Гисперт Хаафс - Ганнибал. Роман о Карфагене Страница 90

На эллинистическом Востоке могучие царства уподобились щепкам, уносимым бурными реками, хотя их правители полагали, что они полностью управляют ходом событий. Царь Пергама Аттал заключил союз с Римом, вторгся в Элладу и при поддержке римских отрядов захватил Эйгину. Филипп, после поражения под Аполлонией не предпринимавший никаких попыток выполнить заключенный с Ганнибалом договор, продолжал войну с эллинскими городами. Антиох после победы над восставшими наместниками двинулся на Восток с целью вновь присоединить к державе Селевкидов Бактрию и Армению.

В Карт-Хадаште Боэт создал одно из наиболее прекрасных своих произведений — «Мальчик с гусем». Калаби вышла замуж за александрийского купца, и Антигон едва не зарыдал, видя, как она и внуки поднимаются на борт египетского корабля. Затем он поручил Бостару дальнейшее ведение всех дел, проследил за погрузкой на суда двух тысяч наемников и двух тысяч талантов серебра, предназначенных Ганнибалу, снарядил пятый по счету «Порывы Западного Ветра» и вышел в море. Семья Барки оказалась на грани разорения, как, впрочем, и римская казна. Не меньшая пустота царила как во всем мире, так и в душе Антигона. Только Карт-Хадашт процветал и потому откровенно пренебрегал жизненно важными вопросами. Всю дорогу грек был мрачен и обрадовался, лишь когда увидел на горизонте зубцы стены, ограждавшей с моря Новый Карт-Хадашт.

Как обычно, зима в этих местах выдалась мягкая, и в городских садах пышно цвели желтые, голубоватые и серебристые цветы. Со стороны гавани доносился вселявший радость шум. Там строили тридцать новых пентер.

— Они ничего не видят и не слышат, — в голосе пуна не было горечи, он уже привык к безумию. — Год, даже полгода назад мы бы с легкостью покончили с римлянами. К северу от Ибера их бы уже не осталось. И тогда бы Магон с сорокатысячным войском двинулся в Италию. А теперь… — он чуть наморщил лоб. — Тогда здесь оставалось не больше шести тысяч легионеров — перепуганных, подавленных, почти безоружных, почти никому не подчинявшихся. А теперь уже все далеко не так.

Антигон посмотрел на отделенную бухтой старую часть Мастии. Там по-прежнему жили сыновья и внуки его ремесленников. Тридцать лет назад он поселил их там… Легкий ветерок рябил воду, по которой медленно ползла новая пентера. Весла вразнобой ударяли по воде, и издалека казалось, что это просто ветер шевелит клочьями материи.

Еще до прибытия в Иберию сына погибшего Корнелия римляне перебросили сюда войска, освободившиеся после захвата Капуи. Сенат, как обычно, не осмелился направить их против Ганнибала. К легиону прибавились потом еще двенадцать тысяч пехотинцев и одиннадцать тысяч всадников. Они заняли Тарракон и стремительным броском атаковали втянутого в изнурительные бои с местными племенами Гадзрубала. Средний сын Барки оказался прижатым к горам и, понимая бессмысленность сопротивления, начал переговоры о сдаче, намеренно затягивая их. Тем временем его пехотинцы и наездники по ночам узкими горными тропами, петляющими среди каменистых склонов, поодиночке выходили из окружения. Они даже ухитрились вывести двенадцать слонов. Когда же Гадзрубал неожиданно прервал переговоры и римляне собрались было нанести удар, выяснилось, что сражаться не с кем.

— Молодой Корнелий прибыл в Тарракон еще с двумя легионами. Он обучает их, разделив на маленькие группы. Гоняет до седьмого пота. Боюсь, Тигго, он слишком внимательно наблюдал за действиями моего брага в Италии.

— А что старейшины?

— А что с них возьмешь? Они думают только о серебряных рудниках и самодовольно поглаживают себя по животам. И бросают нас туда, где мы не нужны. Магон засел между Кардубой и Кастулой, сын Гискона торчит в Гадире. Ну что, что ему там делать?

— Считать корабли, — Антигон поправил пояс, осевший под тяжестью ножен, и оперся локтями о гребень окружавшей огромный сад стены.

Вечернее солнце золотило высокие кровли домов. Восточнее мола неподвижно застыл перегруженный купеческий корабль с обвисшими парусами. Вокруг него непрерывно сновали лодки, на которые с судна матросы переносили товары.

— Что там случилось?

— Где? — Гадзрубал приблизился к греку. — Дурное место. Сильный северный ветер отгоняет воду из бухты. Там ее можно перейти вброд.

С северной стороны бухты другое судно, набрав в паруса ветер, стремительно покинуло гавань и легко пронеслось мимо неуклюже разворачивающейся пентеры. Судя по внешнему виду, оно было построено в Локрах или Тарасе.

