Александр Майборода - Гостомысл Страница 97

Гостомысл вскочил.

— Ты, думаешь?! — в тревоге перебил он Ратишу,

Ратиша встал и подошел к князю.

— В этом году зима была холоднее. Но, может, она нам показалась холоднее, потому что мы на севере, а не на юге? Как я помню, в это время в городе льда у берега почти нет, — сказал он.

Гостомысл беспокойно прошелся по комнате, затем остановился перед Ратишей и воскликнул:

— Ратиша, ты понимаешь, что ты сказал?

— Что? — удивленно округлил глаза Ратиша.

— То, что все это срывает наши планы! — со слезами в голосе крикнул Гостомысл.

— Почему?! — спросил Ратиша.

— Потому что, ожидая, когда здесь сойдет лед, мы прозеваем подход помощи данам! — воскликнул Гостомысл. — А сколько их придет до того, как мы сможем подойти к городу?!

— Но корабли среди льда не пройдут, — напомнил Ратиша.

— Тогда надо идти по льду на санях, — сказал Гостомысл.

— Необычно это. В это время на льду много промоин. И когда мы подойдем к городу, то между нами и городом окажется чистая вода. Так что на санях тоже не подойдешь к городу, — сказал Ратиша.

— Правда, — сказал Гостомысл и, опустив голову, заплакал, причитая: — Ах, не придется мне вернуться в родной город... Будут над нашим племенем властвовать чужеземцы. А мне придется умереть.

Ратиша обнял его за плечи.

— Не плачь, князь, сейчас мы позовем воевод, думаю что-либо вместе придумаем, — сказал он.

Гостомысл поднял голову и проговорил:

— Зови воевод, мой друг, скорее зови, теперь нам нельзя ждать. Завтра может оказаться поздно.

Глава 93

Днем весеннее солнце точило горячими лучами сугробы, а вечером деревянные тротуары покрылись острым, как битое стекло, инеем, отчего ноги скользили, грозя скинуть прохожего в грязь.

Медвежья лапа с трудом сдерживал равновесие и тихо ругался. Отрок с факелом, которого прислали за воеводой, едва ли не бежал впереди. Влажный ветер рвал огонь, и факел почти не освещал тротуар под ногами. Наконец, поскользнувшись и ухватившись за забор, при этом всадив в палец занозу, Медвежья лапа выругался:

— Отрок, сказился ты, что ли? Не спеши так!

Отрок оглянулся.

— Князь сказал, чтобы быстрее шли, — сказал недовольно. Однако шаг сбавил.

— Да что случилось-то? — в очередной раз повторил вопрос воевода и отрок терпеливо ответил:

— Князь не говорил.

У ворот на княжеский двор Медвежья лапа столкнулся с боярином Стоумом, — тот тоже шел с отроком, — и обрадовался.

— Боярин, надеюсь, хоть ты-то знаешь, что приспичило князю звать нас в ночную пору?

Боярин, закутанный в огромную шубу, лишь вздохнул и заметил:

— Не знаю... но попусту Гостомысл тревожить нас не будет.

Медвежья лапа нахмурил брови и спросил:

— Уж не даны ли идут на нас?

— На Нево-озере лед еще, — сказал Стоум.

— Могли прийти на санях? — сказал Медвежья лапа.

— Окстись. воевода! — насмешливо проговорил Стоум. — Это же даны! Где это видано, чтобы они на санях ездили?

— Да кто его знает... — проговорил неуверенно Медвежья лапа. — Однако не верится мне, что они сидят в городе безвылазно.

Стоум поставил точку в разговоре:

— Нет, тут что-то другое.

— Надеюсь, не пустые капризы, — пробурчал Медвежья лапа.

Отроки отвели бояр в княжескую спальню.

Княжеская спальня не место для больших разговоров, но бояре рассудили, что князю виднее, тем более, что в спальне, кроме Ратиши, никого не было.

Войдя в комнату, бояре поклонились.

— Здорово ли вечерял, князь? — отдал дань вежливости Стоум.

— Здорово, — коротко ответил Гостомысл и приказал: — Садитесь на лавку! Говорить будем о деле.

Бояре скинули шубы и сели на лавку рядом.

Гостомысл многозначительно покосился на приоткрытую дверь.

Ратиша, заметив его взгляд, прошел к двери, приказал стоящим на посту отрокам, чтобы никого в комнату не пускали, и старательно прикрыл дверь. После этого присоединился к боярам.

Гостомысл, продолжая стоять, сурово объявил:

— Бояре, однако, плохие советчики из вас.

Бояре замерли, не понимая, о чем идет разговор.

Гостомыслу и не нужен был их ответ, он сразу приступил к делу.

— Мы тут с Ратишей подумали... — сказал он.

Бояре бросили иронические взгляды в сторону Ратиши. Но тот сидел с каменным лицом.

