время, называемое Солнцем Вод. Это было господство Воды, оно длилось четыре тысячи и восемь лет, закончилось великим потопом, и люди превратились в рыб. За ним наступило второе время – Солнце Земли. Оно истекло через четыре тысячи и десять лет. Земля тогда скорчилась от землетрясений. Гигантских людей поглотили трещины и пропасти. Наступило третье время – Солнце Ветра. Оно завершилось ураганами невиданной силы. Немногие люди из оставшихся в живых были превращены в обезьян.

Ныне длится четвертое время – Солнце Огня. Оно закончится через тысячу лет от сегодня. Через тысячу лет Великий Огонь сожжет всех людей. Так будет, это не подлежит сомненью. Трижды погибали люди, переобременив собой землю, погибнут в четвертый.

Через тысячу лет! От живущих сегодня великий пожар удален на десятки поколений. К чему бояться событий, которые совершатся тогда, когда даже кости мои исчезнут без следа! Тезоатл хотел жить так, как жили до него, как будут жить после него. Человек Темного Дома сказал: «Я позабочусь о тебе, если ты будешь послушным».

Смерть держит каждого в невидимых, неощутимых объятиях. Легкое сжатие – и тебя нет. Тезоатл, как все, свыкся с видом смерти, с кровью, со священным насилием над жертвой с той минуты, когда его глаза открылись для жизни. Быть, как все. Не бояться смерти – ее не боится никто.

Исчислив по звездам начало второй половины ночи, вожди разбудили воинов своей охраны. Охрана разбрелась по лесу, будя остальных.

Надевали длинные рубахи, толсто простеганные хлопком и пропитанные солью. Эта жесткая и прочная одежда хорошо защищала тело не только от уколов стрел, но и от ударов мечей и копий. Головы прикрывались причудливыми и устрашающими шлемами в виде голов ягуаров, красных волков, медведей, орлов или фантастических животных. Деревянные каркасы шлемов были обтянуты звериной шкурой или змеиной кожей. Лица людей смотрели из разинутых пастей, будто готовые скрыться в глотке чудовища. Маленькие круглые щиты, украшенные перьями, довершали защиту.

Накапливаясь в кромешной тьме леса, с трудом пробираясь через заросли, воины выбрались на опушку. Едва серело. Утренняя звезда мерцала и струилась зелеными лучами. Вися в глубине седлистого ущелья, владыка последнего часа ночи одноглазо взирал на спящий мир. Две острые вершинки по бокам звезды казались крыльями вампира.

Войско-толпа наползало на обреченный город Теско. Шли по полям, покрытым плодородным илом, который в период дождей приносился благодетельными потоками. Маис был убран. Коленчатые стебли, освобожденные от обильных плодов, дрябло хрустели под ногами.

Оросительные канавы, как обычно, запущенные после уборки урожая, смердели гнилью. Заросшие водолюбивыми травами, канавы местами были засыпаны, чтобы сделать переходы для переноса урожая. Между земляными мостиками образовались узкие болотца, кишащие личинками и гадами.

Светало с быстротой, которая удивила бы жителя севера. Все заторопились. На земляных перемычках теснились. Крайних сталкивали в мутную воду. Змеи чертили темную поверхность, высоко поднимая плоские головы и сразу пряча их. Заросли водяных трав раздвигались под напором толстых тел перепуганных обладателей яда.

Подъем от полей на террасу, где стоял Теско, преодолели бегом. Скорее к стенам города, которые были также и задними стенами жилищ. Грозная издали, вблизи преграда не была неодолимой. Во многих местах стены, сложенные из сырого кирпича, выкрошились, образуя подобие лестниц. Узкие тропы-дороги, служившие людям, не имевшим повозок или вьючных животных, заканчивались у стен не слишком надежными дверями.

Теско легко защитился четыре года тому назад, но сейчас город проспал свою жизнь и свободу. В десятках мест нападающие залезли на крыши, было выломано много дверей, и чаланское войско наводняло Теско, когда его жители очнулись. Они выскакивали без оружия, почти неодетые или совсем голые. Нападавшие в своих разнообразнейших боевых одеждах резко отличались от жителей Теско.

