Дмитрий Барчук - Сибирская трагедия Страница 97

– Якутский поход генерала закончился полным фиаско, – исследовательница вновь продемонстрировала свою осведомленность. – В июне 1923 года измученные белогвардейцы сдались в плен красным. В январе 1924‑го в Чите военный трибунал приговорил их всех к расстрелу. Однако затем начались интересные странности. Неожиданно советское правительство заменило главному контрреволюционеру высшую меру наказания на 10 лет лишения свободы. Все эти годы Анатолий Полыхаев просидел в Ярославском следственном изоляторе в весьма неплохих по тем временам условиях. Он имел возможность переписываться с семьей, проживавшей за границей, прогуливаться по тюремному двору, столярничать. А в 1937‑м, в самый разгар сталинских репрессий, его неожиданно выпускают из тюрьмы, и он целых 13 месяцев проводит на свободе. Живет в Воронеже. Работает в конном парке на руководящей должности. Спрашивается: за что такая милость?

Сергей раскрыл рот от удивления.

– Но ведь его же все равно потом расстреляли? – промолвил он.

– Да, в 38‑м, в Новосибирске.

– Вот видишь! Значит, его просто обхаживали. А он, как умный человек, своих тюремщиков долго водил за нос, тянул время, выторговывал для себя разные поблажки, вплоть до свободы. А потом они раскусили его игру и шлепнули. По-моему, все логично.

Она еще раз пристально посмотрела на него.

– И ты всерьез думаешь, что золото хранится в вашей мэрии?

– Теперь, после твоего рассказа, даже больше, чем до него.

– И как же мы до него доберемся? – заговорщицки произнесла Жаклин.

– Мне видятся три способа решения проблемы, – менторским тоном продолжил он. – Первый – чисто криминальный. Это ночная кража со взломом. Как ты и предлагала. Плюсы: мы можем заполучить все золото.

– А минусы? – поинтересовалась женщина.

Дух авантюризма ей тоже не был чужд.

– Четыре с половиной центнера золота мы вдвоем с тобой, пожалуй, не унесем. А если учесть, что для извлечения сокровищ придется долбить стену и наделать много шума, то нас стопудово схватят на месте преступления и посадят в кутузку.

Она скривила губки:

– Меня такая перспектива не прельщает.

– Меня тоже. Тогда рассмотрим законопослушный вариант. Мы идем с тобой в милицию и заявляем, что нашли клад. И в официальном порядке в присутствии сотрудников правоохранительных органов долбим эту стену, вытаскиваем сокровища и… отдаем их государству. За это оно выплачивает нам вознаграждение в сумме одной четвертой от стоимости клада. То есть из четырех центнеров золота, три забирает себе, а один отдает нам.

– Не густо, – разочарованно произнесла Жаклин.

– А сколько сейчас стоит центнер золота? – поинтересовался журналист у более осведомленной особы.

– Гораздо дешевле, чем во времена Колчака. Тогда на эти деньги можно было купить целый квартал в Париже, а теперь даже на хорошую квартиру в Москве не хватит. Земля и стена, в отличие от банка, процентов не платят.

– Ты шутишь? – удивился он.

– Нисколечко. Нам с тобой на двоих выплатят три с половиной миллиона долларов. Еще наверняка налоги какие-нибудь сдерут.

– Лина, но это же немало за полтонны золота?

– Да? – вскинула она бровки кверху. – А кто у нас, интересно, полмиллиона евро спустил за считанные месяцы?

Он смутился и покраснел.

– Но я же не знал, как обращаться с деньгами. У меня же до этого их никогда не было. Сейчас я бы не повторил прошлых ошибок, а положил бы все деньги в банк и жил бы на проценты.

– Да мне не денег жалко. Бабушка мне оставила гораздо больше в наследство. Понимаешь, эта идиотская власть истребила всю твою родню. Ты сам вырос в нищете, практически сиротой. А теперь она еще претендует на три четверти того, что по праву принадлежит только твоей семье. Это не компенсация за те издевательства, каким подверглись твои предки в этой стране. Они заплатили за это золото своей кровью. Разве я не права?

– Да, доля правды в твоих словах есть, – согласился Сергей. – Но ведь и у Полыхаевых, и у Андреевых остались потомки. Они тоже имеют моральное право на часть золота Колчака. О них ты не подумала?

– Для всех мил не будешь, – огрызнулась Жаклин. – Если бы они нашли этот клад, то о нас с тобой точно не подумали бы. Поэтому выкладывай третий способ.

