Ирина Горская - Андрей Ярославич Страница 8

На другой день свиная голова стояла торжественно на большом блюде, зажаренная, стояла на красных нитках. Это называлось: «золотая борода». Пришли гости, ели вкусную еду, пили пиво и пели песни.

Из-под крыши свешивались длинные прозрачные и крепкие сосульки. Очень хотелось отломить от одной такой сосульки, но они высоко повисли.

Потом сразу начинала помниться весна. Как потекло ручьями, это снег растаял и потек. И сделалось тепло и светло. И птицы запели. Небо сделалось очень светлое, чистое, голубое.

Потом сразу являлось в его памяти лето, первое > лето, когда его отпустили со двора — бегать и играть на воле с другими детьми. Ему было уже три года. Он бегал в одной рубашонке из домотканого полотна. Был он крепенький, скоро загорел, волосики ежиком — выгорели на солнышке летнем. Вместе с другими маленькими детьми по целым дням не вылезал из речушки. Плескались на мелководье, играли пестрыми гладкими камешками…

После снова сделалось холодно. Листья пожелтели и побурели, стали падать, осыпаться с деревьев. Потом должна была прийти зима. Тогда станет совсем холодно и выпадет красивый белый снег.

Он уже решил, что все должно повториться: заколют свинью, будет праздничная еда, будут петь песни… А после опять придет лето теплое, и тогда он выучится плавать в речке. И все будет повторяться и повторяться; и он вырастет и будет плыть в лодке, и река будет большая, длинная и серебряная…

Но все переменилось и было совсем другое. Он тогда не знал почему. И даже не знал, что спасается от своего родного по отцу, единокровного старшего брата…

Маленький Андрей ничего не мог знать о семейной ссоре, в которой он уже словно бы участвовал, сам того не желая.

Брат и соперник Ярослава, великий князь Владимирский Юрий Всеволодович, снова собрался в поход на мордовские земли. Ярослав выразил ему свое неудовольствие, напомнил о замирении с Пурешем. Но все это было понапрасну. Юрий отвечал почти грубо, с насмешкой. И смысл его ответов Ярославу был прост: нет, не станет Юрий останавливать расширение своих владений, а если Ярослав и замирился с кем бы то ни было по своей похоти, замирения подобные — не указ великому князю Владимирскому. Неожиданно встал на сторону дяди и сын Ярослава, Феодор, почти уже возрастный юноша. Впрочем, причины, побудившие его к подобному решению, были совсем понятны. Феодор знал о своем брате, сыне мордовской княжны, и думал о нем с невольным раздражением. Семья Ярослава все увеличивалась, наложницы и венчанная, старшая жена Феодосия рожали ему сыновей. А Феодор уже помышлял о своем будущем уделе. Что достанется ему при стольких наследниках? Конечно, он старший, но ведь у Александра, Михаила, Афанасия жива мать, венчанная княгиня; уговорит мужа на брачной постели, и вот получат ее сыновья богатые уделы… С братьями, растущими в отцовских теремах, ничего, казалось, нельзя было поделать, невольно приходилось смиряться. И невольно же вся неприязнь и даже ненависть юного Феодора направлялись на того далекого маленького мальчика, которого он и не видел ни разу. Далекий наследник отца невольно олицетворял в сознании юноши все грядущие беды и ссоры, неминуемые при дележе земель. И против того неведомого Андрея можно было, казалось, что-то предпринять… И когда Юрий вдруг пригласил Феодора к себе во Владимир — погостить, племянник охотно согласился. Юрий, великий князь, просил у Ярослава позволения пригласить старшего племянника в гости. Надо бы отказать, но отказать — означало новую открытую ссору… И ссора была бы бестолковая… Ярослав отпустил старшего сына…

Владимир, стольный, великокняжеский град, город князя-строителя Андрея Боголюбского… Как билось сердце юного Феодора! Ведь никто не знает, что впереди; и не ему ли, Феодору Ярославичу, занять в будущем, и быть может, уже не таком далеком, великий стол во Владимире… Юрий без труда угадывал мысли племянника. Но были у Юрия свои мысли и замыслы. И первое было — увлечь юного Феодора в поход на мордовские земли. Конечно, Ярослав не отпустит с сыном дружину. Да не суть это важно. А важно другое — убрать нежеланного маленького княжича, руками старшего брата убрать… Прежде шли на мордовские земли и расширяли свои владения, покоряя чуждые племена и народы. А теперь выходит, что Юрий собирается в поход на своего родного племянника, на маленького Андрея; сына Ярослава. Но «е станет мальчика, и все по-прежнему обернется. Но не руками Юрия, нет!..

