Кавад Раш - Рождение танковой нации Страница 7

Когда танки Клейста подошли к Маасу, французский главнокомандующий Гамелен был убежден, что Гудериан не станет переправляться, пока не подойдет армия Листа. Это умозаключение пришло бы в голову 99-ти генералам из 100 во всем мире. Так было принято во всех армиях. Но Гудериан не относился к 99-ти генералам. "Быстроходный Гейнц" был один из сотни.

Однако действие танков в отрыве от пехоты, заставило сильно нервничать командование вермахта. 16 мая последовало самое страшное для Гудериана и всей кампании распоряжение Герда фон Рундштедта остановить на сутки наступление, чтобы подтянуть пехоту и тылы. Гудериан был известен всей армии своей необузданностью и своенравием, особенно когда встречался с косностью в понимании оперативного значения танков. Рундштедт передал этот приказ через командующего танковой группой Эвальда фон Клейста. Между Гудерианом и фон Клейстом произошла резкая перепалка. Гудериан потребовал снять его с должности командира корпуса. Клейст согласно кивнул и велел сдать корпус. Ситуацию вскоре разрядил командующий 12-й армией генерал-полковник Зигмундт Лист. По поручению Рундштедта он велел передать Гудериану, что приказ остановиться исходит не от Клейста и даже не от Рундштедта, а от самого Гитлера. Гудериану запретили оставлять корпус. Лист, чтобы не нарушать приказ фюрера и в то же время не стреножить неукротимого Гудериана, разрешил ему вести разведку боем, "но не трогать с места штаб корпуса". Гудериан эту дипломатию расценил на свой манер. Он двинулся вперед, запретив своим подчиненным связываться с ним по радио, чтобы его местонахождение не раскрыло начальство. Для связи Гудериан тянул за собой от штаба телефонный провод. 18 мая ни Гудериана, ни Рейнгардта Ставка больше не сдерживала. Танки Рейнгардта ворвались в Ле Кателе и захватили штаб 9-й французской армии, подвергнув его разгрому. Спасся бегством один только командующий армией генерал Жиро. На следующий день он был схвачен и пленен поварами немецкой полевой кухни.

20 мая 1940 года 2-я танковая дивизия Гудериана взяла Абвиль на Сомме. Вечером того же дня один танковый батальон достиг Ла-Манша. Тем временем 1-я танковая дивизия утвердилась на берегу Соммы, готовясь войти в Перрон. Гудериан послал 10-ю танковую дивизию на Кале, а лучшую свою 1-ю танковую двинул к Дюнкерку. 17 мая генерал фон Райхенау взял Брюссель. Через 10 дней Бельгия капитулировала.

Голландия сложила оружие еще 15 мая, продержавшись 5 дней. Тогда же взошла звезда Эрвина Роммеля. Он получил 7-ю танковую дивизию под свое командование, плохо вооруженную, расстроенную и укомплектованную благодушными тюрингцами. В короткий срок, не шадя, по обыкновению, ни себя, ни подчиненных, Э. Роммель преобразил дивизию. На ее долю выпали самые жестокие бои. В первый день войны 10 мая танки Роммеля вошли в Бельгию. Форсировав Маас, танкисты Роммеля разбили 1-ю бронетанковую дивизию французов и отбросили их же североафриканскую дивизию. Около Арасса Роммель отбил серьезное контрнаступление англичан. Затем у Фекана разгромил 31-ю моторизованную дивизию французов и захватил порты Сен-Валери и Шербур. После этого 7-я танковая дивизия Роммеля потрепала и взяла в плен 51-ю британскую пехотную дивизию вместе с ее командиром.

За полтора месяца боев Роммель потерял 2594 человека убитыми и ранеными. За эти же шесть недель дивизия Роммеля взяла в плен 97 тысяч солдат противника. В числе плененных оказались командующий французским Атлантическим флотом, 4 адмирала и 17 генералов и 458 танков. Роммель, казалось, был воплощенным духом войны и обладал магнетическим воздействием на солдат, воздействием, не поддающимся объяснению здравым смыслом. Кажется, он единственный немецкий фельдмаршал, не побывавший в России.

Когда немцы захватили все порты на побережье, последним спасительным для союзников портом оставался Дюнкерк. 23 мая, когда танки вышли к Дюнкерку, последовал один из самых противоречивых приказов всей войны — Гитлер приказал остановиться. В "котле" оказались 337 тысяч солдат и офицеров. Из них 224 585 британцев и 112 546 французов.

Гитлер мог раздавить танками прижатых к морю союзников в Дюнкеркском котле. Но он велел танкам остановиться. Фюрер дал возможность англичанам уйти, надеясь великодушием склонить британцев к миру с Германией. Под дулами немецких танков и гул баражирующих самолетов союзники спешно грузились на эсминцы, катера, углевозы, яхты, моторки, парусники. Весь маломерный флот англичан, кажется, бросился спасать попавших в беду соотечественников. Это было и драматическое и волнующее зрелище. Но Гитлер ошибся. То, что он считал дружелюбным актом по отношению к расово близкой нации, стало, по сути, неизлечимым военным оскорблением для гордых британцев. Такое торжество победителя трудно пережить.

