Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко Страница 80

она дочерью самого Малюты Скуратова! А сколь крови на нём – одному богу известно. Это Малюта в 1569 году состряпал извет о том, что Новгород желает уйти под власть Сигизмунда-Августа Польского. И тот извет подал он Ивану Грозному, и был организован поход на «мятежников», во время которого погибли тысячи невиновных мужчин, женщин и детей. Обливали их зажигательной смесью и жгли, а затем ещё живых сбрасывали в Волхов. Топили в реке женщин, и к ним привязывали младенцев, а тех, кто всплывал, царские слуги на лодках топили баграми и рубили топорами. Священников новгородских били дубинами и потом такоже в реку сбросили. Около десяти тысяч тогда было убито. Не зря говорили на Руси «Не так страшен царь, как его Малюта».

Так грехи отцов и дедов пали на юного отрока и ничто не могло предотвратить божественного правосудия…

***

Новый царь Димитрий щедро одарил многих сторонников, опустошив казну московского государства.

Своему воеводе и будущему тестю Юрию Минишеку дал он 300 тысяч рублей золотом. Причем 100 тысяч Мнишек получил сразу. Они были ему нужны для уплаты срочных долгов. 50 тысяч золотом получил ротмистр Станислав Мнишек, как брат будущей царицы. Богатые подарки были отправлены в Самбор царской невесте панне Марине Мнишек.

Царь щедро оплатил услуги польских офицеров и солдат, которые участвовали в походе. Полковники польских хоругвей получили по 10 тысяч и по 5 тысяч ротмистры. Каждому жолнеру самозванец заплатил по 100 золотых за месяц службы, между тем как в Европе платили по 20.

Большие награды посыпались на членов боярской думы и дворян. В состав ближней думы самозванца вошли князь Мосальский, боярин Богдан Бельский, бояре Нагие – «дяди» нового царя, воевода и боярин Петр Басманов, князь Василий Сумбулов.

Он щедро раздавал милостыню в Москве. Он поил и кормил чернь. В те дни все прославляли имя нового царя и искренне желали ему долгого царствования.

Бочки с вином, царским именем, ставились на площадях, и каждый мог вкусить от щедрости «сына» Грозного царя.

Сам бывший беглый монах не мог поверить, что его признали царем многие влиятельные бояре и дьяки русского государства. Все напоминало сон или волшебную сказку. Получалось, что иногда даже самые безумные желания могут исполниться. Не зря было сказано в книге Экклезиаста: «…не проворные побеждают в беге, не храбрым достается победа, не мудрым – хлеб, и не у разумных богатство, и не искусным – благорасположение, но время и случай для всех их. Ибо человек не знает своего времени».

1

Москва.

Предложение пана Бучинского.

21 июня 1605 года.

Самозванец занял московский трон. Он стал править как царь и великий князь всея Руси Димитрий Иванович.

В день своей коронации он заявил своему верному секретарю и другу пану Велимиру Бучинскому:

– Отныне я царь и повелитель этой страны, пан Велимир. Но как удержать за собой царство? Вот есть главный вопрос.

– Это царство твое по праву рождения, государь.

– Мне добыли его полки, пан Велимир, а не право рождения. И есть лишь два способа удержать корону на моей голове.

– И что это за способы, государь?

– Один способ быть тираном, а второй – жаловать всех не жалея средств. И лучше жаловать, а не тиранствовать. И быть тебе награждённым, пан Бучинский. Отныне ты глава моей ближней канцелярии!

– Рад служить тебе, государь.

Бучинский поцеловал руку своего благодетеля.

– Как ты написал мое именование в составленном тобой документе, пан Велимир?

– Написал, государь.

– Прочти!

Бучинский охотно развернул грамоту и прочитал:

– Наияснейший, непобедимый самодержец и великий государь Димитрий Иванович, цесарь и великий князь всея России и всех иных государств и царств, московскому престолу послушных, государь и обладатель.

– Цесарь? – спросил самозванец. – Ты именуешь меня цесарем? Но это титул императора?

– Да это титул императора. Государь, ты сего титула достоин.

– Не рано ли?

– В самый раз, государь.

Самозванец остался доволен.

– Но есть еще одно, государь.

– Что такое, пан Бучинский?

– Государь не думает о женитьбе?

– Ты же знаешь, пан Велимир, что я имею обязательства перед панной Мнишек.

– Но сие неразумно, государь. Женитьба на панне Мнишек ничего не даст…

– Пан! – вскричал царь. – Что ты говоришь? Ты шляхтич!

– А ты государь великий. И тебе о государстве надобно печься. Панна Мнишек не лучшая партия.

– А кто тогда? – спросил Димитрий Иванович.

– А что государь думает о дочери Годунова?

– О Ксении? – искренне удивился Димитрий. – Она дочь Бориса!

– Но царь Борис был коронован как царь Всея Руси. И уже потому он не самозванец. Пусть узурпатор, но не самозванец. И дочь его – царевна! Брак с ней укрепит твой трон, государь.

– Я сын царя! Трон и так мой!

– Это так, государь. Но что плохого в браке с Ксенией? Она красива и примирит две партии!

– А что скажет Мнишек? Воевода будет в ярости!

– Какое тебе дело до ярости пана Юрия Мнишека, государь? И скажем мы ему сие не нынче, а потом.

– Я дал слово, пан Велимир!

– Ты давал слово будучи царевичем, но сейчас ты государь. А сие не одно и то же!

Димитрий задумался. В словах Бучинского был резон. И еще какой.

– Я бы хотел увидеть царевну! – сказал он.

Бучинский ухмыльнулся. Это было именно то, что нужно.

***

Царевна Ксения Борисовна была приведена в покои нового царя насильно. Её втолкнули в комнату и заперли двери. Она увидела самозванца, который сидел на стуле. Царь был в синем с серебром кафтане, накинутом на плечи.

На дочери Бориса Годунова было платье, в котором её захватили. Оно было уже солидно измято и запачкано. Но переодеться Ксении не давали. Всем её гардеробом завладели стрельцы и разграбили его до нитки.

Самозванец посмотрел на девушку и жестом приказал ей сесть на лавку, застеленную дорогим бухарским ковром малинового цвета. Ксения покорно исполнила приказ.

Она подумала, что страдает за грехи своего деда, царского подручного Григория Лукьяновича Скуратова по прозвищу Малюта. Много крови невинной пролил он в свое время. Её мать и брат мертвы, а она во власти самозваного царя.

Самозванец был поражен. Дочь Бориса была настоящей русской красавицей. Недаром говорили, что и мать её в молодости отличалась хорошей внешностью, хоть и была дочерью звероподобного Малюты.

– А ты и, правда, красавица, – сказал он. – Лакомый кусочек даже для государя.

Царевна молчала, потупив взор.

– Отчего ты не смотришь на меня, красавица?

– Не смею, – пролепетала она.

– Я не сделаю тебе зла. Хоть твой отец был моим злейшим врагом. Он приказал убить меня. И если бы не верные слуги, то я уже давно лежал бы в могиле.

– Что я могу сказать? – кротко спросила Ксения.

– Ты не смотришь на меня. Подними свои глаза.

Ксения исполнила приказ

– Словно озера. А мой секретарь пан Бучинский прав. Сто раз прав. Я оставлю тебя при себе, царевна.

– Не губи меня, государь.

Она рухнула на колени и стала молить его:

– Отпусти меня в монастырь.

– В монастырь? Это кощунство губить такую красоту в монастыре. Рано тебе замаливать