Кнут Гамсун - Редактор Линге Страница 12

Для Конгсфольда — удовольствіе оказать редактору какую-нибудь услугу, если это только возможно.

— Дѣло касается списковъ жюри, — сказалъ Линге. — Дѣло будетъ у тебя въ рукахъ, ты вѣдь получишь его для отправки.

— Этого я не знаю.

— Ну, это не къ спѣху; можетъ быть, это будетъ не скоро. Но я бы хотѣлъ поговорить съ тобою объ этомъ дѣлѣ. Если ты получишь списки, чтобъ отправить ихъ по назначенію, то ты можешь мнѣ тогда оказать услугу.

— Какъ такъ?

— А такъ, чтобъ я получилъ отъ тебя списки какъ разъ въ ту минуту, когда они будутъ отправляться въ Стокгольмъ.

Конгсфольдъ молчалъ.

— А если ты не получишь это дѣло для отправки, то, во всякомъ случаѣ, ты легко можешь узнать въ министерствѣ, кто именно предложенъ въ жюри. Я бы хотѣлъ первый сообщить эту новость, понимаешь; ничего другого я отъ тебя не требую.

Конгсфольдъ обдумывалъ.

— Не знаю, смогу ли я это сдѣлать для тебя, — сказалъ онъ. — Но, во всякомъ случаѣ, это, вѣдь, не представляетъ никакой опасности?

Линге разсмѣялся.

— Ну, само собою разумѣется, что ты лично не будешь упомянутъ. Ты же не боишься, что я выдамъ тебя, старый другъ? Это дѣлается для газеты; этотъ вопросъ интересуетъ всю страну, и я бы хотѣлъ, чтобы «Новости» первыя сообщили эту тайну. И ты этимъ окажешь мнѣ дружескую услугу, больше ничего.

Вдругъ Линге пришло въ голову объявить, что сотрудникомъ у него въ газетѣ Илэнъ, человѣкъ съ консервативнымъ именемъ, освященнымъ цѣлыми поколѣніями. Разумѣется, онъ политическій противникъ Илэна, но это нисколько не мѣшаетъ ему признавать его талантъ. Въ дѣйствительности, онъ не стоитъ слѣпо, какъ другіе либералы, на своей точкѣ зрѣнія. Въ принципѣ, конечно, онъ непоколебимъ, но, Боже мой, на правой сидѣли тоже люди; онъ многихъ изъ нихъ уважалъ.

Конгсфольдъ былъ очень радъ тому, что въ «Новостяхъ» признали одного изъ Илэновъ. Въ душѣ онъ былъ очень благодаренъ Линге за эту черту его характера. И Конгсфольдъ соглашается и смущенно улыбается.

Вотъ еще, о чемъ Линге хотѣлъ ему напомнить, какъ объ одномъ очень пріятномъ для него долгѣ; если Конгсфольду нужно повышеніе по службѣ, то «Новости» поддержатъ его въ этомъ; это не есть вознагражденіе за его дружескую услугу, а это простая справедливость. «Новости» не безъ вліянія, нужно надѣяться, что и въ будущемъ онѣ не будутъ лишены его.

Такимъ образомъ, они оба пришли къ соглаіненію насчетъ этого маленькаго дѣла.

Конгсфольдъ нашелъ въ шкапу бутылку черри, и Линге ушелъ отъ него лишь нѣсколько часовъ спустя. Онъ весело потиралъ руки. Онъ дѣятельно и успѣшно провелъ сегодняшній день.

На обратномъ пути онъ началъ припоминать, что будетъ утромъ въ «Новостяхъ». Да, онъ очень разохотился, когда писалъ свою колкую статью насчетъ собранія консерваторовъ въ Дронтгеймѣ; эта статья вышла очень удачной, — коротко, мѣтко; весь прежній подъемъ вернулся къ нему, когда онъ писалъ ее. Во всякомъ случаѣ, онъ выпуститъ очень интересный номеръ завтра утромъ; въ особенности онъ многаго ждалъ отъ длинной статьи въ четыре столбца насчетъ извѣстнаго агента Іензена въ Осло, который велъ торговлю сукнами, возбуждающую массу неудовольствій, и не хотѣлъ показать своихъ бумагъ человѣку отъ «Новостей». Никто не смѣетъ безнаказанно оскорблять современную прессу и препятствовать ея дѣяхельности.

