Рихард Дюбель - Наследница Кодекса Люцифера Страница 70

Альфред стал навытяжку.

– Вас понял, ротмистр. Есть расчистить большое отверстие!

– Да, ты правильно меня понял, вахмистр.

– Дыра, в которую спокойно может пройти человек, – отрапортовал Альфред.

– Совершенно верно.

– Ротмистр! – Альфред резко развернулся. – Парни! К рытью присту-упить! Кто спустится последним, черепом того я лично буду пробивать стены!

– Альфред. – Эбба положила ладонь на его руку. – Большое спасибо. – Она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Альфред широко улыбнулся.

– Поцелуи сыплются на тебя со всех сторон, как на кого другого – вши, – заметил Самуэль.

– Это все моя врожденная притягательность, ротмистр. Шевелись, парни! Почему я до сих пор не слышу, как шуршат лопаты?

13

После доброго часа отчаянной работы лопатами они так увеличили дыру, что теперь в нее мог пролезть человек.

– Капрал Спиргер… – начал Самуэль.

Эбба прервала его.

– Первой пойду я, – заявила она.

– Об этом не может быть и речи.

– Не говори чепухи, Самуэль. Бьорн еле протиснется в отверстие. А мне даже наклоняться не придется.

Самуэль набрал в грудь воздух. Эбба покачала головой.

– Я пойду, – отрезала она. – И не спорь.

К этому времени она уже научилась читать его скупую мимику. По его губам скользнула еле заметная улыбка.

– Очень хорошо, ваша милость. – Он был чрезвычайно недоволен ее решением.

Эбба закатила глаза и полезла вверх по куче щебня.

– Есть ли у нас еще один факел? – Она посветила в темноту впереди.

Оттуда выползал затхлый холодный воздух. Огонь танцевал и мигал. Внезапно ей показалось, что лестница достаточно крутая и ведет очень глубоко и что темнота по ту сторону слабого круга света факела слишком уж черная. О чем говорилось в этой истории? Чудовище обитало в морской пещере, и когда Беовульф проник в нее, он чуть не лишился жизни? Песни о героях теряли очарование, если на месте героя неожиданно оказывался ты сам – еще до того, как успевал совершить подвиг. «Дурочка, – укоризненно сказала она себе. – Это всего лишь старый подвал, куда уже, наверное, целое поколение не ступала нога человека». Однако странное ощущение, которое подкралось к ней, еще когда они прибыли в Браунау, было не так легко стряхнуть. Наконец она вызвала в памяти вкус последнего поцелуя, который Кристина подарила ей, прежде чем они официально простились в аудиенц-зале. Воспоминание так далеко оттеснило текущий момент, что она смогла глубоко вдохнуть и вытянуть ноги в дыру. Эбба ползла на животе задом наперед, ища опору ногами на другой стороне горы щебня, пока они не наткнулись на препятствие.

– Подержите факел, пока я не спущусь вниз, – приказала она.

Кто-то забрал у нее факел, и она вслепую полезла дальше, испытывая сразу облегчение и беспокойство из-за того, что повернулась спиной к мрачной черноте.

– Факел.

Чья-то рука просунула в отверстие и подала ей факел. Эбба с трудом сохраняла равновесие: части упавшего перекрытия подвала были покрыты лишайником и мхом, которые летом были мокрыми, а теперь замерзли. Она извивалась, чтобы одновременно удержаться на ногах и суметь вытянуть факел вперед; тут она поскользнулась и почувствовала, что едет вниз. Кто-то схватил ее за руку, и Эбба устояла. Факел упал, ударился о ступени в трех-четырех человеческих ростах ниже по лестнице и прокатился дальше, где, все еще источая чад, остался лежать, освещая грубо обтесанную стену и такие же грубые, отшлифованные посередине множеством ног лестничные ступени, которые сломали бы ей хребет, если бы она сорвалась. Ее сердце отчаянно стучало. Она посмотрела наверх.

В отверстии виднелось узкое лицо Самуэля. Его пальцы сжимали ее запястье. Она моргнула.

– Почетный эскорт, ваша милость?

Она кивнула и стала искать новую точку опоры. Но Самуэль догнал ее еще до того, как она спустилась. Он держал второй факел и смотрел на то, как она судорожно пытается очистить одежду от пыли и грязи. Она выпрямилась, наклонилась за факелом, который потеряла, и постаралась улыбнуться ему.

– Кому достанется Грендель, а кому – его мать? – спросила она.

Он поправил пистолеты за поясом и ответил:

– Здесь уже давно никого не было.