С деревьев сада взлетели птицы. Фламинго с подрезанными крыльями заметались в своем загоне, издавая тревожные крики.

— Хорошо, что ты не расстаешься с мечом, Тигго, — Гадзрубал грустно улыбнулся, скрестил руки на груди и прислонился к стене.

— А также со старинным кинжалом, — рассеянно отозвался Антигон и, устыдившись чуть дрогнувшего голоса, откашлялся, придавая ему необходимую твердость. — Мы живем в очень позорное время, друг, сын и брат моих друзей. Купец, которому весной исполнится пятьдесят девять лет, не должен носить оружие. Но я так привык к нему. — Он коснулся ладонью рукояти меча. — Гамилькар дал его мне… почти тридцать лет назад. А до этого им владел один из его наемников.

— Тебе наверняка приходилось драться им, — пробормотал Гадзрубал. Он стоял расслабившись, с умиротворенным выражением лица и тем не менее напоминал изготовившегося к прыжку льва.

— Разумеется, — зябко передернул плечами Антигон, — Мы — маленькие человечки, блуждающие по огромной медной доске, над которой склонилась муза истории с резцом и молотом в руках. Приходится защищаться.

— Я бы с удовольствием оказался как можно дальше от этой музы, Тигго, — Гадзрубал рассмеялся странным смехом, вырвавшимся сквозь чуть приоткрытые губы и напоминавшим клохтанье курицы. — Заключить бы сейчас мир с Римом и растить детей, любить жену, просто наслаждаться жизнью и не бояться покушений. Вон, смотри.

Последние слова он произнес резко, но негромко. Из глубины сада послышался шорох, а затем оттуда выскочили четыре человека с замотанными до глаз лицами. Пун, вот уже много лет живший с ощущением постоянной опасности, то ли увидел их, то ли как-то почувствовал их приближение. Антигон даже не успел выхватить меч, как в руке второго сына Молнии мгновенно блеснул клинок. Он бросил тело вниз, уклоняясь от удара, присел на широко расставленных ногах, зацепил нападавшего под колено, с силой ударил его в горло мечом и тут же, вынеся оружие вбок, не позволил второму нападавшему нанести удар. Взмах меча, и кинжал вместе с отрубленной кистью полетел на землю. Третий нападавший прыгнул вперед, целясь кинжалом в живот Гадзрубалу, четвертый кинулся на Антигона. Грек рухнул на колени, чувствуя, как от пролетевшего над головой меча у него зашевелились волосы. Затем он рванулся вперед, ощущая, как острие мягко и глубоко входит в живот противника. Не обращая внимания на обдавшую его теплую струю крови и оставив меч в теле поверженного врага, Антигон вскочил и, забежав сзади сражавшегося с Гадзрубалом третьего из покушавшихся, полоснул его египетским кинжалом по горлу.

В живых остался только второй из нападавших. Он сидел на земле и затуманенным взором смотрел на перерубленное запястье, из которого короткими толчками выплескивалась кровь, а вместе с ней и жизнь. Гадзрубал стиснул левой рукой его предплечье, а правой поднес к его глазам кинжал.

— Кто вам заплатил? — голос звучал спокойно, может быть, чуть резче, чем обычно.

Антигон сорвал кусок ткани с лица одного из убитых и кое-как связал им ноги уцелевшего.

— Кто?

Не услышав ответа, Гадзрубал чуть провел лезвием по щеке наемного убийцы и удовлетворенно улыбнулся, гладя на сочившуюся кровь.

— Кто?

Тот что-то глухо пробормотал. Гадзрубал тихо присвистнул сквозь зубы и быстрым движением распорол его тунику и просунул в дыру руку с кинжалом.

Антигон отвернулся, вытер кинжал о тунику одного из мертвецов и освободил свой меч.

За спиной послышался хрип, переходящий в какой-то странный клекот, и снова прозвучал бесстрастный голос Гадзрубала:

— Кто вам заплатил? Ты можешь умереть сразу, а можешь через целых десять дней. Говори.

— Дем… Деметрий… из Тараса.

— Человек с утиным носом? Ну надо же.

Тело глухо ударилось о камни. Антигон медленно повернулся. Гадзрубал, зажав в ладони окровавленный кинжал, неотрывно смотрел в сторону почти скрывшегося за горизонтом парусного судна. Догнать его было уже невозможно.

— Я видел его здесь, когда римляне после переговоров покидали город, — хрипло сказал грек. — А также после убийства Гадзрубала. По-моему, я его также встречал в Риме.

Гадзрубал набрал в грудь воздух, заложил три пальца в рот и громко свистнул.

— А знаешь, где ты мог еще его видеть, Тигго? — Он наклонился и вытер клинок о траву. — Честный владелец торгового дома Деметрий из Тараса вот уже двадцать лет, то есть с тех пор, как здесь был основан город, доставляет сюда товары. Он один из наиболее близких партнеров Ганнона.