Чарльз Диккенс - Битва жизни (пер. Кронеберг)

Тут можно читать бесплатно Чарльз Диккенс - Битва жизни (пер. Кронеберг). Жанр: Проза / Классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте Knigogid (Книгогид) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Чарльз Диккенс - Битва жизни (пер. Кронеберг)

Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту free.libs@yandex.ru для удаления материала

Чарльз Диккенс - Битва жизни (пер. Кронеберг) краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Чарльз Диккенс - Битва жизни (пер. Кронеберг)» бесплатно полную версию:
Чарльз Джон Гаффам Диккенс (англ. Charles John Huffam Dickens; 1812–1870) — выдающийся английский писатель XIX века.Самый популярный англоязычный писатель при жизни, он и в наше время имеет репутацию классика мировой литературы, одного из крупнейших прозаиков XIX века. Творчество Диккенса относят к вершинам реализма, но в его романах отразились и сентиментальное, и сказочное начало. Самые знаменитые романы Диккенса (печатались отдельными выпусками с продолжением): «Посмертные записки Пиквикского клуба», «Оливер Твист», «Дэвид Копперфильд», «Большие надежды», «Повесть о двух городах».

Чарльз Диккенс - Битва жизни (пер. Кронеберг) читать онлайн бесплатно

Чарльз Диккенс - Битва жизни (пер. Кронеберг) - читать книгу онлайн бесплатно, автор Чарльз Диккенс

БИТВА ЖИЗНИ

ПОВѢСТЬ Ч. ДИККЕНСА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Когда-то, въ доброй Англіи, — все равно когда и гдѣ именно, — дана была упорная битва. Это случилось лѣтомъ, когда зеленѣли волны травы; и сраженіе длилось цѣлый день. Не одинъ полевой цвѣтокъ, — благоухающій кубокъ, созданный рукою Всемогущаго для росы, — приникъ въ этотъ день къ землѣ, въ ужасѣ, что эмали его чашечки вровень съ краями наполнилась кровью. Не одно насѣкомое, обязанное нѣжнымъ цвѣтомъ своимъ невиннымъ листьямъ и травѣ, было перекрашено въ этотъ день умирающими людьми и, убѣгая въ испугѣ обозначило слѣдъ свой неестественною полосою. Пестрая бабочка, пролетая по воздуху, обагрила кровью свои крылья. Заалѣла рѣка; истоптанное поле превратилось въ болото, и лужи крови въ слѣдахъ отъ ногъ и копытъ алѣли, сверкая на солнцѣ, по всему пространству равнины.

Избави насъ небо увидѣть когда нибудь сцену, какую увидѣлъ на полѣ битвы мѣсяцъ, когда, появившись изъ за чорной линіи далекаго горизонта, окаймленнаго вѣтьвями деревъ, онъ поднялся въ небо и взглянулъ на равнину, усѣянную лицами, обращенными вверхъ, — лицами, которыя когда-то у груди матери искали родного взора или дремали въ счастливомъ забытьи. Избави насъ Богъ узнать всѣ тайны, шопотомъ переданныя зараженному вѣтру, пролетавшему надъ сценою битвы днемъ, и смерти и страданія ночью! Много разъ одинокій мѣсяцъ свѣтилъ надъ этимъ полемъ и много разъ озаряли его печальныя стражи — звѣзды, и много разъ пронесся надъ нимъ вѣтеръ со всѣхъ странъ свѣта, пока не изгладились слѣды сраженія.

Эти слѣды держались долго, но проявлялись только въ мелочахъ: природа выше дурныхъ людскихъ страстей: — она повеселѣла скоро и снова улыбнулась надъ преступнымъ полемъ битвы, какъ улыбалась прежде, когда оно было еще невинно. Жаворонки по прежнему запѣли надъ нимъ въ вышинѣ; тѣни облаковъ, нагоняя другъ друга, замелькали по травѣ и нивамъ, по огородамъ и лѣсамъ, по кровлямъ и шпицу церкви молодого городка подъ кущею деревъ, — и убѣгали къ далекой межѣ неба съ землею, гдѣ блѣднѣла вечерняя заря. Полѣ засѣяли хлѣбомъ, и собирали съ него жатву; алая нѣкогда рѣка задвигала колеса мельницы; крестьяне, посвистывая, пахали землю; тамъ и сямъ виднѣлись группы жнецовъ и косарей, мирно занятыхъ своимъ дѣломъ; паслись овцы и быки; дѣти кричали и шумѣли по пажитямъ, прогоняя птицъ; въ трубъ хижинъ подымался дымъ; мирно звучалъ воскресный колоколъ; жили и умирали старики и старухи; робкія полевыя созданія и простые цвѣты въ кустарникѣ и садахъ разцвѣтали и увядали въ урочный срокъ: и все это на страшномъ, кровавомъ полѣ битвы, гдѣ тысячи пали мертвые среди жаркой сѣчи.

