Эльвира Ватала - Великие любовницы Страница 9

Ну ладно, ну хорошо, с образованием у Марии Антуанетты не ахти как, с этим мы согласны, но чтобы ее еще и в низменном разврате обвинять, это уже ни в какие ворота не помещается. Она еще девственницей седьмой годочек бегает, а ей кого только из любовников не приписывают: тут и граф Д'Артуа, родной брат короля, который в отличие от первого брата «Каина», как окрестила его Мария Антуанетта, очень даже в дружеских с ней отношениях, и герцог де Мегрен, и герцог де Косс, что мы там будем бульварные брошюрки повторять — там черным по белому написано: любовников много, и мужчин, и женщин. Это значит, будто Мария Антуанетта еще и лесбийской любовью занимается. Ну, правда, конечно, при ней некая дама Жюль Полиньяк здорово нажилась и своего мужа обеспечила. И что была она самой любимой подружкой Марии Антуанетты, и что влияние на королеву огромное имела, тоже правда. Но сразу, не разобравшись, что почем, лесбиянство ей приписывать? Ну, правда, в ее замке Сен Клу, который Людовик XVI выкупил для нее за шесть миллионов ливров у герцога Орлеанского, бывали лесбиянки, герцогиня де Пикиньи, например, или мадам Сант Овен, получающая такие вот письма от своей любовницы: «Ты способна оживить собою мертвеца. Я рада, что ты моя жена. Ты — моя женушка. Люблю тебя всем сердцем. Друг твой, любовница, а прежде всего подруга»[14]’.

Но так ведь это не от утонченного разврата Марии Антуанетты, а от утонченной развратности вообще королевских дворов того времени. Ведь тогда гомосексуализм и лесбиянство процветали и вроде традиционный секс начал приедаться этим скучающим богачам, изощрявшим свой мозг и тело новыми удовольствиями. О гомосексуализме мы вам позднее расскажем, дорогой читатель. При дворе Марии Антуанетты действительно была некая мадам де Флери, изощренная лесбиянка: купила за сто луидоров пятнадцатилетнюю девушку, имеющую «самые красивые бедра во всей Франции и что-то совсем нетронутое».

Но при чем здесь королева? Ну, конечно, нет дыма без огня: что-то не совсем естественное было у нее в отношениях с сестрой Людовика XVI Елизаветой, которая вместе с ней на эшафот пошла и тоже головки своей лишилась. Но это только звон, и неизвестно еще, «настоящий ли он». Знаем только, что ни на кого так не нападали пресса и бульварные брошюрки, как на Марию Антуанетту. В каких только грехах ее не обвиняли и какими только инвективами не одаривали! Она, дескать, по разврату превосходит и Мессалину, и Клеопатру, и Агриппину (жену Клавдия Тиберия) и резюмировали: «Смерти недостаточно для твоего наказания». А правды всей с горсточку всего. Ну действительно, была у нее долгая платоническая любовь к одному шведу, графу Ферзену, и даже письмами они обменивались, поскольку он часто уезжал, и в письмах Мария Антуанетта фигурировала под именем Жозефины. Ему двадцать три года, и он писаный красавец, к тому же хорошо воспитанный и с прекрасными манерами. Чувствительная душа Марии Антуанетты не могла не откликнуться на его обаяние, особенно в контрасте с вечно мешковатым и запутывающимся в своей шпаге Людовиком XVI и особенно когда он надевал свой шведский умопомрачительный костюм: «белую тунику, голубой камзол, роскошные замшевые штаны с золотым поясом и шпагой, в которой он иногда запутывался».

Печальное фиаско на альковном поле Людовика XVI не на шутку встревожило придворных, и министры, чтобы избежать подобного афронта его брата графа Прованского, намеревавшегося жениться на Марии Луизе Савойской, дело на самотек не пустили. Нет, министры решили твердо, прежде чем молодоженов в супружескую кровать вести, граф Прованский должен испробовать себя как мужчина на нейтральной позиции, ну например, с парочкой проституток. А то уж больно неопытны монаршии особы. Европа за бока от смеха держится. И вот под бдительным оком маршала Ришелье (не путайте с давним кардиналом) и полицмейстера двора принца Прованского ведут в спальню и приказывают улечься в постель, где его уже раздетая донага дама дожидается. В дворцовой книге потом было записано: «Принц проявил признаки возмужалости и может с успехом выполнять свои супружеские обязанности. Принцессе Марии Савойской разрешается прибыть во французский двор для бракосочетания».

Младший брат проявил «признаки возмужалости», а вот старший, Людовик XVI, никак их не проявляет. Не на шутку встревоженная мать Марии Антуанетты Мария Тереза шлет письмо своему послу в Париже Мерси: «3.2.1774 г. Его (короля. — Э. В.) пренебрежение своими обязанностями поражает меня все больше и больше». И долго еще, дорогой читатель, целых три года пройдет с тех пор, пока посол Мерси сможет написать утешительный ответ своей королеве: «15.9.1777 г. Во вторник, придя к королеве, я застал ее поглощенной радостью при мысли о возможной беременности»[15].

