Виталий Елисеев - 25 дней и ночей в осаждённом танке Страница 8

Усилием воли заставил себя быстро подняться, привести в порядок и сесть за стол. Сейчас это был подтянутый, решительный, совсем другой человек, не такой, каким был несколько минут назад.

Скрипнув, открылась дверь. По стремянке поднялись комиссар полка гвардии подполковник Кульпинов, командиры танковых рот капитаны Прохоров, Максимов, заместитель командира роты лейтенант Тимченко, майор Антонов и быстро заняли места вокруг стола.

Поднялся Соколов.

– Геройски погиб наш боевой товарищ капитан Трофимов. Потеря невосполнимая. Почтим память о нем и о других погибших, – проговорил Соколов. – Потери, которые мы понесли в этом бою, они ненапрасные. Противник отброшен на несколько сотен метров, понеся большие потери.

Соколов хотел еще что-то сказать, но остановился на полуслове. Все встали. Наступило минутное молчание.

После каждого прошедшего боя он отрывал от своего сердца кровавый кусок вместе с болью о погибших. За них был в ответе перед родителями, семьями. Таких минут после форсирования реки Прут было много, по несколько раз в день. Страшно оттого, что они не последние. После боя «Почтим» может быть по любому. Война не выбирает, она жестоко убивает!

– Садитесь, – негромко проговорил Соколов.

Первым о понесенных потерях доложил Максимов.

– Все танки роты, кроме «тринадцатого» лейтенанта Краснопеева, возвратились на исходную позицию. Во время боя пытался подойти к «тринадцатой» на помощь. Встретив заградительный огонь, через который не прорваться, вынужден был отойти.

– Обнаружили, сволочи, – зло отреагировал Соколов. – Продолжай.

– Танк, находится на отбитой территории в непосредственной близости от передовой. По всей видимости, подбит. Что с экипажем, неизвестно. На связь не выходят и не отвечают.

– Понял. Антонов, доложи о «тринадцатом».

– Дважды во время боя и после боя пытался подойти к нему. Противник не подпускает. Выяснить, что с танком и экипажем, направил старшину Будаева и сержанта Ерошкина.

– Когда возвратятся?

– Крайний срок завтра вечером, – ответил Антонов. – Если танк исправен, они получили указание отвести его от передовой.

– А если неисправен? – Где выход! Будем ждать, когда противник перетащит его к себе! – Соколов говорил жестко, в душе понимая, в сложившейся обстановке мало что зависело от зампотеха. – Нам в числе первых доверили получить новый танк Т-34—85 на заводе, чтобы как можно быстрее ввести его в строй. Противник уже устроил охоту за ним, не подпускает к нему, взял в огненное кольцо. Отсюда следуют все его действия, иначе несколькими снарядами расстреляли бы его. У меня нет сомнений, противник обнаружил, что это модернизированный танк. Теперь он сделает все возможное, чтобы отбить территорию, на которой он находится и отбуксировать его к себе.

– На этом участке у них нет тягача, – уточнил Антонов.

– Нет, так будет! – резко перебил Соколов. – Пока его нет, этим обстоятельством надо незамедлительно воспользоваться. Готовь тягач, ночью я поведу его. Пока не отбуксируем от передовой, будем постоянно держать под прицелом артиллерии и танков, отрезав все пути подхода к нему тягача противника. Наша задача сделать всё, чтобы «тринадцатый»

Фраза осталась неоконченной.

Обстановка на передовой непредсказуема. В любой момент она может взорваться артиллерийским обстрелом и очередным наступлением противника. К этому надо быть постоянно готовым.

Когда по нашим позициям ударила артиллерия противника и тишину раскололи разрывы снарядов, Соколов первым спрыгнул из летучки на землю.

– По машинам! – и бегом побежал к своему танку.

Механики-водители уже запустили двигатели.

– За Родину! За Сталина! – прокатилась команда от танка к танку. По этой команде танки сорвались с места и устремились в долину вслед за командирским.

Бой продолжался недолго. Под натиском танков и пехоты, противник отступил вглубь обороны. Танки возвратились на исходные позиции.

Глава 10. Прощайте, боевые товарищи!

На крохотной полянке, окруженной со всех сторон высокими деревьями и зарослями кустарника, скрывавшими вырытую на ней землянку, обосновались разведчики. Над ней струйками вверх поднимался сизый дымок. Смешиваясь с дождем, быстро таял и исчезал на глазах. Изнутри землянки доносились громкие голоса. Будаев потянул на себя дверь. Скрипнув, она отворилась.

– Здорово, ребята! – не увидев среди разведчиков офицера, обратился Будаев. – Разрешите войти!

– Входите, – ответил один из разведчиков за всех.