– Как знаешь, – с явной неохотой сказал он. – Только предупреждаю тебя, что я предпочел бы предыдущий. О нем ты и сама додумалась. Рассказываешь своему вице-мэру о кладе в его кабинете. Учитывая его искреннюю любовь к денежным знакам, он с радостью примет твое предложение. И легко согласится на половину, даже на треть. И сам все устроит в лучшем виде. Найдет время и людей, которые ему выдолбят стену, достанут золото. Только потом эти люди по странному стечению обстоятельств исчезнут куда-нибудь. Как когда-то исчезли ординарцы генерала Полыхаева, замуровавшие сокровища.

Жаклин занервничала. Она явно не задумывалась о таких последствиях.

– Но это такой приятный, обходительный, интеллигентный человек, – возразила она.

– И в мэрии он отвечает за строительство и отвод земельных участков?

– Да, именно.

Он рассмеялся.

– Ты знаешь, что такое коза ностра?

– Итальянская мафия, что ли?

– У нас она не хуже. С каждого землеотвода этот человек имеет от 5 до 10 процентов рыночной стоимости участка. В городе горят даже памятники деревянного зодчества. Кто-то специально поджигает эти дома, чтобы расчистить площадки.

– Но какое отношение к этому имеет вице-мэр?

– Ходят слухи, что самое прямое. А его противники внезапно умирают. Вот спикер местной думы, кативший на него бочку, например. Поехал отдыхать в Египет. Нырнул с аквалангом и не вынырнул. Говорят, несчастный случай. А сколько автомобильных катастроф, внезапных инфарктов и инсультов у абсолютно здоровых людей! У меня нет такого положения и здоровья, но я бы не хотел потерять даже то, что имею.

Она ближе наклонилась к нему и спросила:

– Неужели и ты его боишься?

– Да, боюсь. За тебя боюсь, – признался журналист.

Она закрыла лицо ладонями:

– О боже! Что же я натворила!

Дежурный офицер ФСБ внимательно выслушал сбивчивый рассказ журналиста, но под конец все-таки не сдержал ироничной улыбки:

– Значит, в здании мэрии спрятано золото Колчака?

– Есть ли оно там или нет, это можно проверить, лишь раздолбив стену. Проблема сейчас в другом: человеку, который донес эту информацию до названного лица, угрожает реальная опасность. Поэтому я делаю официальное заявление о возможном местонахождении клада и прошу вас как можно быстрее отреагировать на него. Иначе может быть поздно.

– Не беспокойтесь. С вами скоро свяжутся. Вы указали номер своего мобильного телефона?

Звонок раздался и впрямь очень быстро. Сергей едва успел вернуться в гостиничный номер, где его в растрепанных чувствах дожидалась незадачливая искательница кладов.

– Это Сергей Николаевич Коршунов? – поинтересовался волевой мужской голос.

– Да, он самый.

– Относительно вашего сегодняшнего заявления… – звонивший не стал распространяться, куда. – Вы бы не могли сейчас подъехать в мэрию и подняться в тот кабинет, где могут быть спрятаны ценности.

– Разумеется.

Фээсбэшник отключился.

– Они просят приехать в мэрию, – виновато произнес Коршунов.

– Я с тобой, – вызвалась Жаклин и набросила на себя плащ.

Прямо перед входом в мэрию, наехав колесами на тротуар, под знаком «Остановка запрещена», стояли автобус с милицейскими номерами, «Газель» областной прокуратуры и две «Волги»: черная и белая.

Зайдя в здание, наследники наткнулись на двух омоновцев в камуфляже, с автоматами и в устрашающих черных масках с прорезями для глаз.

– Мэрия закрыта. Приема нет, – один из них преградил им дорогу.

– Мы заявители, – дрожащим голосом ответил Сергей.

Омоновец спросил его фамилию и по рации связался со своим начальством.

– Проходите. Вам на второй этаж, по коридору налево. Там вас встретят, – он отвел ствол автомата в сторону, освобождая проход.

Перед приемной вице-мэра толпились телевизионщики с камерами. Как они сюда проникли, одному богу известно.

– Серёга! – окрикнул его коллега с независимого телеканала. – Здорово, что ты сюда тоже пробрался. Тут такое творится! С утра по всей мэрии шмон. Прокуратура и ФСБ обыскивают кабинеты всех чиновников, причастных к отводу участков под строительство.

Представляешь, даже в кабинете самого мэра изъяли документы!

Но он не успел сообщить все новости, потому что дверь из приемной вице-мэра приотворилась, и из‑за нее выглянул невзрачный мужик в штатском.

– Кто тут Коршунов? – выкрикнул он.

– Я! – откликнулся Сергей.