Сестра самозванца - Владимир Александрович Андриенко Страница 95

– Как неприветливы твои московиты, пан Димитрий. Я занимаюсь подготовкой маскарада. Твои московиты не видали ранее такого. Но при европейских дворах сие принято.

– Здесь это может не понравиться, Марина.

– Маскарад – это весело, Димитрий. И ты еще не видел моего костюма…

Глава 25

Бунт.

Москва.

Май 1606 года.

Утром 17 мая 1606 года на Москве ударили в набат.

Было еще темно и солнце не встало.

Князья Шуйские начали восстание. Толпа, при свете сотен факелов, стала громить дома, где стояли поляки. Горожане и стрельцы с оружием и дрекольем смело бросались на врагов.

С десяток стрельцов в красных кафтанах бердышами выломали ворота дома, где имел жительство польский ротмистр Цвилиховский. К ним присоединились около сотни мужиков окрестных сел. Этих привлекла возможность разграбить богатое подворье.

Сам ротмистр был разбужен криками и треском ломаемого дерева.

Он поднялся с кровати.

– Что такое? – спросил он слугу.

– Пан ротмистр! Бунт!

– Какой еще бунт?

– Ваши ворота сломали! Слышите?

Раздались выстрелы. Это слуги ротмистра дали залп из мушкетов. Раздались крики боли и ненависти.

Цвилиховский приказал одевать себя. Слуги помогли ему одеть штаны и сапоги. По лестнице уже загрохотали сапоги. Это поднимались разъярённые стрельцы. Слуг во дворе они прикончили и шли разбираться с главным.

Поляк схватился за саблю.

– Пан! Колет надобно одеть!

– Некогда! Они сломают двери!

Раздался стук.

– Открывай, собака!

–Проклятое московское быдло! – ротмистр обнажил клинок. Страха он не чувствовал. В нем кипела ненависть.

Двери сломали, и они соскочили с петель. Стрельцы ворвались в комнату ротмистра.

– Вот он пес! – закричал один и ударил поляка бердышом.

Но Цвилиховский ловко увернулся и сам нанес удар по врагу. Клинок сабли распорол московиту живот.

– Получи!

Ротмистр перепрыгнул через тело и сам напал на второго стрельца. Удар его сабли перерубил древко бердыша и погрузился в голову.

– Стрели его собаку! – заорал кто-то за дверью.

– Пропусти Семена с мушкетом!

Ротмистр зарубил еще одного стрельца и сам выскочил из комнаты. Он столкнул с лестницы двух мужиков. Его клинок взметнулся вверх и был готов снести голову очередному врагу. Но тут раздался залп.

Стрелецкий десятник, наконец, сумел выстрелить. Пуля пробила ротмистру грудь, и он споткнулся.

Цвилиховский с удивлением смотрел, как расплывается кровавое пятно на его рубахе. Он опустил клинок и оперся на него. Раздался второй выстрел. На сей раз стреляли из пистолета. Пуля попала в шею и после этого поляк упал.

Мужики бросились топтать тело и кромсать его ножами. Вскоре от гордого ротмистра осталось лишь кровавое месиво. Затем начался грабеж…

***

Царь был разбужен звоном набата и заревом.

Он подскочил к окну.

– Что там такое, Димитрий? – спросила Марина.

– Шум. Чернь на Москве часто шумит.

– Это не опасно? – спросила новая царица.

Царь не ответил жене. Он знал, что на постах всюду стоят немецкие наемники. Русским он доверял мало. А немцы получили оплату в полном объеме и клялись выполнить свой долг.

– Ты не ответил мне, Димитрий? Это опасно?

– Кто может это знать, Марина. Это Москва, а не Варшава.

В двери опочивальни постучали.

– Кто там? – встревожилась Мнишек.

Царь увиден на пороге воеводу Басманова.

– Государь!

– Что такое, воевода?

– Прости, что обеспокоил тебя и царицу. Но на Москве бунт.

– Бунт?

– Васька Шуйский приказал ударить в набат. Мои люди донесли, что он говорит толпе, что де поляки хотят извести тебя.

– Поляки? Что за чушь? Они опора моя. Что они без меня в этой стране?

– Дак Ваське надобно толпу поднять, государь. Чернь уже грабит польских послов и офицеров. Это их подворья горят. Государь. Смотри!

