Александр Золототрубов - Опальный адмирал Страница 77

Адмирал Октябрьский сопровождал наркома ВМФ в поездке по военно-морским базам. Когда на борту крейсера зашел разговор о десантах, он сказал:

— Я долго думал, анализировал… Причина неудачи в Южной Озерейке — плохое взаимодействие сил десанта с кораблями поддержки. Высадили туда почти полторы тысячи бойцов, но они так и не смогли удержать плацдарм. А вот на Мысхако было вдвое меньше людей — и успех!.. Да, тут явно моя промашка. Как бы Верховный не дал мне по шапке…

— Я хотел бы, чтобы ты, Филипп Сергеевич, извлек из этого должный урок! — сдержанно молвил Кузнецов.

— Да мне этот десант душу обжег! — усмехнулся Октябрьский.

В Потийскую базу Кузнецов прибыл в полдень. Весна здесь была в полном разгаре. Щедро палило солнце, все вокруг цвело и благоухало, не то что в столице. Нарком ВМФ побывал на Севастопольском морском заводе имени Серго Орджоникидзе (завод был эвакуирован в Поти, когда немцы рвались к главной базе флота), вручил рабочим переходящее Красное знамя наркомата. В плавдоке стоял крейсер «Молотов». Его командир капитан 1-го ранга Романов доложил:

— Работы идут полным ходом, товарищ нарком, днем и ночью!

— Это я и хотел услышать, — улыбнулся Николай Герасимович.

А вот сборка подводных лодок шла медленно, затянулась. Директор завода Сургучев заверил наркома, что коллектив наверстает упущенное.

— Мы же еще не завершили строительство эсминца нового проекта «Огневой», так что дел тут невпроворот…

Всю дорогу, пока Кузнецов летел в Москву, он не переставал думать о том, что сказал ему Октябрьский: «Как бы Верховный не дал мне по шапке…» Сейчас Кузнецов мысленно ответил комфлоту: «Не даст, Филипп Сергеевич!» Но его ждало разочарование.

Сталин, хотя и был хмурый, спокойно выслушал его, уточнил ситуацию на Черном море, потом вдруг спросил:

— Кого вы можете рекомендовать на должность командующего Черноморским флотом? — И, увидев на лице наркома смятение, жестко добавил: — Ставка приняла решение сместить Октябрьского.

Николай Герасимович понял, что попытка защитить комфлота обречена на провал, и предложил кандидатуру вице-адмирала Владимирского.

— Давно он командует эскадрой? — спросил Сталин.

— С тридцать пятого года.

— Приглашайте его в Ставку, и будем назначать. Да, еще… Готовьтесь к поездке на Волгу. Обстановка там меня тревожит. Переговорите с наркомом морского флота, он только что вернулся с Волги…

Кузнецов посмотрел на часы. Пора Ширшову прибыть в наркомат ВМФ, но его что-то нет. Петра Петровича Ширшова, ученого-океанолога и гидробиолога, Николай Герасимович знал давно и восторгался его мужеством. Ширшов особо проявил себя на станции «Северный полюс»{Станция «Северный полюс» — первая дрейфующая научно-исследовательская станция, организованная на дрейфующих льдах Северного Ледовитого океана в 1937–1938 гг.}. В прошлом году его назначили наркомом морского флота. Тогда же в задушевной беседе он поведал Николаю Герасимовичу, как жилось ему на льдине, как она вдруг треснула и смельчаки оказались в опасности. Тогда на помощь им сквозь льды пробились ледоколы.

— Я с Федоровым попал на «Таймыр», а Папанин и Кренкель — на «Мурман». На льдине мы прожили двести семьдесят четыре дня!

— Это — подвиг! — сказал Кузнецов.

— Может быть, но я как-то об этом не думал…

Сейчас Кузнецов не мог больше ждать Ширшова и позвонил ему.

— Петр Петрович, я же вас жду!.. Ах, вы только что возвратились из Ставки? Понял… Мы с Шашковым летим в Сталинград, вы туда не собираетесь?

— Я оттуда недавно вернулся, — возразил Петр Петрович. — Еще бы туда слетал, но Председатель ГКО дал мне новое задание. Мне надо повидать Папанина и поговорить с ним насчет Арктики. Там ведь тоже есть наше хозяйство… А на Волге сейчас идет настоящая война. По реке плывут суда с нефтью, а «юнкерсы» бомбят их, на фарватер сбрасывают мины… Николай Герасимович, приезжай ко мне, кое-что хочу тебе посоветовать.

— Еду, Петр Петрович, только на час, не больше: у меня встреча с Шашковым в наркомате…

Вернулся к себе Николай Герасимович довольный. Что и говорить, опыт по морской части у Ширшова большой, и его совет дать на Волгу как можно больше тральщиков, чтобы уничтожить все мины, как нельзя кстати. А вот о секретаре Сталинградского обкома партии он отозвался нелестно. Тот часто звонит Сталину, жалуется на военных моряков да и на самого наркома: мол, не принимает должных мер, «Ты, Николай Герасимович, душу этому Чуянову не открывай, иначе вождь все будет знать!» — сказал Ширшов.

