Александр Золототрубов - Опальный адмирал Страница 88

— Компаньеро Петрович! — узнал его Николай Герасимович.

— Да нет, теперь я снова Мерецков, — улыбнулся Кирилл Афанасьевич. — Куда спешите?

— К начальнику Морских сил Орлову за назначением.

— Его арестовали как врага народа, — коротко бросил Мерецков.

Владимира Митрофановича Орлова, начальника Военно-морских сил, Кузнецов узнал еще в военно-морском училище, где оба учились. Орлов был прост, любил по-отечески поговорить с молодыми моряками. Николай Герасимович подражал Орлову. Теперь он — враг народа. Неужели правда? Он ждал, что еще скажет Мерецков, но тот больше ни слова не произнес. Чтобы хоть как-то сгладить неловкость, Николай Герасимович спросил:

— Кем вас назначили, Кирилл Афанасьевич?

— Заместителем начальника Генерального штаба Красной Армии, — ответил Мерецков и добавил: — Я рад, что попал служить под начало Бориса Михайловича Шапошникова. — Он помолчал, потом тише продолжал: — Я знаю, как обескуражило вас известие об аресте Орлова. У меня было такое же чувство, когда арестовали маршала Тухачевского{Тухачевский Михаил Николаевич (1893–1937) — Маршал Советского Союза (1935), участник Гражданской войны, с 1925 г. начальник штаба РККА и член Реввоенсовета СССР, с 1928 г. командующий войсками Ленинградского военного округа, с 1931 г. заместитель наркома по военным и морским делам и заместитель председателя РВС СССР.}, Якира{Якир Иона Эммануилович (1896–1937) — советский военный деятель, командарм 1-го ранга; участник Гражданской войны, в 1924–1925 гг. начальник Главного управления военно-учебных заведений РККА, с 1925 г. командующий Украинским военным округом, с 1930 гг. одновременно член Реввоенсовета СССР.}, Уборевича{Уборевич Иероним Петрович (1896–1937) — командарм 1-го ранга (1935), участник Гражданской войны, с 1925 г. командующий войсками Северо-Кавказского, Московского, Белорусского и других военных округов.} и других наших военачальников. Они разоблачены как изменники и враги. — Мерецков развел руками. — Я бы не советовал вам наводить о них справки, кто и за что арестован. Ныне не то время.

— Спасибо за совет, Кирилл Афанасьевич.

Тогда Кузнецова назначили командующим Тихоокеанским флотом, и в числе первых, кто его поздравил, был Мерецков.

«Я ему многим обязан за дельные советы и помощь в службе», — подумал сейчас Николай Герасимович. Еще недавно, в феврале, он виделся с Мерецковым в Ставке. Волховский фронт, которым тот командовал, ликвидировался, его войска передавались Ленинградскому фронту, а Мерецкова вскоре назначили командующим Карельским фронтом.

— Я просил Верховного послать меня в Белоруссию — там я служил до войны, знаю каждую тропинку, но не получилось, — сетовал Кирилл Афанасьевич. — Сталин учел, что во время Финской войны я командовал армией на выборгском направлении и прорывал «Линию Маннергейма». Отсюда вывод: Север знаю хорошо, имею опыт ведения боев в условиях Карелии и Заполярья, стало быть, мне и командовать Карельским фронтом.

— Будете взаимодействовать с Северным флотом, Кирилл Афанасьевич, — сказал Кузнецов. — А уж моряки вас не подведут. Да и адмирал Головко вам по душе, сами как-то хвалили его.

— Станем сражаться с моряками плечом к плечу, куда денешься, — улыбнулся Мерецков.

Мысли наркома ВМФ перескочили на Ленинград. Балтика… Легендарная, огненная и штормовая. Как покажут себя моряки в предстоящих наступательных операциях? Оправдают ли его, главкома ВМФ, надежды?.. Предстоит Выборгская операция, говорил Сталин, когда принимал у себя адмирала Трибуца, это проверка на зрелость не только Ленинградского фронта, но прежде всего Балтфлота и Ладожской военной флотилии. Готовиться к ней надо тщательно, продумать все до мелочей, ибо спрос будет строгий.

Никаких иллюзий на этот счет Кузнецов не питал: уж если что-либо сказал Верховный, так оно и будет.

Утром, едва закончилась передача Совинформбюро, первому заместителю начальника Генштаба Антонову позвонил Сталин.

— Приезжайте ко мне с наркомом Военно-морского флота.

Антонов тут же сообщил Кузнецову.

Сталин по обыкновению сухо поздоровался с ними.

— Садитесь, товарищи. — Верховный неторопливо прикурил трубку. — Финское правительство заявило нам, что не может принять условия перемирия, предложенные Советским Союзом. Меня это весьма огорчило. В Финляндии взяла верх реакционная группа правительства Рюти-Таннера. Нам стало известно, что эта группа призывала на помощь представителей фашистской Германии. Товарищ Молотов, который вел переговоры с финской делегацией, уверял меня, что наши условия финны примут, что, мол, их песенка уже спета. Но он ошибся. — Сталин подошел к столу. — Я вас зачем вызвал? Если финны ответили отказом, будем их громить. Генштабу надлежит срочно пересмотреть вопрос о том, кого следует бить в первую очередь — немцев или финнов.