VII

Послѣдняя статья Фредрика Илэна на этотъ разъ не заставила себя долго ждать. Эта маленькая статья о производствѣ дрожжей, составленная по нѣсколькимъ нѣмецкимъ журналамъ, — добросовѣстныя и осторожныя заключенія изъ нѣсколькихъ опытовъ, — заключенія, въ которыхъ сказалось честное отношеніе Илэна къ дѣлу. Эта маленькая статья, въ которую авторъ вложилъ все свое усердіе, получила широкое распространеніе и заняла выдающееся положеніе въ «Новостяхъ». Самъ Илэнъ не понималъ, какимъ образомъ его статьѣ была оказана такая честь. Теперь о немъ всѣ говорили. На улицѣ на него обращали вниманіе; жалко, что такой человѣкъ не имѣетъ опредѣленнаго мѣста, — ему нужна лабораторія, хотя бы даже небольшая, гдѣ онъ собственноручно могъ бы производить эксперименты: онъ могъ бы дѣлать самостоятельныя научныя открытія. Но, пока что, — онъ у Линге, тамъ онъ не пропадетъ.

И Линге постоянно ободрялъ его, толкалъ, заставлялъ пробовать. Онъ не скупился на гонораръ; за обѣ статьи въ «Новостяхъ» Фредрикъ принесъ своей матери довольно значительную сумму, и кромѣ того, купилъ дорого стоящія книги. Линге очень тонко взялъ подъ свое покровительство всю семью Илэнъ. Даже о работахъ старой фру Илэнъ онъ написалъ замѣтку въ своей газетѣ.

Потомъ почему-то вдругъ «Новости» начли интересоваться спортомъ. Онѣ приводили длинныя телеграммы о гонкахъ, имена побѣдителей печатались съ восклицательными знаками и на такомъ видномъ мѣстѣ, что никто не могъ ихъ пропустить. Десять или двѣнадцать циклистовъ въ городѣ, всѣ, кто на чемъ-нибудь умѣлъ ѣздить, нашли въ «Новостяхъ» друга, горячо защищавшаго ихъ противъ всякихъ несправедливостей; у нихъ была своя собственная рубрика, — «Новости» стали настоящей спортсмэнской газетой, кишѣвшей именами гонщиковъ. Это была новая область, большой, новый міръ, присоединенный Линге. Каждый умѣющій ѣздить на велосипедѣ приказчикъ сдѣлался вѣрнымъ его подписчикомъ. У нихъ былъ удивительно смѣлый видъ. Какъ-то разъ въ «Новостяхъ» появилась маленькая пикантная замѣтка, что дочь начальника NN. въ Копенгагенѣ управляла четверкой съ козелъ своего экипажа. Вотъ настоящая молодежь! Два раза листокъ уже имѣлъ случай открыто восхищаться Шарлоттой на велосипедѣ.

Въ общемъ Линге продолжалъ попрежнему выводить на свѣтъ интересныя и новыя вещи. «Утренняя почта» не могла съ нимъ тягаться, — во всей странѣ не было ни одного пожара, ни одного убійства, ни одного кораблекрушенія, о которомъ «Новости» не приводили бы длинной телеграммы.

