Джеймс Купер - Лионель Линкольн, или Осада Бостона Страница 8

Моюдой человѣкъ рѣшилъ дать другой оборотъ разговору и почтительно поцѣловалъ руку мистриссъ Лечмеръ. Поднимая голову, онъ вдругъ увидѣлъ молодую особу, которой раньше не было видно за оконными занавѣсками. Чтобы не дать старой леди возвратиться къ прежней темѣ, онъ быстро подошелъ къ молодой особѣ и съ живостью проговорилъ:

— Предполагаю, что имѣю честь видѣть миссъ Дайнворъ? Вѣдь я ея тоже прихожусь кузеномъ.

— Вы ошиблись, майоръ Линкольнъ. Но Агнеса Дэнфортъ, хотя она и не моя внучка, все-таки вамъ такая же кузина: она дочь моей умершей племянницы.

— Стало быть, глаза и сердце меня обманули, — сказалъ молодой военный, — но я надѣюсь, что миссъ Дэнфортъ позволитъ мнѣ называть ее своей кузиной.

На его просьбу отвѣтили только простымъ наклоненіемъ головы, но протянутую съ поклономъ руку приняли. Послѣ обмѣна еще нѣсколькими любезными фразами мистриссъ Лечмеръ усадила своего родственника на мѣсто, и завязался болѣе послѣдовательный разговоръ.

— Я очень рада, что вы насъ не забыли, кузенъ Линкольнъ, — сказала мистриссъ Лечмеръ. — Между нашей здѣшней глухой провинціей и метрополіей сношенія такъ рѣдки… Я боялась, что вы совершенно забудете родныя мѣста.

— Въ городѣ, правда, я нахожу большую пустоту, но нѣкоторыя мѣста припомнилъ и узналъ. Долженъ, однако, сказать, что городскія зданія не производятъ на меня такого впечатлѣнія, какое производили въ дѣтствѣ. Должно быть, это оттого, что я съ тѣхъ поръ много видѣлъ.

— Ну, еще-бы! Разумѣется! Да въ Бостонѣ и нѣтъ особенно замѣчательныхь зданій, которыя могли бы считаться архитектурными памятниками и обратить на себя вниманіе пріѣзжаго. У насъ здѣсь говорятъ, не видавши, а только по семейному преданію, что одинъ замокъ въ Девонширѣ равняется величной двѣнадцати самымъ большимъ домамъ въ Бостонѣ. Мы обыкновенно съ гордостью говоримъ, что даже самъ король только тогда обладаетъ лучшимъ лучшимъ помѣщеніемъ, чѣмъ глава рода Линкольновъ, когда онъ живетъ въ Виндзорѣ.

— Рэвенсклиффъ, дѣйствительно, очень большая усадьба, — возразилъ съ равнодушнымь видомъ молодой человѣкъ, — хотя я мало бывалъ въ графствѣ и, сказать правду, знакомъ съ нашимъ помѣстьемъ, очень поверхностно. Впрочемъ, вы сами должны помнить, что его велтчество живетъ очннь просто, когда находится въ своемъ загородномъ замкѣ Кью.

Пожилая леди слегка наклонила голову съ очень довольлымъ видомъ. Жители колоній любятъ, когда имъ напоминаютъ объ ихх знатныхъ связяхъ на родинѣ къ которой у колонистовъ всегда прикованы глаза, какъ къ источнику блеска и почестей.

— Сесиль, должно быть, не знаетъ о пріѣздѣ своего родственника, — сказала она вслѣдъ за тѣмъ, — иначе она бы не медлила такъ долго выйти къ гостю и сказать ему привѣтственное слово.

— Миссъ Дайнворъ, очевидно, смотритъ на меня, какъ на родственника, съ которымъ особыхъ церемоній не требуется, — сказалъ Ліонель, — и если это такъ, то я очень радъ и считаю это за честь.

— Вы съ ней вѣдь только троюродные, — отвѣчала съ нѣкоторымъ удареніемь мистриссъ Дечмеръ;- а такая степень родства не даетъ права нарушать правила вѣжливости и гостепріимства. Вы видите, кузенъ Ліонель, какъ мы цѣнимъ кровное родство; мы гордимся имъ даже по отношенію къ самымъ отдаленнымъ вѣтвямъ фамиліи.

— По части генеалогіи я довольно слабъ, мистриссъ Лечмеръ, но, насколько я знаю, миссъ Дайнворъ сама изъ очень хорошей фамиліи, такъ что ей нѣтъ причины особенно гордиться какимъ бы то ни было родствомъ.

— Извините, майоръ Линкольнъ. Ея отецъ, полковникъ Дайнворъ, правда, происходитъ изъ очень древняго и очень почтеннаго рода, но нѣтъ такой фамиліи во всемъ королевствѣ, которая не считала бы за честь быть въ родствѣ съ нашей. Я говорю «нашей», кузенъ Ліонель, потому что я вѣдь по отцу тоже Линкольнъ. Вашего дѣда я родная сестра.

Немного удивленный этимъ возраженіемъ, Ліонель не сталъ спорить и молча поклонился, послѣ чего попробовалъ заговорить съ молчаливой и сдержанной молодой особой. Онъ задалъ ей одинъ или два вопроса и получилъ отвѣты, но въ это время мистриссъ Лечмеръ обратилась къ ней, видимо сердясь на свою отсутствующую внучку:

— Агнеса, сходите и скажите Сесили, что ея кузенъ пріѣхалъ, и что мы ее ждемъ въ гостиную. — Она все время вами интересовалась, покуда вы ѣхали сюда. Какъ только мы получили отъ васъ письмо, что вы садитесь на корабль, мы каждое воскресенье стали заказывать въ церкви молитвы о путешествующимъ по морю, и я замѣтила, что Сесиль молилась всегда очень усердно.

