Рихард Вейфер - Данте Страница 8

— Вы обнаруживаете неплохое коммерческое чутье, мой молодой друг, и я готов вас поздравить. А теперь давайте подробно обсудим все достоинства и недостатки вашего плана!

В этот момент хозяйка дома умоляюще подняла руки:

— Не сейчас, дорогой Камбио! Теперь ты знаешь, о каких предложениях идет речь, и вы можете продолжить свое обсуждение в твоей конторе, но только позже, позже… А пока дай возможность мне и Лючии поговорить с нашим гостем.

Молодой предприимчивый коммерсант учтиво поклонился хозяйке дома:

— Я целиком и полностью к вашим услугам, высокочтимая донна!

Потом он перевел взгляд на хозяйскую дочь и пришел в смущение от мечтательного взгляда девушки и жаркого румянца, украсившего тонкие черты ее лица.

В последние месяцы с Лючией происходило нечто пугающе новое, нечто чудесное, чего она сама не могла понять. Потоки счастья, пробудившегося под влиянием весны, пронизывали ее юное тело, и ее мечтательный дух воспарял в неземные выси.

Когда молодой Альберти появился в столовой, она впилась в него широко раскрытыми глазами, словно это был посланец богов.

Родители не придали значения странному поведению дочери, целиком занятые рассказом Арнольфо Альберти.

Донна Джудитта была рада такому предприимчивому и в то же время скромному молодому человеку.

— Ваша мать наверняка не находит себе места от беспокойства во время ваших деловых поездок, которые так долго удерживают вас вдали от родины.

Арнольфо рассмеялся:

— Она успела привыкнуть к этому, живя с моим отцом. Жена купца вынуждена мириться с тем, что ее муж находится в отлучке.

— И в такое опасное время! — вздохнула хозяйка дома.

— Ничего не поделаешь. Если я и сам когда-нибудь создам семью, моей жене придется не лучше.

Как и любая другая женщина на ее месте, донна Джудитта с радостью ухватилась за свою излюбленную тему:

— Во время своих поездок вы наверняка свели знакомство со многими молодыми девушками. Уж не завоевала ли одна из них ваше сердце?

Лючия не сводила глаз с гостя, ожидая, что он ответит.

— Нет, высокочтимая донна, я бы этого не сказал. Да у меня и не оставалось времени ни на что, за исключением торговли.

— Ну, ну, кто в это поверит]

— Можете не сомневаться!

Молодой человек был избавлен от необходимости продолжать оправдываться, потому что вошедший слуга сообщил, что явился Федерико Герарди, который хочет сообщить нечто важное. Хозяин дома незамедлительно поднялся со своего места и извинился перед Арнольфо за то, что ему придется его ненадолго покинуть.

Донна Джудитта тоже не смогла усидеть на месте, с трудом сдерживая внутреннее волнение. Когда ее муж уже вышел из комнаты, она неожиданно решилась последовать его примеру:

— То, что намерен сообщить нам мессер Герарди, очень интересует и меня. Поэтому не сердитесь, что я оставлю вас с Лючией наедине.

— Об этом не может быть и речи, досточтимая донна! — заверил ее Арнольфо, и когда она, уходя, добавила, что скоро вернется, он в глубине души надеялся, что она не будет спешить исполнять свое обещание.

Едва молодые люди остались одни, как Лючия, взяв Арнольфо за руку, прошептала:

— Это очень кстати, мессер Арнольфо. Я хочу что-то рассказать вам, хотя, боюсь, вы станете над этим смеяться.

— А что произошло, маленькая синьорина?

— Представьте себе, вчера ночью мне приснился сон, будто я гуляю на небесных лугах. Там было удивительно хорошо, а кроме меня там прогуливалось еще много молодых девушек, но каждая из них шла под руку с женихом, и только мне пришлось идти совершенно одной. На глазах у меня выступили слезы. Это заметил какой-то ангелочек и спросил меня: «Почему ты плачешь, Лючия?» «Потому что я так одинока и никто меня не любит», — призналась я. «Не стоит плакать, — утешил ангелочек, — я подведу тебя к прекрасному юноше, который признается тебе в любви». И он проводил меня к золотой небесной двери, которая распахнулась сама собой, и я увидела юношу: он смотрел на меня с такой любовью и выглядел точно так же, как вы!

— Лючия!

— И он точно так же сжимал мне руку, как вы сейчас, а потом он… нет, не могу сказать…

Жаркий румянец залил мечтательное лицо девочки.

— Так что же сделал мой двойник, Лючия?

— Ах нет, оставьте, не спрашивайте меня!

— Может быть, он сделал так?

И, обняв смущенную девочку, Арнольфо запечатлел на ее пылающей щеке горячий поцелуй…

— Да, он сделал именно так! Да, Арнольфо, это замечательно! Но откуда вам все это известно?

