Латвия моей судьбы - Светлана Владимировна Ильичёва Страница 9

Успев с утра утрясти текущие «строительные дела» и облачившись в белый халат, академик Кукайн заступила на свою научную вахту.

История этой «вахты» укладывается в семнадцать лет. На их пороге она, тогда ещё совсем молодой врач, впервые предстала перед своим учителем академиком Кирхенштейном, не подозревая, что со временем сменит его на директорском посту. И если Август Кирхенштейн определил профиль института, состоящий, казалось бы, из таких разноплановых отраслей микробиологической науки, как медицинская, сельскохозяйственная и техническая микробиология, то его ученица сумела в дальнейшем сделать вирусологию одним из направлений, определяющим деятельность института сегодня.

В середине пятидесятых годов в мире вспыхнула эпидемия полиомиелита. Перед учёными встала задача найти возбудителя этого заболевания и средства борьбы с ним. Когда очередная «вылазка» полиомиелита всерьёз заявила о себе на территории Латвии, академик Кирхенштейн поддержал инициативу своих сотрудников, объединившихся в научную группу по борьбе с возбудителем этой болезни. Инициатором стала Рита Александровна. Предстояло выделить штамм вируса, распространённый именно в Латвии, создать живую вакцину и разработать методику её применения. Сейчас, когда уже отшумели страсти и творческие бои между сторонниками и противниками вакцинирования, Кукайн так квалифицирует сделанное:

— Это было довольно смелое мероприятие, — говорит она, имея в виду меньше всего себя, а скорее своих коллег и минздрав, организовавших массовое вакцинирование. — Смелое, потому что мы «пустили в обращение» среди населения живые вирусы полиомиелита. Но тем самым была достигнута иммунизация — невосприимчивость к опасному заболеванию. С тех прошло немало времени, и за последние десять лет в Латвии не зарегистрировано ни одного случая полиомиелита.…

Вирусы — загадочные существа. Они — виновники эпидемий гриппа, провокаторы злокачественных образований у человека, лейкоза — у животных, многих других болезней. Сторонники вирусогенетической теории возникновения рака, ряды которых всё более множатся, штурмуют проблемы борьбы с онкогенными вирусами, мужественно сознавая всю сложность задачи. Когда несколько лет назад Кукайн включила эту тему в план научно-исследовательских работ института, один из маститых латвийских учёных дружески посочувствовал ей:

— Зачем вы, Рита Александровна, создаёте себе столько хлопот? Онкогенные вирусы — это дебри, где легко заблудиться…

Может быть, он был в чём-то и прав, ведь в те годы ещё никто достаточно ясно не изучил подходы к самой проблеме, а у теории вирусной этиологии опухолей имелось больше противников, нежели приверженцев.

Но жизнь рассудила в пользу вирусологов. Когда Кукайн в очередной раз садится к микроскопу или идёт в виварий к подопытным телятам, когда ежедневно спешит в вирусную «палату» её коллега профессор Айна Яковлевна Муцениеце, а в лаборатории химиотерапии вирусных инфекций «священнодействуют» — Муза Константиновна Индулен, Дагния Рудольфовна Дзегузе, Вайра Артуровна Калныня, они прекрасно понимают, что ни сегодня, ни завтра придёт успех. Но относительные, пусть пока некрупные победы над вирусами, носящие локальный характер, обнадёживают, приближают главное, к чему устремлены усилия учёных мира, стоящих на пороге разгадки.

В 1966 году на всемирном конгрессе микробиологов в Москве, открывая очередное заседание, председательствующий — вирусолог из США господин Э. Эванс предоставил слово доктору Кукайн из Латвии. Она сделала весьма важное сообщение: рижским вирусологам удалось доказать, что онкогенные вирусы не обладают строгой видовой специфичностью. Удалось в экспериментах с лабораторными грызунами подтвердить этот вывод, получив так называемую «папилому Шопа».