— Финская армия слабее немецкой, стало быть, с нее и начнем, — усмехнулся генерал армии Антонов.

— Я тоже так думаю. — Сталин выпустил дым. — Однако нам надо прибегнуть к хитрости. Создать у финнов видимость, что командование Красной Армии преследует цель овладеть районом Петсамо. Это усыпит их бдительность, готовность к отражению ударов наших войск под Ленинградом и в районе Петрозаводска.

— Генштаб разработает план дезинформации противника, — сказал Антонов. — Что-то вроде демонстрации подготовки наших войск в районе Петсамо.

— Но обязательно с высадкой десантов Северного флота на прилегающее морское побережье, — предупредил Сталин. — Необходимые распоряжения отдайте командующему Карельским фронтом Мерецкову и комфлоту Головко. Вы, товарищ Кузнецов, тоже подключайтесь в этому делу. Войдите в контакт с маршалами Говоровым, Мерецковым. Если надо — съездите к ним. Вопросы есть?

— У меня информация, товарищ Сталин, — подал голос Николай Герасимович. — Посылку конвоев наши союзники прекращают до августа. Об этом мне заявил глава британской военной миссии. Что нам предпринять в связи с этим?

На лице вождя появилось недоброе выражение.

— Они решили поступить так же, как это сделали, сославшись на трагедию с конвоем «PQ-17». Возможно, я направлю Черчиллю послание. — И без всякой паузы он перешел к другому вопросу: — Ставка решила, что операции на Карельском перешейке будет проводить Ленинградский фронт во взаимодействии с Балтийским флотом и дальней авиацией Красной Армии, а на свирско-петрозаводском направлении — Карельский фронт с подчинением ему озерных военных флотилий. Не случилось бы так, что фронт начнет боевые действия, а корабли останутся стоять на якорях.

— У Трибуца срывов не будет, — заявил Кузнецов. — Я за этим прослежу.

Сталин перевел взгляд на Антонова.

— Предупредите Говорова, чтобы полностью сосредоточился на операциях против финнов. Если надо — вызовите его в Ставку…

Кузнецов вышел от Верховного следом за Антоновым. Тот сказал ему, что ждет его вместе с ВРИО начальника Главморштаба к двадцати ноль-ноль.

— Так что у вас, Николай Герасимович, в резерве три часа. Кое-что можете продумать. Советую вам переговорить с Трибуцем, тогда картина на Балтике будет ясна.

— Я так и сделаю, Алексей Иннокентьевич.

Во время подготовки Выборгской операции адмирал флота Кузнецов дважды вылетал в Ленинград, встречался с комфронтом маршалом Говоровым, вместе обсуждали вопросы тесного взаимодействия сухопутных войск и флота.

— По плану операции флоту предстоит сделать немало, — сказал Говоров. — Как мыслится начало операции? Войска 21-й и 23-й армий при поддержке 13-й воздушной армии и Балтийского флота взломают оборону немцев и рванут на Выборг. — Маршал подошел к карте. — Посмотрите, Николай Герасимович, какую обширную сеть оборонительных полос создали здесь немцы! Доты, дзоты, врытые в землю танки… И тут я полагаюсь на морскую артиллерию. Ей это все под силу? — Он взглянул на молча сидевшего адмирала Трибуца.

— Своим огнем, Леонид Александрович, она все эти сооружения врага разрушит, и вражеская оборона будет прорвана! — заверил комфлот.

— Сколько у вас стволов, Владимир Филиппович? — спросил маршал.

— Крупного калибра сто двадцать единиц.

— И у нас столько же, значит, всего двести сорок орудий. По-моему, этого достаточно, так что за артиллерию я спокоен. — Говоров кончиками пальцев потеребил свои короткие усы. — Теперь о десантах. У меня есть по ним некоторые соображения. Вы, Николай Герасимович, поправите меня, если скажу что-то не так. Я же не силен в морских делах! — Говоров широко и по-доброму улыбнулся.

— В данном случае первая скрипка принадлежит не флоту, а фронту, так что не скромничайте, Леонид Александрович, — заявил Николай Герасимович. — Я-то вас давно знаю!..

— Чего я хочу от десантов? — спросил маршал и сам же ответил: — Уж если мы выбросим их на самых сложных участках боя, то чтобы стояли они до конца! Но этого можно добиться при одном, как мне кажется, условии: если тех, кто высадился первым на занятой врагом территории, сразу же поддержать, высадив новые, более мобильные отряды. Как это было, к примеру, при высадке десанта под Одессой в сорок первом в районе Григорьева. — Маршал увидел, что Кузнецов улыбнулся, и тут же спросил: — Я что-то напутал?