Лестница вела так далеко вниз, что отверстие, через которое они проникли внутрь, скрылось за провисающим сводом коридора. Сверху доносились голоса тихо переговаривающихся мужчин, но тесная шахта так сильно искажала их, что они звучали скорее зловеще, чем успокаивающе. В начале лестницы ступени были еще скользкими от замерзшей влаги, но внизу лед исчезал, уступая место влажной пленке и маленьким лужам, образовавшимся в углублениях каменных ступеней. Когда они добрались до конца лестницы и встали перед коридором, ведущим прямо в темноту, Эббе показалось, что воздух здесь теплый, по сравнению с ледяным холодом, который господствовал наверху, в развалинах. Оба они невольно остановились.

– Она была здесь, – прошептала Эбба.

Самуэль бросил на нее один короткий взгляд. Он не спросил, откуда ей это известно, а лишь молча кивнул.

Они сделали несколько шагов, и свет факелов проник до самого конца коридора. То, что открылось им в тусклом свете, оказалось деревянными, покрытыми гвоздями и железными лентами воротами, как у входа в крепость. Сердце Эббы снова отчаянно застучало, да с такой силой, что ей стало трудно дышать. Она сглотнула, но во рту у нее было сухо. Она поняла, что дошла до цели, так же, как и то, что библия дьявола спрятана здесь. Она нетерпеливо шагнула вперед.

– Подожди, – тихо сказал Самуэль.

Теперь она тоже рассмотрела узкий проход в продольной стене, прилегающей к двери. Он на первый взгляд походил на нишу, но Эбба догадывалась, что это был вход в какое-то помещение. Обращенная к ним сторона вдавалась в коридор на ширину ладони дальше, чем противоположная. Не слишком внимательный человек замечал отверстие только после того, как оказывался уже почти напротив него, – идеальное расположение, чтобы неожиданно выпрыгнуть наружу и броситься на того, кто неосторожно приблизился ко входу.

Она почувствовала его губы возле своего уха, когда он наклонился к ней и прошептал:

– Говори что-нибудь. – И он сунул ей в руку свой факел. Она кивнула. Какое-то мгновение на ум ей ничего не приходило.

– Беовульф, – громко произнесла она, – Беовульф нашел мать Гренделя в морской пещере и зарубил ее огромным мечом, которым никакой другой человек не смог бы орудовать.

Самуэль метнулся вперед, достал пистолеты из-за пояса и стал, прижимаясь к стене, двигаться к нише.

– Кровь чудовища расплавила гигантский меч до самой рукояти…

Самуэль приблизился к отверстию и осторожно осмотрелся. Он стал выпрямлять руки, пока они не оказались полностью вытянутыми, при этом дула пистолетов были наискось направлены на землю перед ним.

– …однако Беовульф остался цел и поднял отрубленную голову Гренделя как трофей…

Самуэль быстро шагнул в коридор, прямо перед отверстием, поднял ногу и, одновременно направив пистолеты в ту же сторону, пнул по двери. Древесина разлетелась, что-то затрещало, и Самуэль, вытянув оружие перед собой, одним прыжком скрылся в проеме. Эбба ринулась за ним. Она каждую секунду ждала выстрела, но ничего не происходило. Проникнув внутрь, она увидела Самуэля: он стоял в маленькой комнате, опустив руки с пистолетами, и осматривался. Она подняла факелы и осветила помещение с каменными лежаками у стен. На одном из них…

…не сдержавшись, она ахнула и отскочила назад…

…под черным сукном лежало закутанное тело.

Самуэль крутанул на пальцах пистолеты, сунул их обратно за пояс и наклонился. Затем поднял изношенную, наполовину сгнившую черную рясу. Лежак под ней оказался пуст. Эбба откашлялась. Перед глазами у нее все еще раскачивался призрак истлевшего тела.

– И что это такое: сам Грендель или его мать? – спросил Самуэль и бросил рясу обратно на лежак.

Она смерила его уничижительным взглядом и вышла в коридор. Осветила факелом дверь. Холодное дыхание очередного разочарования несколько остудило ее возбуждение.

– Я уже видел это, – заявил Самуэль. – Ворота открыты.

Эбба протянула руку. Древесина была липкой и влажной, металл покрыт ржавчиной. Она на мгновение задержала на нем руку, а затем резко толкнула ворота, и они открылись.

Шум с лестницы заставил их обернуться. Они действовали так, будто заранее обо всем договорились: Эбба бросилась в комнату рядом с воротами, в то время как Самуэль прыгнул к другой стороне коридора. Она не заметила, как он это сделал, но внезапно пистолеты снова оказались у него в руках и теперь угрожающе целились туда, откуда они пришли.

Еще один факел осветил открытый рот и вытаращенные глаза Бьорна Спиргера. Он не сводил взгляда с дул пистолетов Самуэля. Ротмистр опустил оружие.

– Бам! – сказал он хрипло. – Ты покойник, болван. – Он сполз на пол и облегченно выдохнул.