Басманов указал рукой в окно на зарево.

– Они грабят послов короля Сигизмунда? – Мнишек выскочила из-под одеяла.

– Да, государыня.

Басманов отвел взор от полунагой царицы. Та быстро прикрылась вышитым одеялом.

– Димитрий, что скажет король? – спросила она мужа.

– Не про то надобно думать ныне! – сказал Басманов. – Шуйский убивает поляков руками черни. Но затем он направит толпу сюда.

– Надобно проверить посты и усилить охрану! – вскричал царь.

– Это уже сделано, государь. Но не сдержат наемники нашей толпы.

– Нужно стрелять!

– Поможет ли? Слишком много черни, государь. Слишком много! Нужно действовать хитрее. Тебя еще любят!

– Но никто не должен ворваться сюда…

***

В это время князь Василий Шуйский направлял своих людей в разные стороны Москвы. Он хорошо понимал, что поляков стоит добить сразу и без всякой пощады. Они не должны сплотиться вокруг царя.

Он сказал своему брату князю Димитрию:

– Мы начали дело славно, брат. Но надобно так его и завершить.

– Поляков рубят.

– Но главный враг сидит во дворце. Надобно истребить самозванца. Только тогда мы победим.

Димитрий Шуйский возразил:

– Но ты сам поднял бунт, дабы защитить царя. Не идет наша чернь московская против особы самозванца. Бояре те идут. Немногие из купцов желают его смерти. А чернь нет. И что станем делать, брат?

– Чернь глупа и её всегда можно обмануть, брат.

– Как?

– Просто! Толпу надобно возбудить, брат! И легче это сделать против тех, кого они люто ненавидят. Потому я натравил их на поляков. Но сие лишь первый шаг!

– А второй?

– Здесь царица Марфа Нагая. Настоящая мать Димитрия.

– Ты приказал привезти её? – Димитрий Шуйский был поражен степенью риска.

Самозванец не простит этого, если его не убить нынче же…

***

Дело в том, что, новый царь приказал сбить имя царевича Димитрия с могилы и перезахоронить тело. Ведь за царевича он выдавал себя сам, а стало в могиле лежит мальчик не царских кровей.

Мать Димитрия Мария Нагая была возмущена этим кощунством. Она заявила, что не потерпит надругательства над могилой сына.

Слова её донесли до самозванца, и тот был страшно разгневан.

– Она сошла с ума! – кричал он. – Ведь сама признала во мне сына!

Бояре молча склонили головы.

Велимир Бучинский попытался успокоить государя.

– Великий государь! Женщина слаба умом. Кто станет её слушать?

– Станут! Это Московия, пан Велимир! И потому слушай мое повеление!

– Да, государь!

– Вдовую царицу Марию держать в монастыре за крепким караулом! Все общения её с внешним миром прекратить!

Среди русских бояр прошел ропот неодобрения. Царь сердито посмотрел в их сторону:

– Кто не согласен?!

Все молчали.

– Кто противится моему решению? Кто смеет сомневаться в моем царском рождении? Я царь!

***

И вот сейчас Василий Шуйский решил использовать это в своих интересах.

– Коли понадобится, то я покажу мать царя толпе. И она скажет, кто есть истинный царь Дмитрий! Он есть самозванец Юшка Отрепьев!

– Но что будет? – со страхом спросил Димитрий Шуйский.

– Самозванец будет убит и нам будет надобен новый государь. И тогда, брат. Придет наше время.

– Опасно сие, брат!

– А как Борис на трон сел? Также через опасности! Ради короны головой рисковать надобно! Иначе никак!

–А если не выйдет?

–Тогда нас ждет страшная участь, брат! И потому надобно все сделать так, чтобы вышло…

***

Воевода Мнишек выслушал польского поручика. Тот едва вырвался от мятежников. Его лицо было в кровоподтеках и синяках.

–Пан воевода, я едва вырвался. На моих глазах озверевшая чернь ворвалась в дом ротмистра Цвилиховского.

– Что с ротмистром? – спросил Мнишек.

– Этого я не знаю, пан воевода.

– При ротмистре было много гусар?

– Нет, пан воевода. Только несколько слуг.

– А гусары?

– Пан Цвилиховский жил только со слугами. Солдаты были размещены далеко