Сначала среди всходившаго хлѣба появлялись пятнами густо-зеленые участки, и народъ смотрѣлъ на нихъ съ ужасомъ. Годъ за годомъ эти пятна показывались снова; всѣ знали, что подъ этими тучными мѣстами лежатъ кучами схороненные люди и лошади, и удобряютъ почву. Крестьяне, вспахивая эти мѣста, съ отвращеніемъ сторонились отъ множества крупныхъ червей; связанные здѣсь снопы долго назывались снопами битвы и откладывались особо; никто не запомнить, чтобы такой снопъ попахъ когда нибудь въ общій сборъ жатвы. Долгое время плугъ, прорѣзывая свѣжую борозду, выбрасывалъ остатки воинскихъ вещей. Долго встрѣчались на полѣ битвы раненыя деревья, обломки изрубленныхъ и разрушенныхъ оградъ и окоповъ, гдѣ дрались на смерть, истоптанныя мѣста, гдѣ не всходило ни травки, ни былинки. Долго ни одна деревенская красавица не хотѣла украсить своей головы или груди прекраснѣйшимъ цвѣткомъ съ этого поля смерти; прошло много лѣтъ, а въ народѣ все еще жило повѣрье, что растущія здѣсь ягоды оставляютъ на сорвавшей ихъ рукѣ почти неизгладимое пятно.

Но года быстро и незамѣтно, какъ лѣтнія тучки, пролетая надъ полемъ, изгладили мало по малу и эти слѣды старинной битвы; они унесли съ собою преданія, жившія въ памяти окрестныхъ жителей; сказанія о битвѣ перешли, наконецъ, слабѣя изъ году въ годъ, въ сказки старухъ, смутно повторяемыя у зимняго огонька.

Гдѣ такъ долго росли неприкосновенные на своихъ стебляхъ цвѣты и ягоды, тамъ явились сады, воздвигнулись домa, и дѣти играли на лужайкѣ въ сраженіе. Раненыя деревья уже давно были срублены на дрова къ Рождеству и, треща, сдѣлались добычею пламени. Густая зелень тучныхъ участковъ среди ржи стала не свѣжѣе памяти о тѣхъ, чей прахъ подъ нею покоился. Плугъ все еще выбрасывалъ отъ времени до времени ржавые куски металла, но уже трудно было рѣшить, какое было ихъ употребленіе, и находившіе ихъ дивовались имъ и спорили. Старый изрубленный кирасъ и шлемъ висѣли въ церкви такъ долго, что дряхлый, полуслѣпой старикъ, напрасно старавшійся теперь разглядѣть ихъ надъ бѣленою аркою, дивился имъ, бывши еще ребенкомъ. Если бы павшіе на полѣ битвы могли воскреснуть на минуту въ томъ самомъ видѣ, какъ пали, и каждый на томъ мѣстѣ, гдѣ застигла его преждевременная смерть, израненые, блѣдные, какъ тѣни, воины сотнями глянули бы въ двери и окна жилищъ, окружили бы мирный домашній очагъ, смѣнили бы собою запасы хлѣба въ анбарахъ и житницахъ, стали бы между груднымъ ребенкомъ и его кормилицей, поплыли бы за рѣкой, закружились бы около мельницы, покрыли бы и садъ и дугъ, легли бы стогами полумертвыхъ тѣлъ на сѣнокосѣ. Такъ измѣнилось поле битвы, гдѣ тысячи на тысячахъ пали въ жаркой схваткѣ.

