Золотой петух. Безумец - Раффи Страница 73

дно которого было размыто весенними потоками, но сейчас высохло. Коробейник шел медленно, видимо короб его был еще довольно тяжелый, но он уже не прихрамывал, как днем. Спустившись в овраг, коробейник опустил короб на землю и, приложив ко рту правую руку (на ней у него недоставало трех пальцев), издал условный свист. Через несколько минут в овраге показались Вардан и Салман. Коробейник и Салман горячо обнялись.

— Давай сядем, — сказал Салман. — Ну, как у тебя шла торговля?

— Отлично! — весело ответил коробейник. — Я наводнил весь Васпуракан своими товарами.

— Надеюсь, ты продавал их бесплатно?

— Ну конечно бесплатно, за этот товар я денег не беру.

Вардан с удивлением слушал их.

— Теперь ты убедился, что короб моего приятеля, как у фокусника, имеет двойное дно? — обратился к нему Салман.

— Интересно знать, что скрыто на дне этого короба? — спросил Вардан.

— Оружие…

Только теперь понял Вардан, кто был перед ним: он много слышал о Мелик-Мансуре от Салмана. Взволнованный этой встречей, он подошел и обнял коробейника.

Глава двадцать пятая

И у великого человека бывают свои маленькие слабости. Хотя Томас-эфенди и не принадлежал к числу великих людей, но в Алашкертском уезде у него была репутация всесильного человека: известно, что и лиса может порой сойти за крупного зверя. Несмотря на всю свою расчетливость и практичность, Томас-эфенди тоже имел свои маленькие слабости.

Поглощенный весь день служебными делами, он часто всю ночь напролет кутил, пьянствовал, окружив себя плясунами и музыкантами.

Какую бы деревню он ни посетил — всюду его принимали с почетом. Кто бы отказал в гостеприимстве такому высокопоставленному лицу! Напротив, каждый крестьянин считал за честь принять у себя Томаса-эфенди: хотя это и было связано с расходами, но зато он приобретал благосклонность сборщика.

Однажды вечером в дом к бедному крестьянину явился сельский посыльный и сообщил, что Томас-эфенди собирается пожаловать к нему в гости. Хозяин дома Петрос был мастеровым. Он ремонтировал земледельческие орудия — плуги, сохи, тележки и прочее, и редко бывал дома, так как в поисках заработка обычно обходил окрестные деревни.

Как и следовало ожидать, в этот вечер Петроса не оказалось дома. Жена его сказала посыльному, что мужа нет дома и она не знает, как ей быть.

— Мужа нет дома, но дом-то остался на месте! — грубо оборвал ее посыльный.

Эти сельские посыльные были сущим наказанием для крестьян. Служа должностным лицам и выполняя роль ищеек, они обладали острым нюхом и отлично умели выслеживать дичь.

Жена мастерового опешила и не знала, что ответить. Считая вопрос решенным, посыльный повернулся, чтобы уйти, и напоследок предупредил:

— Эфенди пожалует, когда зажгутся огни.

Бедная женщина застыла на пороге в полной растерянности, не зная, что ей делать: принимать в отсутствие мужа незнакомого гостя ей неподобало. Подумав, она отправилась к соседу Охо и попросила его:

— Братец Охо, посыльный сообщил, что сегодня вечером эфенди пожалует к нам. Мужа нет дома. Ради бога, приходите и пособите нам.

— Это ни на что не похоже! — рассердился Охо. — Неужели в деревне не нашлось другого дома?

— А я почем знаю? — грустно ответила женщина. — Посыльный предупредил.

Сосед Охо пообещал выручить ее.

Томас-эфенди знал Багреванский уезд как свои пять пальцев и, приезжая в любую из деревень, выбирал себе для ночлега всегда наиболее удобное подворье. Вкус его в этом отношении был довольно прихотлив: он предпочитал, чтобы хозяин дома был беден и придурковат или же, на худой конец, любил бы выпить. Но главное — он требовал, чтобы в доме была красивая женщина, которую ему было бы приятно лицезреть.

Подворье, на котором он остановил на этот раз свой выбор, не вполне отвечало его требованиям: хозяин дома, мастеровой Петрос, скромный трудолюбивый человек, не был ни придурковатым, ни любителем выпить. Зато в остальном эфенди не ошибся: хозяин дома отсутствовал, жена у него была миловидная, а его сестра слыла в деревне первой красоткой…

В домах зажглись огни.

Жена Петроса, Сусанна, хлопотала у печки, а ее золовка, юная Варваре, поджаривала на масле кур. Возле них суетился сосед Охо. Отдавая женщинам распоряжения, он старался все предусмотреть, чтобы оказать достойный прием почетному гостю.

Все уже было готово, когда появился эфенди, сопутствуемый посыльным. На этот раз эфенди явился без стражников, он спровадил их в другое место.

Сосед Охо почтительно встретил эфенди. Тот вошел и важно уселся на приготовленную для него тахту.

— Почему не видно Петроса, где он? — молвил эфенди, осмотревшись. — У меня к нему важное дело, я хотел бы с ним потолковать.

Сосед Охо доложил, что Петрос ушел плотничать в ближайшую деревню.

— Жаль, очень жаль, а у меня к нему важное дело, — повторил эфенди и пустился разглагольствовать о том, что для перевозки провианта ему требуется много арб и он хочет нанять постоянного плотника, чтобы в случае поломки чинить их прямо в пути. По его мнению, мастеровой Петрос самый подходящий для этого человек, и он хочет оказать ему милость: работа эта выгодная и обеспечит Петросу заработок на несколько месяцев.

Эфенди отлично знал, что Петроса нет дома, и нисколько не нуждался в его услугах, так как для перевозки провианта он пользовался даровыми крестьянскими арбами и буйволами, а если арбы ломались, то их чинили сами владельцы, но он завел этот разговор неспроста.

Жена мастерового, Сусанна, очень обрадовалась, услышав о намерениях эфенди, хотя вначале и досадовала на незваного гостя. Она решила, что из его посещения можно будет извлечь выгоду.

Этого-то и добивался эфенди: ему надо было чем-то улестить простодушную хозяйку дома.

Сосед Охо в почтительной позе стоял перед эфенди, ожидая, когда тот соблаговолит предложить ему сесть. Наконец милостивое разрешение последовало. Посыльный прислуживал гостю, так как в доме мастерового не было мужской прислуги. Жена Петроса и его сестра Варваре находились в другой половине дома, отделенной от горницы невысокой деревянной перегородкой и служившей своеобразной ширмой.

Поскольку обычай гостеприимства требовал выразить уважение почетному гостю, то обе женщины, Сусанна и Варваре, вышли из-за перегородки и, прижав руки к сердцу, низко склонились перед эфенди, что означало: «Добро пожаловать».

— Долгой жизни! — ответил эфенди, бросая на них плотоядный взгляд.

Лицо хозяйки было закрыто чадрой, но у Варваре оставалось открытым. Отвесив поклон, женщины ушли к себе за перегородку и занялись приготовлениями к ужину.

В маленьком доме царило глубокое молчание. Все ждали, когда заговорит эфенди.

— Чем ты сейчас занят? — спросил тот у соседа Охо.

— Без дела я, ага, — ответил Охо, почесывая затылок. — Бог меня наказал. За последний год одна