После заседания Эванс отыскал Риту Александровну в фойе и с заинтересованностью исследователя «по секрету» спросил, нельзя ли ему получить частицу от «папилломы Шопа». — Позже, когда с группой советских учёных мне удалось приехать в США, — улыбается моя собеседница, — я привезла Эвансу этот «подарок».

…Смотрю на бутылочки, отодвинутые к краю стола, безобидные сосуды, изолировавшие злых невидимок. Они бессильны сейчас на столе исследователя. За ними наблюдают, их действия проверяют на подопытных животных, чтобы выяснить процесс неоплазии — злокачественного перерождения клетки. Уже найдены вакцины против некоторых видов лейкоза крупного рогатого скота и отдельных штаммов группы вирусов Герпеса. Но рак не сдаётся. Злой вирус, проникнув в клетку, интегрируется с её геномом и вызывает неоплазию. — Наша задача выбить оттуда этот вирус, ингибировать его, нейтрализовать. Кукайн могла бы проиллюстрировать своё высказывание множеством примеров из будней научных лабораторий. Скажем, сослаться на интерферон — антивирусный белок, который образует нормальная клетка в ответ на внедрение в неё вируса, на интерферон, тщательно изучаемый в институте за его способность подавлять размножение инфекционных и опухолеродных вирусов. Но в эту минуту она говорит о проблеме по самому большому счёту.

— Особенно обнадёживают успехи современной молекулярной биологии. В прошлом году американские учёные сделали открытие: обнаружили в клетке онкогенных вирусов фермент, так называемую обратную транскриптазу. Казалось бы, достаточно найти ингибитор этого фермента, и проблема лечения рака будет решена. Но оказалось, что такой же фермент содержится и в клетках эмбриональной ткани, следовательно, не играет решающей роли в злокачественном перерождении клетки. Но поиск продолжается.

В 1968 году латвийские вирусологи во главе с академиком Кукайн нашли, выделили возбудителя лейкоза, распространённого в республике среди коров бурой латвийской породы, и назвали его — БЛВ (бычий лейкозный вирус). На молекулярном уровне изучался процесс внедрения в клетку зловредного БЛВ, выяснялась схема, по которой с помощью фермента обратной транскриптазы синтезируется первая нить вирусной ДНК, дальнейшее образование инфекционной формы ДНК-клетки. Участвуя в проекте «Обратная транскриптаза (ревертаза)», латвийские вирусологи работали со своим вирусом — БЛВ. Другие участники проекта присылали в Латвию все необходимые реактивы. Их синтезировали в Новосибирске, делали биологические метки в Германской Демократической Республике — в центральном институте молекулярной биологии. С учётом роли ревертазы Рите Александровне Кукайн и её ученикам удалось разработать и проверить на практике новый иммунологический метод диагностики лейкоза крупного рогатого скота, более точный, чем традиционный гематологический. В сентябре 1979 года получено авторское свидетельство на противолейкозную вакцину.

За цикл работ по осуществлению программы «Обратная транскриптаза (ревертаза)» группа учёных Советского Союза, в том числе академик Р. А. Кукайн, а также учёные Чехословакии и ГДР были в 1979 году удостоены Государственной премии СССР.

…В апреле 1969 года делегация учёных Советской Латвии открывала в Москве Дни науки братских республик. Р.А.Кукайн была в числе делегатов. Помню, как популярно, в расчёте на широкую московскую публику рассказывала она о буднях латвийских микробиологов.

Ещё я запомнила, что сказал тогда Владимир Петрвич Маслин, один из «боссов» всесоюзного общества «Знание»:

— С Ритой Александровной мы ездили в США в составе делегации советских учёных. Её пригласили на американское телевидение. И репортёр, интервьюировавший её, никак не мог скрыть своего удивления, что эта молодая женщина, свободно говорящая по-английски, не только мать троих детей, но и крупный учёный — микробиолог.

«Советская Латвия», 8 марта 1972