У Линге явилась счастливая мысль обратиться за статьями къ своимъ знакомымъ среди художниковъ и къ лицамъ другихъ профессій. Эти люди, совсѣмъ почти неумѣвшіе писать, съ трудомъ, чутъ ли не по слогамъ читающіе, исполнили свое дѣло прекрасно и заполняли столбецъ за столбцомъ своимъ свѣжимъ, геніальнымъ жаргономъ художниковъ, и этотъ сюрпризъ доставилъ читаталямъ удовольствіе. Къ Рождеству, когда спортъ кончался, и становилось все меньше матеріала, счастливая судьба поправила дѣло. Линге отыскалъ духовное лицо, извѣстнаго консерватора, принявшагося за изученіе соціальныхъ вопросовъ; у него хватило мужества и смѣлости обсуждать этотъ серьезный вопросъ со своими ближними. Это было очень кстати для Линге; этотъ человѣкъ, консерваторъ и священникъ, начавшій заниматься рабочимъ вопросомъ, и далъ ему цѣлый рядъ статей. Счастье просто преслѣдовало Линге. Какую бы цѣну ни имѣли статьи пастора, какъ ни мало было мысли въ этихъ работахъ, это не имѣло змаченія. Самое главное то, что онъ опять предоставилъ столбцы своей газеты одному изъ извѣстныхъ консерваторовъ; онъ хотѣлъ показать всему міру, какъ мало значенія для него имѣетъ личность. «Новостямъ» пришлось немного расшириться: разнообразный матеріалъ и выписки изъ американскихъ газетъ совсѣмъ заполонили ихъ. Наконецъ, всякій находилъ въ газетѣ убѣжище со своими частными маленькими дѣлами; дѣловые люди тихо и скромно рекламировали себя, и ихъ имена печатались по различнымъ поводамъ. Одинъ бѣдный часовщикъ, прокармливавшій до тридцати бѣдныхъ дѣтей въ своей паровой кухнѣ, самъ же принесъ статью объ этомъ въ «Новости», и ей было отведено очень видное мѣсто. Одинъ профессоръ получилъ сочувственную замѣтку отъ редакціи по поводу смерти его шестилѣтняго сына. Линге былъ вездѣсущъ, и разсыльные его бѣгали съ утра до вечера.

Редакторъ Линге не хотѣлъ сознаться самъ передъ собою, что дѣлалъ всѣ эти фокусы съ газетой, чтобы скрыть ея слабости. Нельзя было не видѣть, что ему все больше и больше не хватало прежняго подъема. Его талантъ былъ ограниченъ. Это былъ ловкій парень съ крѣпкой головой, — онъ могъ быстро и сильно возмущаться и, благодаря этому, могъ всегда легко составить эпиграмму, — но дальше онъ не пошелъ; что переходило за одинъ столбецъ, то должны были дѣлать за него другіе. Въ продолженіе многихъ лѣтъ онъ какъ-то умѣлъ обходиться своими семью строчками, фономъ для которыхъ служила иронія и желчность. Но теперь его силы начинали измѣнять ему, и его работа все больше и больше перемѣщалась во внѣшнее бюро. Ему не могло ггритти въ голову признать себя побѣжденнымъ; уваженіе къ нему глубоко коренилось въ общественномъ мнѣніи, онъ все еще довольно ловко игралъ своими номерами. Но нужны были постоянно новыя открытія, постоянно новые сюрпризы; разоблаченія о проповѣдникахъ въ Вестландѣ и выгнанныхъ агентахъ изъ Осло никогда не бывали лишними. Когда онъ почувствовалъ, что выдыхаются его политическія способности, доставившія ему не одну блестящую побѣду, онъ вдругъ перемѣнилъ свою политику, сдѣлался очень дѣловымъ, началъ обсуждать тонъ прессы, жаловаться на него. Какъ это грубо и недостойно — спорить такимъ образомъ! «Новости» не будутъ пускаться въ такія разсужденія, онѣ черезчуръ высоко цѣнятъ себя, у нихъ есть другія задачи, на которыя имъ нужно тратить силы. Въ прессѣ нельзя переходить тѣхъ границъ, которыя образованные люди ставятъ себѣ въ частныхъ бесѣдахъ. «Новости» не будутъ больше отвѣчать на нападки, а тогда всѣ образованные люди увидятъ… Но люди, давно знавшіе Александра Линге, не могли никакъ понять, откуда у него вдругъ явились такія мысли о порядочности.