Хербьерг Вассму - Сто лет Страница 12

— Да, не правда ли? — сладким голосом подхватила фру Урсин. — Особенно для тех, кто намерен связать с нею свое будущее.

— Но вы, кажется, не собираетесь этого делать? — осторожно спросила Сара Сусанне.

— Я все это не очень люблю. Слишком много забот, а я уже не так молода, как вы...

По пути домой Сара Сусанне поделилась с Юханнесом своими соображениями:

— Не думай, что здесь все сразу нужно приводить в порядок. Усадьба в неплохом состоянии. Что касается меня, я бы собрала свой сундук с приданым, взяла люльку и, недолго думая, переехала в Хавннес. Куда важнее нанять нужных работников. Хорошие помощники лучше, чем выкрашенный дом или чайный сервиз. Я не хочу, чтобы Агнес чувствовала себя заброшенной из-за того, что у ее мамы слишком много хлопот. Юханнес с ней согласился.

Еще я заметила, что труба на поварне дала трещину. Наверное, починить ее будет не очень дорого? И окно на чердаке, которое выходит на юго-запад, тоже требует ремонта.

Он задумчиво кивнул, занятый парусом и рулем.

— Этот Урсин хитер и хочет получить за усадьбу как можно больше. Но все равно ему придется ее продать, потому что его жена устала там жить и хочет переехать в Нарвик. Она мне сама сказала, что ей там уже все надоело!

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Так бывало часто. Они смеялись без всяких причин. Когда Юханнес поставил парус и лодка заскользила на юг, Сара Сусанне была уверена, что он думает, сколько следует предложить за усадьбу и что еще можно к ней потребовать.

— Урсин назвал тебе какую-нибудь цифру? — спросила она.

Юханнес покачал головой и нахмурился.

— Но ты сам уже что-то решил?

Он энергично кивнул и, чтобы занять руки, схватил зюйдвестку и нахлобучил ее на голову,

— Хорошо. Я с тобой согласна!

Юханнес сверкнул зубами, соперничавшими белизной с пеной на гребешках волн в устье фьорда. Ветер усилился, и ему стало не до разговоров.

Наконец они пересекли Вест-фьорд и пошли вдоль берега с подветренной стороны. Сара Сусанне достала корзинку с едой. Постелила салфетку на скамью между ними, выложила на нее хлеб и копченую оленину. Не больше того, что их желудки могли бы удержать, если бы снова начался боковой ветер. Потом дала ему маленькую походную фляжку с пахтой, запить еду.

Вскоре солнце столкнуло туман с отмелей и окрасило путников. Оно позолотило и принарядило их.

— Хорошо, что между нами нет разногласий, — сказала она.

Она имела в виду приведение в порядок Хавннеса.

— Ты согласен со мной? — повторила она.

— Да! — смеясь, ответил он

КНИГА ВТОРАЯ

Бабушка Элида и американская кукла

Элида была младшей дочерью Сары Сусанне. Двенадцатым ребенком в семье. Она поступила необычно. Не в пример своей матери, многих своих детей Элида отдала в чужие руки. Говорили, будто она поступила так, потому что уехала в Кристианию[5] с больным мужем. Эта история потрясла меня еще в детстве. Но постепенно я начала отождествлять себя с Элидой. И уже не верила, что в ее поступке был злой умысел. Моя мать, Йордис, редко вспоминала то время, когда жила у чужих людей.

Потом мне пришло в голову, что у Элиды была не одна причина так поступить. Или, хуже того, я начала сомневаться в том, что ею двигали только благородные помыслы — забота о больном сердце дедушки Фредрика. Я поняла, что любая женщина могла бы устать от частых родов и ухода за детьми. Что ей просто хотелось вырваться из дому. Что сопровождать больного мужа в Риксгоспиталь в Кристиании отнюдь не было для нее наказанием. Скорее возможностью увидеть что-то, кроме семьи, работников, соседей, причалов и мелких усадеб. Увидеть что-то помимо прибрежных камней и дома, по которому год за годом гулял сквозняк.

Элида обслуживала телефонный пункт в Мёкланде в Вестеролене. Уехать оттуда ее буквально тянули телефонные провода. Чудо цивилизации. Новые времена. Может быть, когда возникла необходимость показать Фредрика столичным врачам, она и ухватилась за это? Но получилось ли все так, как она хотела? Вот о чем я думала одно время.

Когда я познакомилась с Элидой, все уже ушло в прошлое. Между прошлым и настоящим лежит история моей матери. Я — лишь одна из многочисленных внуков и внучек Элиды, с которыми у нее была тесная связь. Она во второй раз осталась вдовой. В Нурланде. Мы, дети, любили ее без всяких оговорок. Но я замечала спокойную сдержанность матери, когда Элида приезжала к нам в гости.

