Ши Най-Ань - Речные заводи (том 1) Страница 86

Оставшись в беседке, они с братом прислонили свои мечи к стене, сняли с себя кинжалы, опустили на землю узлы и уселись. Не успел слуга уйти, как вдруг распахнулись главные ворота, из них поспешно вышел сановник Чай Цзинь, сопровождаемый несколькими слугами, и направился к беседке, чтобы приветствовать Сун Цзяна. Приблизившись, Чай Цзинь поклонился ему до земли и сказал:

– Я так много думал о вас! Каким ветром занесло вас сюда сегодня? Наконец‑то сбылась мечта всей моей жизни. Счастье мое невыразимо!

Земно кланяясь, Сун Цзян сказал:

– Я всего лишь невежественный мелкий чиновник и пришел искать у вас убежища.

– Вчера нагар на свече предвещал что‑то, – говорил Чай Цзинь, помогая Сун Цзяну подняться, – а сегодня стрекотала сорока. Но я никак не думал, что они предвещают ваш приход, дорогой друг мой!

Обращаясь к гостю, Чай Цзинь так и сиял от радости. Сун Цзян был очень доволен столь сердечным приемом и сказал своему брату Сун Цину, чтобы он также приветствовал хозяина. Затем Чай Цзинь приказал слугам отнести вещи Сун Цзяна в комнаты для гостей в западной стороне дома, а сам, держа Сун Цзяна за руку, провел его в помещение, где они соответственно разместились: один занял место гостя, а другой – хозяина.

– Не смею расспрашивать вас, – начал Чай Цзинь. – Я знал, что вы служите в уездном управлении в городе Юньчэне. Как же удалось вам урвать время, чтобы навестить такое захолустье, как мой скромный дом?

– Я давно слышал ваше почтенное имя, а слава о вас гремит повсюду, – отвечал Сун Цзян. – И хотя порой я и имел счастье получать ваши драгоценные письма, но всегда сетовал на то, что служба лишает меня возможности встретиться с вами. Теперь же случилось так, что я совершил преступление, и так как нет у нас с братом никакого пристанища, мы вспомнили о вашем радушии и справедливости и решили искать у вас убежища.

Выслушав его. Чай Цзинь сказал с улыбкой:

– Можете быть совершенно спокойны, друг мой! Если бы вы совершили даже десять самых тягчайших преступлений, в моем доме вам нечего опасаться. Это истинная правда. Ведь ни один чиновник по борьбе с разбойниками не осмелится и носа сюда показать.

Тогда Сун Цзян подробно рассказал, как он убил Янь По‑си. Выслушав его, Чай Цзинь рассмеялся и сказал:

– Можете быть совершенно спокойны, брат мой! Если бы вы убили посланца самого императора или даже ограбили казну, то и тогда бы я спрятал вас в своем поместье.

После этого он предложил братьям помыться, приказал принести для них одежду, головные уборы, шелковые туфли и белые носки и попросил братьев переодеться.

Слуги отнесли их собственную одежду в отведенную гостям комнату, а Чай Цзинь пригласил Сун Цзяна во внутренние покои, где уже было приготовлено угощение – закуски и вино. Хозяин пригласил Сун Цзяна занять почетное место, а сам уселся против него; Сун Цин занял место рядом с братом.

Когда они разместились, человек десять слуг и несколько управляющих стали ухаживать за гостями и хозяином, подливать им вина и подавать закуски. Чай Цзинь все время просил Сун Цзяна и его брата забыть о заботах и потчевал их вином. Сун Цзян был тронут до глубины души таким приемом и без конца благодарил хозяина. Слегка опьянев, они стали выражать друг другу любовь и уважение.

Когда стемнело и зажгли свечи, Сун Цзян стал отказываться от вина:

– Пожалуй, хватит!

Но Чай Цзинь продолжал потчевать гостей. Когда же наступила первая стража, Сун Цзян поднялся и сказал, что ему надо выйти. Чай Цзинь тотчас же позвал слугу, велел ему взять фонарь и проводить Сун Цзяна за восточное помещение.

– Пейте тут без меня, – сказал Сун Цзян и в сопровождении слуги покинул комнату.

Миновав целый ряд комнат, Сун Цзян очутился под балконом главного входа, а затем, пошатываясь, побрел к восточному балкону. Он был сильно пьян и шел неуверенно, покачиваясь из стороны в сторону. В это время под балконом, к которому направился он, находился огромный детина. Человек этот страдал лихорадкой и принес сюда на лопате горячих углей, чтобы согреться. Сун Цзян шел, глядя вверх, и нечаянно наступил на ручку лопаты. Уголь, лежавший на лопате, взлетел вверх и попал прямо в лицо человеку. Того от испуга даже пот прошиб, но потом, разобравшись в чем дело, он рассвирепел и, схватив Сун Цзяна за грудь, стал орать:

– Ты что за черт такой! Издеваться надо мной вздумал?!