— Значит, мы летим? — спросил Кузнецова Шашков, едва вошел в кабинет наркома. Его худощавое лицо порозовело, глаза искрились. — Тяжело к вам подниматься. Устал. — Он снял шляпу, налил из графина воды и выпил. — Холодная, как из родника.

— Только что принес адъютант, — похвалился Кузнецов.

— Знаешь, Николай Герасимович, я где-то вычитал у Горького, что Земля — это сердце Вселенной. — Шашков сел. — А что есть море?

— Часть земли, — улыбнулся Кузнецов.

— Ладно, а что есть река?

— Исток на земле…

— Может, не спорю, — согласился Шашков. — Только Волга —. это могучий исток, там сейчас настоящий фронт!

— У нас сегодня, Зосима Александрович, везде фронт! — заметил Николай Герасимович. — У меня, как вы знаете, на флотах есть линкоры, крейсера, лидеры, эсминцы… Но их на Волгу не пошлешь. Им просто негде там развернуться. А вот тральщиков — кот наплакал. Зато у тебя судов да всяких барж — уйма!

— «Тюлькин флот», как ты однажды сказал, — улыбнулся Шашков. — Дам я тебе этих самых судов да барж, а вот оборудовать их по-военному должны твои подопечные.

— Добро, у меня таких умельцев хватает. Но тех судов, которые вы дали нам, маловато. — Кузнецов взял со стола папиросу и закурил. — Надо еще хотя бы десятка три.

— Десятка три наберем, а то и больше. Что еще?

— Остальное решим на Волге, добро? — улыбнулся и Кузнецов.

— Тогда я поеду к себе, меня там ждут. — Шашков, откланявшись, ушел.

В кабинет наркома вошел адмирал Галлер.

— Проблема судоходства на Волге будет решена, — сказал Кузнецов.

— Нарком Шашков человек дела, — произнес Галлер. Он помолчал с минуту, потом добавил: — У меня к вам просьба… — Он прищурил глаза, посмотрел куда-то в сторону. — У меня есть боевой опыт. И немалый. На линкоре «Слава» я принимал участие в Моонзундском сражении. Правда, это был лютый и кровавый семнадцатый год. Но разве теперь нам легче? И вот я подумал, что зря в наркомате протираю штаны. Мне нужно ехать туда, где сражаются моряки. Можно на Северный флот, но лучше — на мою родную Балтику.

Кажется, Кузнецов еще не видел Галлера таким взволнованным. Неужели он считает, что здесь, в наркомате, как он выразился, люди протирают штаны?!

— Хотите на военный флот? — спросил Николай Герасимович тихо. — На родную Балтику?

— Я давно хотел вам сказать, — глаза у Галлера загорелись, — еще когда Исакова посылали в Кронштадт. Зря его послали, лучше бы меня. Я в том смысле, что мне на Балтике каждый камешек знаком.

— Мне вы здесь нужнее, Лев Михайлович. Я даже не знаю, как бы мог обойтись без вас. Да мог ли?! — Кузнецов загасил в пепельнице папиросу. — Я всегда служил там, куда меня посылали старшие начальники. Но я не стану вас упрекать в этом, Лев Михайлович. Вы для меня значите больше, чем бывалый адмирал. Я ведь стажировался в штабе Морских Сил Балтики и из ваших уст, из уст флагмана, услышал о себе лестные слова. Думаете, не рад был? Еще как!

— Преувеличиваете, Николай Герасимович, — буркнул, не глядя на него, Галлер.

— Нисколько, Лев Михайлович. — Кузнецов постоял у стола, потом сел. — Завтра я улетаю в Сталинград с наркомом речного флота Шашковым и адмиралом Пантелеевым, вы остаетесь за меня. Прошу вас звонить мне на флотилию и докладывать обстановку на флотах, особенно на Черном море. Сейчас немцев выбили из станицы Крымской. Но удастся ли разгромить новороссийско-таманскую группировку врага — вот в чем вопрос!

— «Голубая линия» немцев еще очень сильна, — подал голос Галлер.

— Взломаем эту «Голубую линию»! — убежденно сказал нарком.

8 мая в полдень «дуглас» поднялся в небо. В салоне самолета сидели трое — Шашков, Кузнецов и контр-адмирал Пантелеев.

Прилетели в Сталинград под вечер. Их встретил первый секретарь обкома ВКП(б) Чуянов. Он был рад приезду гостей и не скрывал этого. Его смутило лишь то, что с ними не было командующего флотилией адмирала Рогачева.

— Я привез нового командующего. — Кузнецов тут же представил Пантелеева. — Позже сюда приедут член Военного совета капитан 1-го ранга Зарембо и начальник штаба капитан 1-го ранга Григорьев. Так что прошу вас, Алексей Семенович, моих подопечных любить и жаловать. А то шлете в ГКО телеграммы, а мне даже ни разу не позвонили.