Время от времени Элида ездит в Осло навестить старших детей и их семьи. Она привыкла ездить. Возвращается она в шляпке, в костюме и привозит с собой кучу подарков и анекдотов. Рассказывает о Фрогнер-парке, Королевском дворце, Бюгдёе, автомобилях и высоких деревьях.  Обо всех родственниках и их детях, приправляя вой рассказы тайнами, о которых я должна свято хранить молчание.

Она поселилась в небольшом доме недалеко от тети Хельги в Мюре. Когда в школе нет занятий, я сажусь на местный рейсовый пароход и еду к ней. Это случается часто. Занятия в школе длятся две недели, а следующие две недели мы бываем свободны.

Элида — первая, от кого я слышу слово "любовь", произнесенное совершенно серьезно. Мне хочется думать, что по какой-то причине она больше всех любит меня. Она говорит мне: "Девочка моя, ты воскресный ребенок. Воскресные дети получают все, но и отдавать они должны тоже все". Я не сразу понимаю, что любимчики у нее — большинство ее внуков.

Она же первая объясняет мне, что человеку, независимо от его пола и условий жизни, свойственно стремление уехать из дому. Куда-нибудь далеко. Я понимаю, что я тоже не исключение. Наверное, не говоря этого прямо, она дает мне понять, что так называемый материнский инстинкт не обязательно должен стоять у женщины на первом месте. Что требовать этого бесчеловечно. Думаю, именно она внушила мне, что жажда свободы и любви иногда бывает сильнее материнского инстинкта.

Так ли велико было предательство Элиды? Не извиняя собственного предательства тем, что оно заложено у меня в генах, я благодарна Элиде и не осуждаю ее.

У бабушки Элиды длинная, густая, седая коса. Каждый вечер она ее распускает. Чудесным образом волосы становятся намного длиннее, чем была коса. Меня это занимает, и я думаю об этом. Волосы льются. Переливаются. Ниспадают. Струятся. Они мягкие и пахнут можжевельником. Часто по вечерам, когда мне уже положено спать, бабушка расчесывает волосы и рассказывает. О дедушке Фредрике, которого я никогда не видела. Он был очень красивый и умный и мог бы стать выдающимся человеком, если бы у него не было такое больное сердце. К тому же ему приходилось содержать большую семью. Но я никогда не слышала от нее, что ей и самой пришлось нелегко с этой семьей.

Мы играем с бабушкой в лото. Иногда к нам приходят мои двоюродные братья и сестры. Но только я остаюсь у бабушки ночевать, потому что живу на другом острове. Какое счастье, что от нас к бабушке на остров ходит местный пароход! Она рассказывает мне о далеком прошлом нашей семьи. Рыбаки и крестьяне, пасторы и торговцы и даже один фогт. Я не знаю, что такое фогт, но не спрашиваю. Это только испортит историю. Она говорит, что они с Фредриком были троюродными братом и сестрой. Он тоже был в родстве с Сарой Сусанне.

Когда подходит время возвращаться домой, я плачу и спрашиваю, нельзя ли мне остаться у нее навсегда. Нет, нельзя. Она не интересуется, почему я не хочу ехать домой. Только говорит: "Не глупи!" — и жарит оладьи. Вопрос решен.

Элида всегда хорошо говорит о нем. Говорит, что он лучше всех смазывает швейную машинку и умеет произвести хорошее впечатление. Совсем как дедушка Фредрик. О том, что Фредрик был отцом не ему, а Йордис, она, естественно, не думает. Надо принимать все как есть, говорит бабушка. Дядя Бьярне тоже не годится на то, чтобы ловить рыбу. Я понимаю, что ей нравятся такие люди, хотя не понимаю почему. Но спросить об этом мне кажется дерзостью. Быть похожим на дедушку Фредрика важно потому, что он умер. Можно подумать, будто люди, которые не годятся на то, чтобы ловить рыбу, умирают раньше других. Но ведь это не так. Скорее наоборот. Бедные дети, потерявшие своих отцов, почти всегда оказываются детьми тех, кто ловил рыбу. Так что для меня еще не все потеряно, но об этом надо помалкивать. Ведь уехать с острова можно только на пароходе, хоть на рыбную ловлю, хоть просто куда-нибудь. Однако мне не хотелось бы потерять дядю Бьярне. Думаю, Йордис со мной согласилась бы. Но об этом я у нее не спрашиваю.

В тот день, когда Йордис возвращается с почты с большой посылкой, висящей у нее на руле велосипеда, бабушка Элида гостит у нас. Она уже выбросила всех дохлых мух, которых я собирала и прятала за занавеской в своей комнате. Спит она на моей кровати. Я сплю на другой, от которой болит спина. Но это не страшно. Когда бабушка Элида гостит у нас, спина у меня делается как резиновая. На втором этаже сплю только я. Приходится мириться с тем, что Йордис ночью спит так далеко от меня. Но когда бабушка Элида, приехав, кладет свою ночную сорочку на мою постель, кругом все светлеет.