Валерий Есенков - Восхождение. Кромвель Страница 78

Видимо, столь неожиданная и крутая реформа всей церковной системы произвела потрясение в лагере короля. Многие были растеряны. Ведь отныне и депутаты оксфордского парламента, и двор, и армия, и всё население графств, на которые распространялась власть монарха, и он сам, не подписавшие указ пятого февраля, оказывались еретиками, а еретикам во все времена не бывает пощады.

Восемнадцатого февраля граф Форт запросил у Эссекса пропуска для двух кавалеров, которых Карл намеревался направить в Лондон для переговоров. С позволения парламента граф ответил любезно, однако в ином смысле, косвенно отвергая переговоры о чём бы то ни было:

«Милорд, если Вы потребуете от меня пропуска для этих господ, чтобы они от имени короля могли явиться к обеим палатам парламента, я от всего сердца сделаю всё, что от меня будет зависеть, для содействия такому делу, которого желают все благомыслящие люди, то есть для восстановления согласия между его величеством и парламентом, верным и единственным его советником».

Это было условие, от которого Вестминстерский парламент не хотел отступить: государь правит Англией совместно с парламентом. Многие в Оксфорде готовы были принять такое условие. Оксфордские депутаты советовали королю пойти на уступки. Монарх направил в Лондон послание, которое адресовал, с намерением оскорбить и унизить, «лордам и депутатам парламента, собранным в Вестминстере». Он не решался разогнать ненавистный парламент, забиравший всё большую власть, и не желал его признавать, в приступе гнева только дразнил представителей власти и тем обнаруживал своё бессилие.

Депутаты оксфордского парламента были растеряны и не знали, что делать. Они сочиняли длинные, вялые декларации, горько упрекали вестминстерсцев за несговорчивость и неуважение к королю, со своей стороны уверяли государя в своём уважении, в котором тот не нуждался, и вотировали кое-какие налоги и займы, которые без употребления силы невозможно было ни собрать, ни получить. Вскоре они устали и осознали бессмысленность своих заседаний.

Королю депутаты надоели. Шестнадцатого апреля о» уверил их, что всегда будет с удовольствием следовать их полезным советам, и на неопределённый срок отложил их заседания. Едва двери приёмной затворились за парламентариями, с радостью снявшими с себя эту обузу, Карл сказал королеве, что несказанно рад избавиться от «этого парламента ублюдков, этого гнездилища предательских и возмутительных предложений». Так добрый король оценил тех, кто по доброй воле явился его защищать.

2

Монарх оскорблял и унижал, на этот раз своих самых верных приверженцев, и делал это в самое неподходящее время. Одиннадцатого апреля парламентский генерал Ферфакс разгромил сильный отряд монархистов при Селби. Граф Ньюкасл, шедший на помощь, предпочёл, подальше от греха, отсидеться в Йорке, оправдывая свои трусоватые действия тем, что явился защищать этот важнейший на севере стратегический пункт.

Представители нации ликовали. Они стали серьёзно готовиться к наступлению по всем направлениям. Ещё зимой был сформирован военный совет из семи лордов, четырнадцати депутатов и четырёх комиссаров, представлявших шотландскую армию. В знак теснейшего союза с шотландцами совет был назван комитетом обоих королевств. Он был наделён неограниченными полномочиями во всём, что касалось войны, в сношениях между Англией и Шотландией и в переписке с иноземными государствами. Его совещания происходили в обстановке самой полной секретности, так что король перестал получать из Лондона сведения о военных приготовлениях, которые прежде приходили в Оксфорд изо дня в день.

Комитет действительно взял все военные дела в свои твёрдые руки. К лету 1644 года парламент располагал пятью армиями, готовыми к наступлению. В войско Эссекса входило приблизительно десять тысяч солдат, на его содержание каждый месяц тратилось более тридцати тысяч фунтов стерлингов. Рядом действовал Уоллер, имевший около пяти тысяч солдат, содержание которых обходилось в десять тысяч фунтов стерлингов в месяц. На севере сражалась двадцать одна тысяча шотландских солдат и небольшая армия Ферфакса, от пяти до шести тысяч солдат. На востоке стоял граф Манчестер. Его войска насчитывали до четырнадцати тысяч солдат, на них уходило более сорока тысяч фунтов стерлингов в месяц.