Ярослав снова был в Новгороде, по новому договору. Венчанная жена и старшие сыновья Феодор и Александр были с ним. Отношения с новгородцами не задались, как всегда. И неожиданный приезд Юрия, мучительный разговор, вероломство старшего сына, который от дяди, из Владимира, не возвратился… Стараясь говорить как можно суще, бесстрастнее, Ярослав сказал Юрию, что старший сын может более не показываться перед отцом… Сын — враг!.. Это известие о мордовском походе Юрия… Феодор пойдет на маленького брата… Ярослав никогда не видел этого мальчика, но почувствовал тревогу о нем. Память о мучительно, болезненно любимой возбудила эту тревогу…

Надо было принять решение. Открыто поддержать Пуреша? Бросить вызов всем родичам Рюриковичам? Нет, на такое он не решится. Что же тогда? И решил послать втайне дружину верных людей. Пусть привезут маленького Андрея. В отцовском гнезде никто не посмеет его… Не хотелось и думать об этом слове, об этом деянии — «убить»… Но знал, именно такое замышлялось…

Сын — враг… И жена венчанная, всегда странно благоволившая к пасынку… Но почему благоволила к сопернику своего родного сына? Неужели чуяла дочь Удалого в юном Феодоре будущего врага Ярославу? Жена — врагиня?.. Как не знать, какие у нее злые мысли-помыслы о мордовском браке Ярослава, о маленьком Андрее… Немало у Ярослава наложниц, так ведется у всех князей. Но любви отчаянной и единственной, сына от любимой не простит ему венчанная княгиня, старшая супруга…

Отдан приказ — тайной дружине сбираться. И у двоих приближенных, у двоих милостников Ярослава, сердца бьются неровно. Яков Первой, отец Анки, и Михаил, прежний ее жених. Михаилу назначено быть главою дружины. Молодая жена в его доме, две крохотные дочурки; он обвенчан, счастлив. Но вот внезапный приказ — и вспомнилось прежнее. И встревожилась молодая жена. Плачет она, отпуская мужа. Она не знает, какой путь ему приказан, но чувствует, что на этом пути может она потерять его, и не одна лишь гибель в боевой схватке — угроза…

Яков Первой имел вести о своей единственной дочери, Темер-толмач привез эти вести, когда ездил с посольством в крепостцу Пуреша. Вести были вроде хорошие — Анка в чести, пестунья маленького княжича; муж у нее, ближний сына Пурешева, сын у нее… А все тревожится отцовское сердце…

Отец и прежний жених не винят себя, тревога сердечная винит их…

Ярослав не знает всего. Не знает всех помыслов Юрьевых. Во Владимире не один юный Феодор гостил у Юрия, гостил с женою и дочерьми и заклятый враг Ярослава, князь Михаил Черниговский. И будто случайно заговорил Юрий о красоте Ефросинии, черниговской княжны. И понеслось конем горячим, всадником буйным юное воображение… Сильный черниговский князь, брак с его дочерью… Союз против отца… Власть, сила, богатство… А когда Юрий показал ему девушку, как шла через теремные сени, тогда явилась и все заслонила своею силой, своими богатством и властью — любовь…

Старшие не препятствовали их встречам. И в учтивых беседах юноша влюблялся все более и более. И девушка, тоненькая, с золотистыми волосами и теплым кротким взглядом, смотрела на скуластого ширококостного юношу с тихой задумчивой нежностью. Тихость ее скрывала необычайные сокровища ума и сердца. И Феодор доверился и открылся ей, высказал ей даже то, что лежало на сердце камнем, а самому себе не признался бы открыто. Ефросиния не ужаснулась, не возмутилась, услышав о его намерении убить маленького брата. Сказала только — спокойно, участливо, нежно:

— Ты не сделаешь этого, не совершишь, я знаю…

И он склонил голову, чуть приподнял воздушный краешек тонкого девичьего плата-покрывала и поцеловал. Алым румянцем вспыхнули ее щеки, вздрогнула приметно. Но собралась с силами: не отошла поспешно, плат не отняла, не отдернула. Он был ей благодарен за это…

Решился на разговор с дядей, великим князем Юрием Всеволодовичем. Стал говорить, что не может быть в мордовском походе, ведь это против отцовской воли, ведь это — на брата маленького идти… Но Юрий понимал все, и не парнишке, едва возрастному, было с ним тягаться. Не уговаривал Юрий, а сказал одно: не будет Феодор в мордовском походе, не будет и сватовства к Ефросинии. И лишь одно осталось Феодору— подчиниться. Но мальчика он не убьет. Теперь он может спокойно называть все своими именами, спокойно произносить все это, эти слова: «убить», «убийство». Потому что он знает, он этого не сделает, не совершит.