Наслаждаясь властью вооруженного над безоружным, Тезоатл размахнулся мечом. Острые камни разорвали спину старухи, которая с воплем выскочила из ниши. Опьяненный удачей, Тезоатл перепрыгнул через бьющееся тело. Откуда она выскочила? Пригнувшись, Тезоатл ворвался в темную комнату. Темнота испугала воина и охладила порыв. Прижавшись спиной к стене, Тезоатл закрылся круглым щитом. Защищаясь, он вслепую махал мечом перед собой, пока его глаза не привыкли к полутьме. В дальнем углу из-под травяных циновок торчали ноги.

– Выходи, или убью! – приказал Тезоатл. Он устал и вряд ли мог найти силы для настоящего удара. Из-под циновок робко вылезли побежденные. Четверо!

Тезоатл связал руки и ноги побежденных крепкими веревками из агавы. Мужчина, женщина, двое подростков отдались, как тела, уже лишенные жизни. Пленники. Победа! Теперь нужно поискать другую добычу.

Такой же легкой победой закончилась война для первых ворвавшихся в Теско. Задние спешили выше, карабкаясь по ступеням крыш. Каждый обыскивал темные комнатки, каждый искал, искал, и движение замедлилось. Верхние кварталы Теско, устроенные на горных террасах, еще не были захвачены. Жившие там и успевшие бежать снизу начали оказывать сопротивление. Склады оружия – дома стрел, находившиеся близ площади с храмом Теско, снабдили жителей. Крики нападающих и крики жертв сливались в безобразный, невообразимый шум.

Уэмак и родовые вожди – ахкакаутины – через торговцев разведали силу Теско и могли взвесить способность тескуанцев к сопротивлению. Войско Чалана пользовалось великими преимуществами внезапного нападения. Дальнейшее не зависело от вождей. Целью войны был захват пленников и грабеж побежденных. Однако еще никто не умел сначала подавить сопротивление, а потом пользоваться победой.

Нижняя часть города Теско была захвачена. Все, кто успел бежать, кишели, кричали, метались наверху, на последних ступенях, образованных крышами домов, на площади, в середине которой поднималась пирамида, похожая на пирамиды Чалана.

На плоской вершине пирамиды, увенчанной храмом, жрецы пытались вызвать чудо. Для этого следовало умилостивить богов. На каменном алтаре поспешно растягивалась жертва, привычные руки разрывали каменным ножом грудь. Облитый кровью жрец спешил в святилище, чтобы сжечь перед образом Бога драгоценный кусок мяса. И следующая жертва ждала своей участи.

Угождай богам, чтобы тебе было хорошо. Корми богов. Они едят сердца людей, а тела оставляют верным. Несчастье и смерть ждут повсюду – как змеи, свернувшиеся в траве, невидимые и настороженные, подобно западне, подобно натянутой тетиве лука. На случайное, безвредное прикосновенье они отвечают убийственным укусом. Священная скульптура повсюду изображала змею – выражение божественной силы, беспощадной, неумолимой. Так было всегда, и каждый привык, и каждый не замечал, не понимал всеобъемлющей власти страха.

Но к голоду тела нельзя привыкнуть. Нельзя научиться не слышать беспокойного зова желудка. Правду легко обманывают хитросплетеньем слов, тело не слушает убеждений.

Благословенный маис был так же бессилен, как бессильна среди богов его скромная богиня, похожая на смертную женщину.

Мяса, мяса и мяса – это требование могло бы оказаться сильнее страха перед Богом, но сам Бог способствовал его удовлетворению.

В сломленном Теско перед богами города поспешно сжигали сердца растерзанных жертв. Тянуло горелым мясом, и этот запах пьянил сильнее, чем перебродивший сок агавы. Тянуло также и вареным мясом. Тела жертв Бог даровал верным. И тескуанцы спешили насытиться, прежде чем сами они сделаются жертвами и пищей.

Тезоатл с проснувшейся яростью затянул узы своих пленников и метнулся вверх, на приступ и к трапезе. Бежали другие. Теснясь, спеша, нападающие цеплялись за выступы в стенках. Забивали узкие лестницы. Мешали один другому, но в общем порыве рвались наверх: пора кончать.

Еще усилие. И еще. Само Солнце спешило. С начала приступа истекли мгновенья, но Солнце вознеслось высоко-высоко, и палящий жар изливался на бойню.

Выше, выше. Кто-то из дорвавшихся первым падал под ударами защитников. Удары были неверны, оружие падало из рук. Попытка сопротивления не могла остановить порыва нападающих.