Молодой купец снисходительно улыбнулся:

— Мой небесный двойник не хуже меня знал, что нужно было сделать.

Лючия принужденно засмеялась:

— Вы все шутите со мной, Арнольфо!

— И не думаю, Лючия! — Юноша и в самом деле совершенно серьезно смотрел в большие мечтательные глаза девочки. — Ты должна видеть во мне того, о ком твой ангел сказал, что он признается тебе в чистой любви.

— О, как я счастлива, Арнольфо!

В этот момент открылась дверь в комнату: вернулись родители Лючии. Оба выглядели бледными и взволнованными.

— Простите нас за неучтивый уход — мы получили очень дурные вести. На меня донесли, я попал под подозрение.

— Мне искренне жаль, мессер Камбио. Но вы сумеете опровергнуть любую клевету!

— Эти негодяи! За деньги они наняли шпионов, чтобы заманить в ловушку честного человека!

Жена прервала его:

— Тебе нужно спешить, Камбио, ты должен немедленно бежать!

Лючия с криком бросилась на шею своему отцу.

— Вы, я уверен, слишком сгущаете краски, мадонна! — попытался утешить Арнольфо.

Хозяин дома пребывал в нерешительности.

— Если бы знать! Бегство будет расценено как признание вины, а если я останусь здесь и они потащат меня на эшафот?

— Перестань!

— Никто не вправе причинить вам вред, отец!

Арнольфо пытался скрыть охвативший его страх.

Если Камбио да Сесто сам опасается, что дело может кончиться казнью, разве это не доказательство его вины?

Но можно ли обвинить отца Лючии в совершении преступления?

За дверью послышались торопливые шаги. Они неумолимо приближались…

— Мне уже не успеть! — промолвил мессер Камбио. — Слишком поздно!

На пороге появился посланец синьории с белым жезлом в руке.

— Высокочтимые приоры города Флоренции требуют, чтобы я, официальный герольд города, незамедлительно доставил вас к ним!

Камбио да Сесто уже успел полностью взять себя в руки, сейчас это опять был всеми уважаемый флорентийский купец.

— Это невозможно, — возразил он. — Я уже договорился об одной чрезвычайно важной встрече.

— Как же, как же, знаем… в Фьезоле… с посланцем Папы!

Торговец шелком с удивлением и испугом посмотрел на жезлоносца. Тот самодовольно кивнул, подтверждая свои слова.

— Видите, нам все известно о ваших планах, а уж верховные власти Флоренции найдут пути и средства, чтобы в корне пресечь государственную измену, откуда бы она ни исходила!

Теперь мессер Камбио почувствовал досаду, что опустился до объяснений со столь незначительным представителем городских властей; он высокомерно взглянул поверх головы жезлоносца и сказал:

— Что ж, будь по-твоему… Я иду с тобой!

Лючия заплакала навзрыд. Донна Джудитта, тоже вся в слезах, обняла мужа. Он шепнул ей на ухо:

— Пошли к Корсо Донати, он позаботится о моем освобождении!

— Всякие секретные переговоры запрещены! — предупредил городской герольд.

Мессер Камбио принялся оправдываться:

— Могу же я проститься со своей женой!

Арнольфо безмолвно смотрел на семейство, которое постигло огромное несчастье. На мгновение у него мелькнула мысль, что его случайное присутствие в доме человека, которому предъявлено тяжкое обвинение, бросает тень и на него самого. Но он тут же устыдился своей слабости. Виновен Камбио да Сесто или невиновен — в любом случае он, Арнольфо, в меру своих сил будет помогать его жене и их бедной невинной дочери.

Шагая рядом с городским герольдом, Камбио да Сесто ловил на себе не один косой взгляд, и до его слуха нередко долетали обидные слова «изменник», «негодяй», «проклятый черный» и тому подобные оскорбления. Он же внимательно вглядывался в каждого обидчика, размышляя уже над тем, что, когда придет время, он воздаст за каждую обиду сторицей.

Очутившись во дворе приоров, Камбио ничуть не удивился, обнаружив там еще двух человек, которым тоже вменялось в вину тяжкое преступление перед государством.

Когда писец огласил обвинительный акт, лица приоров, гонфалоньера справедливости[24] и судьи, мессера Лапо Сальтерелли, сделались суровыми. Дело было нешуточное. Как следовало из зачитанного документа, городским властям стало известно, что трое приверженцев папской власти, а именно Симоне Герарди, Ноффо Квинтавалле и Камбио да Сесто, совместно с Папой Бонифацием VIII готовили акцию против республики Флоренция с целью отдать ее в руки Папы, который уже давно стремился присоединить всю Тоскану к самой Папской области как часть наследства, завещанного в свое время святому престолу маркграфиней Матильдой[25]. Поскольку, как говорилось в акте, долг приоров заботиться о безопасности республики, учитывая сказанное выше, против перечисленных членов папской партии выдвигается обвинение в государственной измене.