Джек Лондон - Зеленый Змий Страница 13

В половине восьмого вечера я, изголодавшийся и еле державшийся на ногах, вымылся, сменил платье и потащился к трамваю. Квартира моя находилась в трех верстах от парка, и я получил карточку на проезд в вагонах с тем условием, что я буду садиться только в случае, когда не будет платных пассажиров без места. Я в изнеможении опустился на угловое наружное место, надеясь, что оно останется за мною, но вагон стал наполняться; на полдороге вошла женщина, и все места оказались занятыми. Я хотел встать и, к удивлению своему, почувствовал, что не могу. Мое утомленное тело окоченело на ветру. Я всю остальную часть дороги с трудом приводил в движение наболевшие мускулы и суставы и наконец вовремя добрался до стоячего положения на нижней ступени вагона. Когда же трамвай остановился у моего угла, то я почти свалился с ног, слезая со ступеньки.

Я проковылял до дому и, хромая, вошел в кухню. Пока мать моя готовила ужин, я набросился на хлеб с маслом; однако аппетит мой еще не был утолен, и бифштекс не успел зажариться, как я уже крепко заснул. Мать напрасно трясла меня, пытаясь довести до достаточной степени сознания, чтобы я мог съесть свой ужин. Не успев в этом, она с помощью отца довела меня до моей комнаты, где я свалился на кровать и уснул мертвым сном. Когда меня утром разбудили, это было ужасное мучение. Все тело болело, и, что хуже всего, кисти опухали. Я возместил утерянный ужин огромным завтраком; когда же я, ковыляя, бежал к своему трамваю, то нес с собой обед вдвое больше вчерашнего.

Пусть любой восемнадцатилетний юноша попытается выработать больше двух взрослых рабочих, и он поймет, что значит работа! Я съел последний кусочек моего громадного обеда далеко еще до полудня. Но я твердо решил показать, что может сделать энергичный молодой человек, намеревающийся подняться на верхи своей профессии.

Труднее всего было, что мои кисти все продолжали опухать и мешали мне. Я думаю, что многие знают, как больно ступать на вывихнутую щиколотку. Так вообразите же себе боль, вызванную накладыванием угля лопатой и толканием нагруженной тачки двумя вывихнутыми руками!

Это была страшная работа. Часто, когда никто не видел меня, я садился на пол и плакал от ярости, обиды, истощения и отчаяния. Второй день был самым тяжелым, и я вынес уголь и убрал последнюю партию в конце тринадцатичасового рабочего дня только благодаря дневному кочегару, обвязавшему мне кисти рук широкими кожаными ремнями. Они укрепляли и поддерживали кисти, а вместе с тем и задерживали возрастающую опухоль.

Вот при каких условиях я продолжал учиться быть электротехником! По вечерам я с трудом ковылял к дому, засыпал, не успев поужинать, затем меня раздевали и укладывали в постель. Утро за утром я ковылял на работу, унося с собою все большие обеды.

Я уже не читал книг, взятых в библиотеке, и не ухаживал за девушками. Я вел жизнь настоящего животного: я работал, ел и спал, а ум мой бездействовал. Это был какой-то кошмар. Я работал ежедневно, не исключая и воскресенья, и я нетерпеливо ждал единственного праздничного дня в конце месяца, решив провести его в постели и хорошенько выспаться.

Страннее всего то, что я ни разу не выпил вина и не вспомнил о нем. Однако мне было известно, что люди, делающие чрезмерную работу, почти неизменно пьют. Я видел это и сам в прошлом делал то же самое. Но организм мой определенно не требовал алкоголя, и я не подумал искать в нем облегчения. Это было тогда, но позднейшая многолетняя привычка к обществу Зеленого Змия постепенно пробудила во мне влечение к алкоголю.

Я заметил, что дневной кочегар часто упорно и странно смотрит на меня. Наконец он заговорил; он начал с того, что взял с меня клятву не выдавать его. Заведующий ему велел ничего не говорить мне, и он рисковал потерять свое место. Он рассказал о дневном грузчике и о ночном, и об их жалованьи. Я узнал, что получал тридцать долларов за работу, за которую они получали по сорок долларов каждый. Он просветил бы меня раньше, говорил кочегар, если бы он не был уверен, что я не выдержу и уйду с места. Он говорил, что я зря убиваю себя, сбивая цену рабочих рук и лишая двух людей работы.

Но так как я был молодой американец, притом еще самолюбивый, то я не захотел немедленно бросить свое дело, — это было, конечно, глупо; но я решил проработать достаточно времени, чтобы доказать заведующему, что я в состоянии выдержать подобную работу, затем я уйду, и он поймет, какого молодца он упустил.