Ліонель пробормоталъ какую-то благодарность, откинулся на спинку кресла и поднялъ глаза къ потолку; но мы не рѣшиися утверждать, что это было сдѣлано изъ религіознаго чувства. Выслушавъ приказаніе своей тетки, Агнеса встала и вышла изъ комнаты. Дверь за ней закрылась уже минуты три, но разговоръ не возобновлялся. Раза два или три мистриссъ Лечмеръ какъ будто собиралась о чемъ-то заговорить, но какъ будто не рѣшалась. Ея блѣдное, выцвѣтшее лицо поблѣднѣло еще больше, губы дрожали. Наконецъ, ей удалось овладѣть собой, и она заговорила дрожащимъ голосомъ:

— Не припишите это равнодушію съ моей стороны, кузенъ Ліонель, но есть вещи, о которыхъ можно говорить только съ самыми близкими родными. Я надѣюсь, что вы оставили сэра Ліонеля Линкольна въ добромъ здоровьи, насколько это возможно при его душевной болѣзни?

— По крайней мѣрѣ, мнѣ передъ моимъ отъѣздомъ было сказано, что онъ здоровъ.

— Вы его сами давно не видали?

— Пятнадцать лѣтъ. Съ тѣхъ поръ, какъ послѣ каждаго свиданія со мной у него стали усиливаться припадки, доктора перестали къ нему вообще допускать кого бы то ни было. Онъ находится все въ томъ же лѣчебномъ заведеніи въ Лондонѣ, и теперь свѣтлые промежутки становятся у него все чаще и продолжительнѣе. Поэтому у меня явидась надежда, что мой нѣжно-любимый отецъ ко мнѣ еще вернется. Мнѣ кажется, что это возможно, потому что ему вѣдь еще нѣтъ и пятидесяти лѣтъ.

За этимъ интереснымъ сообщеніемъ послѣдовало продолжительное и тягостное молчаніе. Наконецъ, мистриссъ Дечмеръ, дрогнувшимъ голосомъ, что очень тронуло Ліонеля, такъ какъ свидѣтельствовало объ ея сердечной добротѣ и объ участіи къ его отцу, сказала молодому офицеру:

— Пожалуйста, дайте мнѣ воды. Вы ее найдете въ буфетѣ. Извините меня, кузенъ Ліонель, но для меня очень тяжело говорить объ этомъ предметѣ. Я всегда разстраиваюсь. Съ вашего позволенія я на нѣсколько минутъ уйду, а къ вамъ пришлю свою внучку. Мнѣ хочется, чтобы вы поскорѣе съ ней познакомились.

Ліонелю самому было бы очень пріятно остаться хотя на нѣсколько минутъ одному, поэтому онь и не подумалъ ее удерживать. Нетвердыми шагами вышла старая леди изъ гостиной, но направилась не въ ту сторону, куда передъ тѣмъ прошла Агнеса Дэнфортъ, тоже пошедшая звать Сесиль, а совсѣмъ въ друтую дверь, которая вела въ ея собственное помѣщеніе.

Нѣсколько минутъ молодой человѣкъ ходилъ большими и быстрыми шагами по изображеніямъ Лечмеровскихъ львовъ на паркетѣ, отлядывая въ то же время богатую обстановку комнаты. Изъ задумчивости его вывело неожиданное появленіе особы, тихо вошедшей и остановившеіся посреди гостиной. Граціозная, стройная, съ горделивой осадкой и съ самой благородной, выразительной физіономіей, вошедшая внушала къ себѣ и невольный восторгъ, и глубокое уваженіе. При всемъ томъ ея манеры были чрезвычайно скромны и тихи. Молодого человѣка она застала въ самую неавантажную для него минуту: онъ безпорядочно ходилъ по комнатѣ, былъ разсѣянъ и недостаточно изященъ.

Майоръ Линкольнъ сразу догадался, что передъ нимъ никто иной, какъ Сесили Дайнворъ, единственный плодъ брака англійскаго офицера, давно умершаго, съ единственной дочерью мистриссъ Лечмеръ, тоже рано сошедшею въ могилу. Онъ зналъ ее настолько хорошо заочно и чувствовалъ себя съ ней настолько въ близкомъ родствѣ, что, разумѣется, ни на минуту не задумался сейчасъ же предотавиться ей самъ. Онъ сдѣлалъ это съ развязностью родственника, но получилъ въ отвѣтъ такую холодную сдержанность, что почувствовалъ себя нѣсколько неловко.

Молодая особа, должно быть, сама почувствовала, что ей слѣдовало бы быть полюбезнѣе съ дорогимъ гостемъ своей бабушки, и первая начала разговоръ, стараясь загладить произведенное впечатлѣніе холодности и уничтожить образовавшуюся натянутость.

— Moя бабушка давно ждала увидѣться съ съ вами, майоръ Линкольнъ, — сказала она, — вы прибыли чрезвычайно кстати. Пололженіе въ странѣ становится все тревежнѣе, и я уже давно совѣтую бабушкѣ съездить въ Англію и пожить тамъ, покуда здѣсь не стихнутъ эти несчастные раздоры.

Слова эти были сказаны нѣжнымъ, мелодичнымъ голосомъ и съ самымъ чистымъ произношеніемъ, такъ что можно было подумать, что Сесиль получила воспитаніе при дворѣ. На Ліонеля это произвело тѣмъ болѣе пріятное впечатлѣніе, что когда онъ предъ тѣмъ разговаривалъ съ Агнесой Денфортъ, то уловилъ въ ея рѣчи мѣстный акцентъ, непріятно кольнушій его избалованный слухъ.