Русский город Севастополь - Сергей Анатольевич Шаповалов Страница 8

обратно за Тавр, тем самым спасая Турцию от раздора. Англия и Франция взбесились, но поделать уже ничего не могли. Добычу увели у них из-под носа. Да ещё Орлов подписал с султаном хитрый договор, по которому Османская империя закрывает проход через проливы военным судам всех держав, кроме российских. Какая наглость! – взвопила Европа. В то же время всполошилась Австрия. Экономика этой страны во многом зависит от устья Дуная. С Турцией у России мир, а из этого следует, что вскоре Валахия, Молдавия и даже Сербия могли бы попасть под влияние русского царя. Канцлер Австрии Меттерних пытался воздействовать на Николая Павловича, подсовывая ему декларацию, гарантирующую независимость Турции. Но государь отверг сей документ самым решительным образом. Чуть позже царь, гостивший в Мюнхенгреце, намекнул Меттерниху, что не прочь с Австрией разделить погибающую Турцию. На этот раз Меттерних не пошёл на сделку: испугался, что после раздела Османской империи, Вена сама попадёт в зависимость от Петербурга. Нет, так – нет. Тогда Николай Павлович попытался договориться с Англией: раскромсать Турцию.

– Я помню, как-то государь возил посла Великобритании, лорда Дэрма в Кронштадт, показать, как строятся новые корабли, – вспомнил генерал Кречен. – Лорд спрашивает у государя: «Зачем вам такой большой флот, Ваше Величество?» На что царь ему отвечает: «А именно затем, чтобы вы более не осмелились мне задавать подобные вопросы».

Мужское общество дружно рассмеялось.

– Англия и Франция в тридцать третьем послала гневную ноту протеста, – продолжал Новодворцев тоном знатока всех подковёрных политических схваток. – Грозила, что если Россия введёт в Турцию войска, то они: Франция и Англия, будут действовать так, как если бы Ункяр-Искелесийский договор, заключённого князем Орловым, не существует. Захотят и пройдут с боевым флотом через проливы. Царь ответил французскому королю, что если Турция попросит защиты на основании Ункяр-Искелесийского договора, то Россия будет действовать так, как будто французской ноты протеста не существует, и флот будет потоплен в этих проливах. Вот тут король Луи-Филипп и скис. Ему самому нужно было опираться на помощь России. Помните, что творилось во Франции в тридцатых годах? Голова Луи-Филиппа едва держалась на шее. Кто бы его спас в случае новой революции? Да только Россия и способна! Ходят слухи, будто король через секретного посланника, вернее, посланницу – графиню Сент-Альдегонд передал государю нашему план польского восстания. Тогда был схвачен Симон Конарский и расстрелян в Вильно. Вот тут был у нас король! – Новодворцев показал всем кулак, где должна была находиться шея Луи-Филиппа.

– А как мы поссорились с Англией? – спросил кто-то.

– С Англией случился неприятный инцидент в тридцать пятом, – ответил Новодворцев. – Наш бриг «Аякс» патрулировал Кавказское побережье и задержал на досмотр английское судно «Уиксен». По документам англичанин вёз соль на продажу в Черкесию, но на самом деле в трюмах оказался первосортный порох для Шамиля. Судно было отведено в Севастополь и конфисковано. В Лондоне поднялась волна гнева. Пример-министр Пальмерстон вызвал к себе нашего посла в Лондоне Поццо ди Борго и устроил ему бурную сцену, требуя, чтобы Россия не смела лезть в Турцию, в Афганистан, в Среднюю Азию и вообще туда, где Англия считает себя хозяйкой.

– Он так прямо и сказал? – возмутился генерал Кречен.

– Сказал примерно следующее: «Европа слишком долго терпела. Но она готова пробудиться и положить конец захватам, которые царь России желает предпринять, расширяя границы своей империи. В Польше он держит войска, дабы угрожать Пруссии и Австрии. Сеет смуту в Дунайских княжествах, для того, чтобы войти туда освободителем. Строит крепости в Финляндии, дабы держать в страхе Швецию. В Персии российские посланники подстрекают шаха к безумным и дорогостоящим экспедициям, которые разорят его, а потом захватит земли в Прикаспии. Теперь ещё вы хотите поработить Черкесию. Но вы не сможете совладать с этим храбрым и независимым народом». Поццо ди Борго мягко спросил: «Зачем же Англия беспокоится об Австрии и Пруссии, если они находятся с Россией в прекрасных отношениях?» На что Пальмерстон нагло заметил: «Англия должна играть в мире роль защитницы независимых наций, и больше – никто! Но если бараны (он имел в виду Австрию и Пруссию) безмолвствуют – говорить за них должен пастух. К тому же Россия намерено помогает Турции укреплять Дарданеллы, ибо действия эти направлены против Англии: только английский флот способен форсировать проливы, и ничей более».

– Случаем не из-за этой беседы был смещён Поццо ди Борго? – спросил Лебедев.

– История намного сложнее. Царю, чтобы окончательно не рассориться с Англией, пришлось прекратить поддерживать Персидского шаха. Тот вынужден был снять осаду с Герата. Потом, Николай отозвал из Афганистана договор, составленный графом Симоновичем. Мы сдали по всем фронтам, только бы не раздражать Лондон. А послом в Англию был направлен барон Бруннов – умнейший и хитрейший человек. Основная его обязанность – не дать совершиться военному союзу Англии и Франции. Франция, имевшая большие интересы в Турции, не должна была совать туда свой нос. Затем поступило бы предложение от Николая Павловича разделить умирающую Османскую империю между Англией и Россией.

– Что же помешало?

– Так совпало, что к власти в Турции пришёл новый султан Абдул-Меджид. В тридцать девятом. Да, именно в тридцать девятом. А в сорок первом заканчивался срок Ункяр-Искелесийского договора между Россией и Османской империей. Этот договор Англии, как кость в горле. Николай Павлович, надо отдать ему должное, придумал хитрый ход. Он заявил, что отказывается от продления договора, с условием, что Англия и Франция составят соглашение, запрещающее проходить через проливы военным судам всех стран, а так же (вишенка на торте) ограничить власть египетского бунтовщика Мехмета-Али. Франция тут же возмутилась. С помощью Мехмета-Али Париж надеялся усилить свою власть в Египте и в Сирии. Шли долгие горячие переговоры. В конце концов, Россия, Англия, Австрия и Пруссия заключили между собой договор, гарантировавший целостность Турции. Мехмет-Али мог править Египтом, но не имел права по наследию передавать Анконский пашалык. Россия добилась главного – запрета прохода по проливам военных судов. Каков наш царь? Оседлал самого Пальмерстона. Тот и сообразить ничего не успел. Отношение Англии и Франции чуть не дошли до полного разрыва. Не миновать войны. Но все же, Франция в сорок первом, благодаря хитрому Гизо, со скрипом примкнула к договору.

Конечно же, мы все прекрасно помним триумфальный визит государя в Лондон в сорок четвёртом. Как перед ним расшаркивались все эти чопорные лорды. Польская эмиграция хотела выразить протест или что-то в этом роде, но их убедительно попросили заткнуться и не высовываться. К тому же Пальмерстон прибывал в отставке со