Согласно с этим я твердо (и глупо) продолжал работать, пока в шесть часов вечера не убрал последний кусок ночного угля. Тогда я бросил место, где я должен был научиться электротехнике, делая работу двух взрослых людей за плату мальчика, пошел домой и проспал двенадцать часов.

К счастью, я не успел за время работы сильно повредить своему здоровью. Но чрезмерная работа отвратила меня от какого бы то ни было труда. Мне было безразлично, получу ли я когда-нибудь постоянное место и выучусь ли какому-нибудь ремеслу. И я пустился вновь по стезе приключений, бродяжничая и пробираясь зайцем по железнодорожным путям.

XXI

И вот, лишь только я вновь вышел на путь приключений, как немедленно встретился лицом к лицу с Зеленым Змием. Я жил среди совсем чужих людей, и совместная выпивка знакомила нас и открывала возможность самых различных приключений. Так было даже в штатах, где продажа вина была запрещена. Например, в Айове в 1894 году я бродил по главной улице города Де-Муана и получал приглашения от совсем посторонних людей зайти в разные незаконные притоны; мне помнится, что я пил в парикмахерских, в мастерских и магазинах мебели.

Не желая пить, я все же пил с окружающими. Я водил компанию с самыми оригинальными субъектами, а таковые и напивались больше всех. Это были самые лучшие товарищи. Быть может, именно излишек темперамента заставил их отвернуться от всего обычного и надоевшего и обратиться к помощи лживых и фантастических грез Зеленого Змия.

Во время бродяжничества по Соединенным Штатам я составил себе новые убеждения. В качестве бродяги я находился за кулисами общества, даже в подвалах его. Я имел возможность наблюдать за машинами, двигающими им; я видел движение колес социальной машины и узнал, что труд рабочего не стоял на той высоте о которой говорили учителя, проповедники и политики.

Я решил, что обойдусь без ремесла и без пресловутой дочери заведующего; я также отверг всякое преступное занятие, так как находил, что это еще невыгоднее, чем быть рабочим.

Я вернулся в Калифорнию с твердым намерением развивать свои умственные способности. Для этого надо было поступить в школу. Я давно прошел через школу первой ступени и потому поступил в оклендскую среднюю школу. Кроме того, чтобы иметь возможность платить за учение, я поступил в привратники. Сестра помогала мне; я не брезговал и другой работой, например косил чью-нибудь лужайку, выбивал ковры. Я работал для того, чтобы отделаться от работы; я старался изо всех сил ради осуществления этого парадокса.

Я совсем забыл о любви, а с нею вместе и Хейди, и Луи Шаттока, и вечерние прогулки. Я был слишком занят: вступил в общество дебатов Генри Клея и был принят в домах некоторых членов его, где познакомился с девицами в длинных платьях. Я принимал участие в маленьких домашних клубах, на заседаниях которых обсуждались поэзия, искусство и тонкости грамматики. Я стал членом местного социалистического союза; мы там учились, ораторствовали о политической экономив философии и политике. Я поглощал огромное количество книг.

В продолжение полутора лет я ни разу ничего не пил и совсем забыл о вине. Мне недоставало на это ни времени, ни желания. Моя работа привратника, учебные занятия и безгрешные развлечения вроде шахмат не оставляли мне свободной минуты. Я открывал новый мир с таким страстным интересом, что старый мир Зеленого Змия потерял всякую привлекательность для меня.

Впрочем, раз я зашел в питейный дом. Я сходил повидать Джонни Хайнхольда в его «Последнем Шансе», с тем чтобы занять у него денег. Нельзя не отметить одной положительной черты Зеленого Змия: владельцы баров, как правило, щедрее на помощь своему ближнему, чем деловые люди. Мне до зарезу нужны были десять долларов, и не к кому было обратиться за ними. Я вспомнил Джонни Хайнхольда; я уже несколько лет не был в его баре и не тратил у него ни одного цента.

Придя к нему с просьбой, я даже ничего не выпил. Несмотря на то, Джонни Хайнхольд немедленно дал мне десять долларов, без залога и без процентов.

Я пишу это не ради восхваления владельцев питейных домов, а для того, чтобы показать всю силу и могущество Зеленого Змия и чтобы описать один из миллионов способов сближения человека с ним, пока в конце концов он уже не может обходиться без него.

XXII

Надо было положить три года на учение в средней школе. Проучившись год, я решил идти кратчайшим путем. Я занял денег и поступил в подготовительное училище. Мне обещали по истечении четырех месяцев достаточно подготовить меня для поступления в университет.