Откуда было взять эти деньги? Их должно было дать население, и оно пока давало. Восточные графства содержали армию Манчестера — Кромвеля. Южные графства обеспечивали солдат Уоллера. Несколько патриотически настроенных лондонцев решились отказать себе в одном обеде в неделю и передавать эти деньги парламенту. Представителям нации показался замечательным столь своеобразный почин, и они всех жителей Лондона и окрестностей обязали передавать в парламентскую казну стоимость одного обеда в неделю. Этого было, разумеется, мало. Пришлось наложить прежде никогда не существовавшие пошлины на табак, сидр, пиво, вино и на многие другие товары, доставлявшиеся из колоний. Комитет по секвестру с большей строгостью проверял земельные владения монархистов и активно пускал их в продажу. Солдатам на первое время были обеспечены хлеб и оружие.

К началу мая под знамёнами парламента сосредоточилось приблизительно пятьдесят тысяч солдат. Этого было достаточно для полной, окончательной победы. В середине мая армии Эссекса и Уоллера получили приказ овладеть Оксфордом. Некоторое время спустя войска Манчестера — Кромвеля и Ферфакса совместно с шотландцами должны были осадить Йорк и покончить с Ньюкаслом. План кампании был удачен и смел, его исполнение целиком и полностью зависело от мастерства генералов.

Как только Эссекс и Уоллер двинулись, Оксфорд охватило волнение. Все понимали, что на этот раз положение слишком серьёзно. Королева была на седьмом месяце беременности. С ней случилась истерика. Она объявила, что должна уехать из города. Муж умолял её остаться. Министры объясняли, что отъезд произведёт неблагоприятное впечатление на защитников города, но государыня была непреклонна и просилась на запад. Там она могла благополучно разрешиться от бремени вдали от войны и, если понадобится, скрыться во Франции, под крыло своего племянника-короля. Несчастная женщина умоляла и плакала. Король сдался. Министрам ничего не оставалось, как уступить. Она уехала в Экзетер. Карл больше никогда не увидел жены.

Армии Эссекса и Уоллера наступали медленно и хладнокровно. Одним давлением своей массы они оттеснили неприятельскую армию частично в Оксфорд, частично на северные подступы к городу. В пути к ним присоединилось восемь тысяч лондонских добровольцев. Сил было достаточно, чтобы осада была полной, чтобы ни одна мышь не выскользнула из города и не проскользнула в него. И без того никто не мог прийти на выручку королю. Принц Руперт застрял в графстве Ланкастер, принц Мориц осаждал портовую крепость Лим, лорд Гоптон находился в Бристоле, граф Ньюкасл сам себя запер в Йорке. Это обстоятельство успокоило генералов. Их самоуверенность была так велика, что они не потрудились сомкнуть войска и сделать осаду глухой.

Положение Оксфорда стало критическим. На военном совете кто-то предложил сдаться на милость победителю. Карл отрезал в негодовании:

— Может статься, что я попаду в руки графа, но не иначе, как мёртвым.

Каким-то образом это предложение стало известно за стенами города. В Лондоне распространился слух, что монарх намеревается внезапно приехать или отдаться под покровительство Эссекса. Взволнованный парламент писал генералу:

«Милорд, здесь ходят слухи, будто его величество желает прибыть в Лондон. Если вы имеете основание думать, что его величество действительно предполагает приехать сюда или в вашу армию, то вы, без сомнения, тотчас дадите нам знать и ничего не предпримете без решения обеих палат».

Это письмо вызвало подозрения Эссекса, что депутаты не доверяют ему. Не без раздражения и высокомерия он отвечал:

«Мне решительно неизвестно, откуда явился слух, будто его величество желает приехать в Лондон. Если я узнаю, что король имеет намерение прибыть к армии или в парламент, то немедленно вас об этом уведомлю, но я не вижу ни малейшего основания этому верить и во всяком случае полагаю, что услышу об этом последним».

Парламент напрасно отвлекал генерала от дел, а Эссекс нервничал и гадал, доверяют ему или нет.

Третьего июня в девять часов вечера король в сопровождении принца Уэлльского и небольшого конвоя вышел из Оксфорда, прошёл между флангами Эссекса и Уоллера, которые не удосужились приблизиться вплотную друг к другу, соединился с отрядом лёгкой конницы, его ожидавшим, и исчез.

Эссекс и Уоллер остались в дураках. Главнокомандующим был Эссекс, граф собрал военный совет и заявил, что теперь осада потеряла смысл. Как он пришёл к этой глупости, никому не было известно. Единственно верным в его положении было продолжить осаду и по меньшей мере не выпускать из Оксфорда армию короля, если уж у него не хватает храбрости её истребить. Граф же толковал на военном совете, что страшится больше всего, как бы король со своим конвоем и лёгким отрядом не соединился с армией Руперта.