Сун Цзян до того растерялся, что ничего не мог сказать, но сопровождавший его человек крикнул:

– Потише! Это же самый почетный гость нашего хозяина.

– Гость! Гость! – ворчал человек. – Когда я сюда прибыл, меня тоже считали гостем и тоже почетным! А теперь наслушались всякого вздора, что слуги болтают обо мне, и перестали обращать на меня внимание. Вот уж поистине говорится: «Дружба не бывает вечной».

Он собрался уже было поколотить Сун Цзяна, но сопровождавший гостя слуга поставил в сторону фонарь и стал удерживать его, однако уговоры ни к чему не привели. В этот момент блеснули огни фонарей: кто‑то быстро приближался к главному входу. Оказалось, что это спешил к ним сам хозяин Чай Цзинь.

– Я нигде не мог отыскать вас, дорогой друг! Что здесь за шум?

Тогда слуга, пришедший с Сун Цзяном, рассказал обо всем, что произошло. Чай Цзинь рассмеялся и сказал:

– Слушайте, друг! Разве вы не знаете добрейшего и великодушнейшего господина писаря?

– Даже если бы он был самым добрым и справедливым, – отвечал человек, – может ли он равняться, осмелюсь спросить, с господином писарем из Юньчэна?

– А вы знаете господина Сун Цзяна, дорогой мой? – смеясь, спросил Чай Цзинь.

– Я хоть и не знаю его, – отвечал тот, – но давно слышал о нем от вольных людей, которые называют его Сун Цзяном – Благодатным дождем. Он – достойнейший из мужей и известен всей Поднебесной.

– Откуда же знают его во всей Поднебесной? – спросил Чай Цзинь.

– Больше того, что я уже сказал вам, я сказать не смогу, – отвечал тот, – но он действительно человек благородный, и если возьмется за какое‑либо дело, то доведет его до конца. Как только я выздоровею, обязательно отправлюсь к нему.

– Вы что же, хотите повидаться с ним? – продолжал расспрашивать Чай Цзинь.

– Если бы я не хотел увидеть его, так к чему бы я все это говорил? – сказал человек.

– Вам нет нужды совершать путь в несколько тысяч ли, – сказал Чай Цзинь, указывая на Сун Цзяна. – Перед вами господин писарь, прозванный Благодатным дождем!

– Неужели это правда? – спросил парень.

– Да, я действительно Сун Цзян! – подтвердил тот.

Молча глядя некоторое время на Сун Цзяна, человек, наконец, склонился до земли и произнес:

– Вот уж никак не думал, что сегодня смогу встретиться с вами, уважаемый господин мой!

– Я недостоин столь высокого уважения, – возразил Сун Цзян. – Только что я так недостойно вел себя, – говорил человек, – примите же мои самые искренние извинения. Вот уж верно говорится: «Глаза есть, а горы Тайшаиь не приметил», – и с этими словами он опустился на колени и ни за что не хотел встать.

Сун Цзян поспешил к нему и, подымая его, спросил:

– Могу ли я узнать ваше почтенное имя?

Тогда Чай Цзинь, указывая на человека, назвал его имя, фамилию и место, откуда он родом.

Про него можно было сказать, что если бы тигр в горах повстречал его, то душа у тигра ушла бы в пятки; повстречай его разбойники в лесу, у них распалась бы печень – это вместилище храбрости. Поистине можно было бы сказать:

Если заговорить о нем, то звезды и луна потеряют свой блеск,

Дороги рухнут и реки потекут вспять в гору.

О том, чье имя назвал Чай Цзинь, вы, читатель, узнаете из следующей главы.

Глава 22

повествующая о том, как Чай Цзинь уговорил своих гостей остаться у него, а также о том, как У Сун убил тигра на перевале Цзин‑ян‑ган

Вы уже знаете, что Сун Цзян, не желая больше пить вина, вышел из помещения и, очутившись под балконом с восточной стороны дома, наступил на рукоятку лопаты с горящими угольями, а гревшийся у огня человек рассердился, вскочил на ноги и собрался броситься на Сун Цзяна. Но в это время к месту происшествия подоспел хозяин дома – Чай Цзинь, который назвал Сун Цзяна по имени и открыл, кто он такой.

Услышав, что перед ним Сун Цзян, человек, собиравшийся драться, опустился перед ним на колени и долго не соглашался встать. Он говорил:

– Вот уж верно говорится: «Глаза есть, а горы Тайшань не приметил». Я оскорбил вас, старший брат мой, и умоляю простить меня.

Помогая этому человеку подняться на ноги, Сун Цзян спросил его:

– Могу ли я узнать, кто вы такой и как вас зовут?

Тогда Чай Цзинь, указывая на незнакомца, сказал:

– Он происходит из уезда Цинхэ. Фамилия его – У, имя – Сун. Он второй сын в семье и живет здесь уже год.