Землянка! С этим незамысловатым словом всегда ассоциируется война, стихийное бедствие. Вспоминают о ней и роют в земле её тогда, когда плохо. Она и согреет теплом, и защитит. И только по одному тому, сколько их остается заброшенных по лесам, где проходили бои, можно уже представить ту огромную трагедию, неисчислимые бедствия, которые нанесла война.

После промозглой холодной и сырой погоды от землянки повеяло человеческим жильем. Жарко горела буржуйка, весело трещали поленья, неровный свет от приоткрытой дверцы вырывался наружу, отражаясь яркими бликами на лицах разведчиков. Пахло сохнущими портянками, человеческим потом, махоркой.

– Как нам пройти к плотине? – спросил Будаев.

– У нас Серега вчера там немца повязал, – ответил все тот же разведчик. – Он и расскажет.

– А к какой плотине? – спросил разведчик, который сидел на деревянном чурбане около «буржуйки» и мешал в ней угли. Это и был Серега. – Здесь она не одна.

– А кто ее знает. Что она не одна, зампотех нам об этом не сказал, – ответил Будаев. Достав из кармана схему, протянул разведчику.

Приоткрыв пошире дверцу «буржуйки», Серега поднес листок ближе к огню. По рисунку было трудно понятно, какую плотину нарисовал зампотех.

– Какое указание получили? – спросил Серега, надеясь понять, о какой плотине идет речь.

– За плотиной танк в болоте застрял, – пояснил Будаев. – Вот видишь, зампотех нарисовал его на рисунке. Наша задача привести его на СПАМ.

– Я прошлой ночью там был, никакого застрявшего танка не видел, – уточнил Серега.

– Ты лучше посмотри на схему, – Будаев указал пальцем на черный прямоугольник.

– Да вот только что там бой был и он застрял, – вмешался в разговор Ерошкин. Пока шел разговор, он молчал.

– Что ж сразу не сказал об этом. Понятно, куда вам идти. Правильно на схеме нарисованы две сопки, а между ними плотина. Она недалеко отсюда. За ней не болото, а трясина. Как пойдете от нас, за землянкой протоптана тропинка. По ней спуститесь вниз. Вот как по ней сойдете в долину, осмотритесь. Прямо перед вами будет возвышенность как острый клин, вбитый в наш передний край. Его вы увидите. Прямо на него идите. Там вам встретится несколько холмов. Они не в счет. Их пройдете. За ними плотина. Понятно? – спросил Серега.

– Понятно, – ответил Будаев.

– Когда приказано выходить?

– Приказано сейчас, – ответил Будаев.

– Днем лучше туда не соваться. Плотина за передовой противника.

– А ты лучше посмотри. Видишь, зампотех нарисовал нашу передовую за плотиной, – проговорил Будаев. – Нам он сказал, что фрицев поперли с их позиций и танк на нашей территории метрах в ста от их передовой.

– Все равно, через долину идите осторожно. Она вся простреливается насквозь противником. Чуть заметят, сразу начинают стрелять. По одиночкам бьют из минометов, пулеметов. Ничего не жалеют для нашего брата.

– Вы танкисты, вам всё быстрее, а здесь надо идти не торопясь, короткими перебежками, – предупредил кто-то из разведчиков.

– С нами два автоматчика пойдут, – ответил Будаев.

– Это дельно. Они знают, как следует идти, – с одобрением отозвался тот же разведчик. – Задание не из легких. Ни пуха вам, ребята, ни пера!

Будаев и Ерошкин в один голос ответили, что подобает в таких случаях.

От разведчиков пошли на склад. Получив на два дня сухой поек, пошли к автоматчикам.

К полудню, совсем некстати, погода заметно улучшилась. Дождь, до того ливший несколько дней подряд, поредел, превратившись в мелкий и частый. Небо, по-прежнему оставаясь в темных тучах, местами кое-где заметно просветлело. С автоматчиками спустились в долину.

Полчаса тому назад здесь шел жаркий бой, а сейчас вокруг было предательски тихо. О нем лишь напоминали заполненные водой глубокие колеи, оставленные гусеницами танков.

Противник молчал как паршивый пес, зализывая раны. Видимо здорово получил. Не было слышно стрельбы и с нашей позиции. Только изредка то с одной, то с другой стороны громко стреляли орудия. С воем над их головами проносились снаряды и разрывались далеко от них. Переходить через долину группой – жди мину со стороны противника. Чтобы не рисковать, рассредоточились.

Впереди автоматчики. Шли уверенно. Постоянный риск притупил у них чувство страха. На войне никто не может сказать, придет ли он обратно, но об этом не думалось. Ненависть к врагу, желание отомстить кровью врагов за поруганную честь Родины – вот тот неиссякаемый родник мужества, который двигал бойцов вперед. Автоматчики безошибочно вышли к плотине.