5 июня 1940 года смолкли последние выстрелы в районе Дюнкерка. Французы потеряли более половины кадровых дивизий и большинство своих танков. У Франции было еще 66 дивизий, но их участь была предрешена. Маршал Максим Вейган еще 25 мая заявил, что смысл сопротивления заключается только в почетной капитуляции. С таким настроением лучше не воевать вовсе. Вскоре Вейган, славный сподвижник Фердинанда Фоша в Первую мировую и виновник разгрома Тухачевского в 1920 году под Варшавой, объявил Париж открытым городом. 14 июня немцы вошли в Париж и приняли капитуляцию Франции в том же Ком-пьенском лесу, где они в ноябре 1918 года приняли условия Антанты.

Вершиной всей кампании 1940 года стал бельгийский "котел", в котором немцы разбили армии четырех европейских государств. Возможным это стало по многим причинам, но главной являлся дерзкий бросок через Арденны к океану танковой армии фон Клейста с Гудерианом на острие. Сам Гудериан напишет: "В успех которого никто, собственно, не верил, кроме Гитлера, Манштейна и меня!"

Нелишне напомнить, что перед началом кампании 1940 года у союзников было 4800 танков, у Германии — 2200. Французские танки превосходили немецкие по броне и калибру пушек, уступая в совершенстве управления и в скорости. Но экипажи немецких танков многократно превосходили всех противников по выучке, организации, самостоятельности и напору. Гордостью кайзеровской армии был вышколенный, преданный и стойкий слой унтер-офицеров, равного которому не было ни в одной армии. Унтер-офицеры каждой армии являются ее хребтом, воспитывающим рядовых. Но унтера не падают с неба, их воспитывают офицеры. Те четыре тысячи кайзеровских офицеров 1920 года выдвинули не только фельдмаршалов, но и командиров дивизий и полков, которые обеспечили вермахту победы и стойкость при поражениях. Вот уже полстолетия, как все военные историки, загипнотизированные победами и злодеяниями фашистов, связывают все события только с именем Гитлера, невольно демонизируя и возвеличивая фюрера. Гитлер пришел к власти в 1933 году. Войну развязал в 1939 году. Офицерский корпус создается веками. Тот, кто полагает, что за 6 лет можно создать лучшую в мире армию, заслуживает если не освидетельствования, то, по крайней мере, сострадания. Принижая или замалчивая сильные стороны противника, мы уже полстолетия унижаем наших павших отцов и братьев, сумевших перебить хребет такому грозному зверю, как вермахт, и не извлекаем урок для новых поколений.

НАКАНУНЕ

Перед войной у нас в стране было только два известных танковых генерала, добившихся права возглавить Бронетанковое управление. Первый — это выходец из костромской деревни Дмитрий Павлов. Рядовым он воевал в Первую мировую войну, а в 1922 году окончил Омскую высшую кавалерийскую школу. Позже, в конце 20-х годах, прошел положенные курсы в академии имени Фрунзе и Военно-технической Академии. Перед службой в Испании он командует мехбригадой два года, а затем в Испании танковой бригадой. Вернулся домой Героем Советского Союза и сделал стремительную карьеру, как оказалось, себе на беду. В 1940 году он уже генерал армии и командует войсками Белорусского Особого военного округа. Именно на него Сталин взвалил вину за прорыв немцев, развал фронта и потерю управления войсками в начале войны, и в июле 1941 года Павлова расстреляли.

А до войны с 1937 года вчерашний танковый комбриг командовал Бронетанковым управлением. Это самое плодотворное время в конструировании бронетехники, время танков, время Кошкина. Но мы не можем сказать, что бронетанковые начальники поддерживали разработку Т-34. Им более импонировал скоростной танк Кошкина А-20 на колесно-гусеничном ходу. Как мы помним, гусеничный Т-34 упрямо проталкивал Сталин. Павлов был храбрым танкистом, но, видимо, остался на уровне напористого, властного комбрига. Он не был танковым стратегом и, несомненно, уступал в военной выучке немецким генералам. И вырасти в полководца, как другие во время войны, он не успел.

Павлова в Главном Автобронетанковом управлении (ГАБТУ) сменил Яков Федоренко. В 30-х годах он окончил положенные ускоренные курсы партийно-политической подготовки, а затем учился в Академии имени Фрунзе. На пост начальника ГАБТУ он пришел из Киевского Особого военного округа. Федоренко всю Великую Отечественную будет начальником ГАБТУ и главным танковым военным в стране. В 1944 году Федоренко получил звание Маршала бронетанковых войск. Несомненно, он проявил в войну дельные качества военного администратора, но административный и комиссарский уклон в нем был сильнее танкового.