Время, однако, летит быстро, веселья, маскарады, балы, ночные прогулки при свете месяца сменяют один другого, а в королевском алькове как было пусто, так и осталось. Мария Антуанетта с истеричным смехом, в котором великий Стефан Цвейг в своем фундаментальном академическом труде, посвященном этой королеве, доищется неразрывной связи влияния испорченности характера и сексуальной неудовлетворенности, пускается на новые безумства. Куплены бриллиантовые подвески за 460 000 ливров, бриллиантовый браслет за 250 000 ливров. Ювелиры поднапряглись и сотворили что-то совсем уж невероятное: бриллиантовое колье за что-то свыше миллиона ливров. Мария Антуанетта как глянула на это колье, так и обомлела: так оно ей понравилось. Ведь оно так подходит к шпаге графа Ферзена, вовсю усыпанную бриллиантами. То есть она не собиралась, конечно, дарить такой дорогой подарок своему платоническому любовнику, но колье на ее шейке и шпага на боку графа так бы хорошо смотрелись при лунном свете. Король на этот раз ни в какую. Он и так не успевает головой удрученно качать, счета своей жены подписывая и безбожно опустошая государственную казну. На этот раз он не только головой покачал, но и устно свое возмущение выразил: «Боже, на эти деньги ведь можно купить целый военный корабль». Три корабля купил для своей любовницы маркизы Монтеспан Людовик XIV, вызвав этим жестом глухой ропот народа. Во дворцы любовницы ему, народу, трудно было добраться, а тут на причале на всеобщее обозрение стоят три корабля все в золоте и серебре, тогда когда у народа нет средств буханки хлеба купить. Словом, на этот раз Людовик XVI капризам жены потакать не стал, колье не купил, но история здорово над ним подшутила, и это колье, которое Мария Антуанетта и дня не носила, вошло в историю как «колье Антуанетты», и с ним была связана крупная афера, в которую был вмешан жулик Калиостро, и мы вам об этом факте в соответствующей главе расскажем.

Ну, раз супруг не разрешает ей больше драгоценности покупать, Мария Антуанетта в другие траты пустилась. Ее уже, видите, сельские хатки своего Трианона не больно устраивают. Что там коровки, свинки и прочая нечисть, ей захотелся павлиний манеж, и вот уже для нее мастерят этот манеж и пускают туда пару сотен павлинов. Что там сельские хатки с изумрудными лужайками вокруг них, ей нужна теперь, как у японского микадо или у китайского мандарина, — пагода. Ей строят пагоду. «Чего же мне еще хочется?» Так, наверное, раздумывала Мария Антуанетта в своей холодной постели. Захотеть бы тебе, королева, элементарного ребеночка, наследника. Почти семь лет ведь прошло с тех пор, как она в первый раз в постель с королем легла, а там ни жарко и ни холодно. Там вообще никак. Заметалась в испуге матушка австрийская Марии Антуанетты императрица Мария Тереза. Послание за посланием шлет дочери. Своему посланнику велит следить за ходом альковных событий ее дочери, и он ничего утешительного сообщить не может. Вроде бы все с его стороны сделано для деторождения короля: прорублен подземный переход в спальню королевы, чтобы, значит, король, минуя насмешливые и любопытные взгляды придворных, мог беспрепятственно к своей супруге заглядывать. Король Людовик XV призывает внука к себе «на ковер» и строго допрашивает его, почему до сих пор детей нет. Как же, дорогой читатель, история любит повторяться! Да ведь это точная копия сцены времен Екатерины Медичи и Франциска I. Не ее ли допрашивал король, почему десять лет детей нет? Ну, здесь, правда, десяти лет еще не прошло, всего семь, но тоже немало. Людовик XVI мнется, краснеет, штанишки или там панталоны теребит и ничего вразумительного сказать не может. Ведь не скажет же он, что распутные нравы короля изрядно набили ему оскомину и он их не одобряет, от этого плохого примера и его собственный альков страдает. Мария Тереза призывает своего лекаря и спрашивает, не существует ли какое медицинское средство, чтобы процесс зачатия ускорить. Тот пожимает плечами и отвечает: «Государыня, если такая очаровательная молодая женщина не в состоянии разогреть своего супруга, то медицина здесь бессильна». Мария Тереза снаряжает своего сына в путь-дорогу во Францию со специальной миссией. И сын строго допрашивает свою сестру: «Скажи же ты мне, любезная сестрица, не бываешь ли ты холодна, недоступна, когда король готов к твоим ласкам?» Она в слезы: «Ох, дорогой братец, уж я ли не стараюсь вовсю в постели, только что канкана не танцую, все напрасно. Мой супруг, кроме своей кузни и слесарного мастерства, кажется, ничем больше не интересуется». Ну, тогда Иосиф II взялся по-мужски поговорить с Людовиком XVI, и выяснилось, что же королю мешает исполнить свой долг перед потомством. У него, оказывается, маленький изъян, и нужна операция, которой смертельно боялся Людовик XVI. Иосиф уговорил короля на операцию, которая совсем не была тяжелой, так, маленький хирургический надрез.