— ...и вот до чего додумались — когда у нас начнет сходить лед, в южной части Нево-озера его уже не будет. И корабли там будут ходить свободно, — сказал Гостомысл.

Медвежья лапа хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Ах, бестолковая у меня голова, айв самом деле — у города раньше лед сходит, чем у Корелы.

Стоум качнул головой и рассудительно проговорил:

— Плохо, что мы забыли об этом, — если на юге раньше сойдет лед, то даны смогут получить помощь, прежде чем мы выйдем на них.

Гостомысл сел в кресло у стола и спросил:

— Что делать будем, бояре?

— Надо скорее выходить походом на город, — сказал Медвежья лапа.

— Но на озере лед, кораблям не пройти, — намекнул Стоум.

— Тогда пойдем на санях, — сказал Медвежья лапа.

Стоум напомнил:

— Но у южного берега уже, наверно, открылась вода. А на озере множество промоин. Утонем все. Поэтому нельзя идти на санях по озеру. Надо идти по берегу.

— Ратиша, дай карту! — неожиданно сказал Гостомысл.

Ратиша быстро поднялся, подошел к полкам, нашел карту и развернул ее на столе перед князем.

Бояре стали вокруг стола.

Гостомысл обвел пальцем озеро на карте и пояснил:

— Вот это озеро. Здесь — Корела. Здесь — город. Прямо через озеро идти на санях — три дня. Вокруг, — морозы ослабли, болота начали оттаивать, — за месяц не доберемся.

— Надо идти на санях по озеру, — упрямо сказал Медвежья лапа.

— Нельзя идти на санях по озеру, — возразил Стоум.

— Почему?

— Потому что подумай лучше — а как будем переходить через открытую воду?

— Лодки возьмем с собой на санях, — сказал Медвежья лапа.

— Даны малые лодки утопят в два счета, — возразил Стоум.

Ратиша вмешался в разговор:

— А что если не лодки тащить, а сразу струги.

Медвежья лапа рассмеялся и проговорил:

— Ратиша, да ты никак с ума сошел? Как же тащить струги по льду за две сотни верст?

— Погоди, Медвежья лапа, — сказал Гостомысл и напомнил: — Но купцы-солевары таскают же ладьи из реки в реку по суше.

— Да, кладут на бревна и катят, — сказал Ратиша.

— Но не за двести же верст! — буркнул Медвежья лапа.

— Между прочим, они таскают ладьи по земле и в гору, — проговорил Стоум.

— Но не за двести же верст! — повторил Медвежья лапа. — У нас людей не хватит, и тащить будем месяц.

Ратиша отошел к окну и поежился — из почти незаметных щелей в раме тянуло ветром.

— Сильный ветер к ночи поднялся, — заметил Ратиша.

Медвежья лапа усмехнулся и сказал:

— В это время всегда дуют сильные ветры. Мы однажды на струге под одним парусом добежали от Корелы до города за полдня.

— Ну, ты и загнул, боярин! — укоризненно проговорил Стоум. — За полдня до города из Корелы только что на крыльях можно долететь.

Медвежья лапа не смутился:

— Так мы и летели как на крыльях. Ветер был такой сильный, что камни нес над землей...

— Стой! — воскликнул Ратиша.

Боярину не понравилось, что его перебивают.

— Ты, отрок, не кричи, а слушай, что старшие говорят, — начал отчитывать он Ратишу.

На губах Ратиши засияла улыбка.

— Прости, боярин, что перебил, но я знаю, что надо сделать! — воскликнул он.

Медвежья лапа ухмыльнулся.

— Молодо-зелено, а туда же — знаю!

— Хороший ты воин, Медвежья лапа, но плесневеть ум твой начал, никакой выдумки у тебя нет и другим ее высказывать не даешь. А тут без выдумки не обойдешься. — Недовольно проговорил Гостомысл и предложил: — Ты говори, Ратиша.Ратиша радостно доложил:

— Можно поставить струги на салазки и поднять паруса. Сильный ветер их сам потащит по льду, как по воде. А когда лед кончится, корабли соскользнут со льда и пойдут по воде. Даны и опамятоваться не успеют, как мы будем у стен.

Медвежья лапа покраснел, но, одобрительно отметив, — однако, отрок, ловко ты выдумал! — обратился к Гостомыслу:

Ратиша дело говорит — сейчас, особенно по ночам, дуют сильные ветра в сторону юга. Долетим на парусах за день. Вот только как будем править?

— Придумали эту хитрость, придумаем и другую, — сказал Стоум.

По выражению его лица было заметно, что он тоже обрадовался неожиданному решению проблемы.

— Сколько нам надо времени, чтобы оборудовать струги полозьями? — спросил Гостомысл.

— Дня хватит, — ответил Ратиша. — Я займусь этим.

— Поспеши, — сказал Гостомысл и обратился к воеводе: — Как старшая дружина — сможет выйти в поход через два дня?