Нигдѣ, можетъ быть, не измѣнилось оно такъ много, — лѣтъ сто тому назадъ, — какъ въ маленькомъ саду возлѣ одного стараго каменнаго дома съ крыльцомъ, осѣненнымъ каприфоліями: такъ, въ свѣтлое осеннее утро, раздавались смѣхъ и музыка, и двѣ дѣвушки весело танцовали на травѣ; съ полдюжины крестьянокъ, собиравшихъ, стоя на лѣстницахъ, яблоки съ деревъ, пріостановили работу и смотрѣли на пляску, раздѣляя веселье дѣвушекъ. Сцена была очаровательная, живая, неподдѣльно веселая: прекрасный день, уединенное мѣсто; дѣвушки въ полной безпечности танцовали безъ малѣйшаго принужденія, истинно отъ всей души.

Если бы на свѣтѣ не заботились объ эффектѣ, я думаю (это мое личное мнѣніе, и я надѣюсь, что вы согласитесь со мною), — я думаю, что вамъ жилось бы лучше, да и другимъ было бы пріятнѣе съ вами жить. Нельзя было смотрѣть безъ восторга на пляску этихъ дѣвушекъ. Единственными зрителями были крестьянки, собиравшія на лѣстницахъ яблоки. Дѣвушки были очень довольны, что пляска имъ правится, но танцовали онѣ ради собственнаго удовольствія (или, по крайней мѣрѣ, вы непремѣнно такъ подумали бы); и вы любовались бы ими также невольно, какъ невольно онѣ танцовали. Какъ онѣ танцовали!

Не такъ, какъ оперныя танцовщицы. Нѣтъ, нисколько. И не такъ, какъ первыя ученицы какой нибудь мадамъ N. N. Нѣтъ. Это былъ ни кадриль, ни менуэтъ, ни контрадансъ, а что-то особенное: ни въ старомъ, ни въ новомъ стилѣ, ни въ англійскомъ, ни во французскомъ; развѣ, можетъ быть, что-то въ родѣ испанской пляски, какъ говорятъ, веселой, свободной и похожей на импровизацію подъ звуки кастаньетъ. Онѣ кружились, какъ легкое облако, перелетали изъ конца въ конецъ по аллеѣ, и воздушныя движенія ихъ, казалось, разливались, по ярко озаренной сценѣ, все дальше и дальше, какъ крутъ на водѣ. Волны волосъ ихъ и облако платья, пластическая трава подъ ногами, щумящія въ утреннемъ воздухѣ вѣтьви, сверкающіе листья и пестрая тѣнь ихъ на мягкой зелени, бальзамическій вѣтеръ, весело ворочающій далекую мѣльницу, все вокругъ этихъ дѣвушекъ, — даже крестьянинъ съ своимъ плугомъ и лошадьми, чернѣющіе далеко на горизонтѣ, какъ будто они послѣднія вещи въ мірѣ, - все, казалось, танцовало вмѣстѣ съ дѣвушками.

Наконецъ, младшая изъ сестеръ, запыхавшись, съ веселымъ смѣхомъ, бросилась отдохнуть на скамью. Старшая прислонилась возлѣ нея къ дереву. Оркестръ, — странствующія скрыпка и арфа, — завершилъ громкимъ финаломъ, въ доказательство свѣжести своихъ силъ; но въ самомъ дѣлѣ, музыканты взяли такое темпо и, споря въ быстротѣ съ танцовавшими, дошли до такого presto, что не выдержали бы ни полминуты дольше. Крестьянки подъ яблонями высказали свое одобреніе неопредѣленнымъ говоромъ и тотчасъ же принялись опять за работу, какъ пчелы.

Дѣятельность ихъ удвоилась, можетъ быть, отъ появленія пожилого джентльмена: это былъ самъ докторъ Джеддлеръ, владѣтель дома и сада, и отецъ танцовавшихъ дѣвушекъ. Онъ выбѣжалъ посмотрѣть, что тутъ происходитъ и кой чортъ разыгрался у него въ саду еще до завтрака. Докторъ Джеддлеръ, надо вамъ знать, былъ большой философъ и не очень любилъ музыку.

— Музыка и танцы — сегодня! пробормоталъ докторъ, остановившись въ недоумѣніи. — Я думалъ, что сегодня страшный для нихъ день. Впрочемъ, свѣтъ полонъ противорѣчій. Грація! Мери! продолжалъ онъ громко: — что это? или сегодня поутру свѣтъ рехнулся еще больше?

— Будьте къ нему снисходительны, папенька, если онъ рехнулся, отвѣчала меньшая дочь его, Мери, подходя къ нему и устремивши на него глаза: — сегодня чье-то рожденіе.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.