Арчибалд Кронин - Замок Броуди Страница 14

— Дрон? Какого черта ему от меня нужно?

— Не могу знать, сэр. Он сказал, что придет еще раз, попозже.

— Гм! — буркнул Броуди, проходя в свою контору. Здесь он бросился в кресло и, не обращая внимания на несколько деловых писем, лежавших на письменном столе, закурил трубку. Потом сдвинул шапку на затылок — он никогда ее не снимал в лавке, как бы подчеркивая этим свое привилегированное положение, — и раскрыл газету «Глазго Херолд», предупредительно положенную у него под рукой.

Медленно шевеля губами, читал он передовицу; иногда ему приходилось дважды перечитывать какую-нибудь трудную фразу, чтобы уловить ее смысл, но он упорно продолжал читать. Время от времени он опускал газету и неподвижно смотрел в стену перед собой, напрягая все силы неповоротливого ума, чтобы, как следует понять смысл прочитанного. Он каждое утро ставил себе трудную задачу разобраться в политическом содержании передовой статьи «Глазго Херолд»; он считал это обязанностью всякого человека, занимающего солидное положение. Кроме того, читая газету, он запасался вескими аргументами для будущих серьезных разговоров, и этим объяснялось его усердие, несмотря на то, что к следующему утру содержание прочитанного совершенно исчезало из его памяти.

Так он упорным трудом одолел уже полстолбца, когда ему помешал чей-то неуверенный стук по стеклу двери.

— Кто там? — крикнул Броуди.

Перри (ибо так стучать мог только Перри) ответил сквозь закрытую дверь:

— К вам мистер Дрон, сэр.

— Какого черта ему нужно? Не знает он, что ли, что я читаю передовицу «Херолда» и не люблю, когда мне мешают!

Дрон, личность унылая и незначительная, стоял тут же за плечом Перри и слышал каждое слово. Это было отлично известно Броуди, и это-то и побуждало его-с злобным юмором подавать свои реплики в самой неприятной форме и как можно громче. С слабой усмешкой он из-за газеты прислушался к происходившему за дверью совещанию вполголоса.

— Мистер Броуди, он говорит, что отнимет у вас не больше минуты, — вкрадчиво уверял Перри.

— Минуту, вот как! Хорошо, если ему уделят и секунду! Я не имею ни малейшего желания его видеть, — все так же громко насмехался Броуди. — Спроси, что ему нужно, и если ничего важного, так пускай этот недоносок побережет свое дыхание, оно ему пригодится для того, чтобы дуть на горячую похлебку.

За дверью снова переговоры шепотом. Перри с энергичной мимикой, которая выразительнее слов, доказывает Дрону, что он сделал в защиту его интересов все, что возможно и не нарушает его собственной безопасности.

— Поговорите с ним сами в таком случае, — пробормотал он, наконец, для очистки совести, отказываясь от посредничества и ретируясь обратно за прилавок. Дрон приоткрыл дверь на какой-нибудь дюйм и заглянул в контору.

— А, вы еще здесь? — заметил Броуди, не отводя глаз от газеты, которую он снова поднял, делая вид, что читает. Дрон откашлялся и открыл дверь чуточку пошире.

— Мистер Броуди, можно мне потолковать с вами? Я задержу вас только на одну минуточку, не больше, — воззвал он, потихоньку продвигаясь в контору через, щель осторожно приоткрытой им двери.

— Ну, чего вам? — прорычал Броуди, сердито посмотрев на него. — Никаких дел у нас с вами нет, насколько мне известно. Мы с вами — птицы разного полета.

— Я это хорошо знаю, мистер Броуди, — смиренно ответил посетитель. — И по этой самой причине я и пришел к вам. Я пришел, так сказать, за советом и для того, чтобы сделать вам одно маленькое предложение.

— Ну, в чем же дело? Да не вертитесь вы, как курица на горячей сковороде!

Дрон нервно мял в руках шапку.

— Видите ли, мистер Броуди, в последнее время моя торговля шла не особенно хорошо… И я пришел поговорить насчет моей лавки, которая находится рядом с вашей.

Броуди снова посмотрел на него.

— Это та полуразвалившаяся лавчонка, что пустует вот уже три месяца? Кто же ее не заметит, — она торчит на нашей улице, как бельмо на глазу.

— Да, она давно пустует, — кротко согласился Дрон. — Но все-таки это в некотором роде имущество и, по правде сказать, почти единственное, какое у меня еще осталось… и я уже совсем было отчаялся, да мне вдруг пришла одна мысль, и я подумал, что она, может быть, вас заинтересует…

— Ну еще бы! — фыркнул Броуди. — Как тут не заинтересоваться! Такая умная голова всегда что-нибудь придумает интересное! Ну, в чем же состоит ваша великая мысль?

— Я подумал… — робко начал Дрон, — что у вас такая большая торговля, а лавка, пожалуй, для нее маловата, так не пожелаете ли вы расширить ее: снять мою лавку и сделать одно большое помещение, быть может, с одной зеркальной витриной или с двумя…

Броуди долго и саркастически смотрел на него.

— Скажите, пожалуйста! Так это ради расширения моей торговли вы все придумали и приходили сюда дважды сегодня утром? — произнес он, наконец.

— Разумеется, нет, мистер Броуди. Я ведь вам только что объяснил, что мне туго приходится в последнее время: то, да другое, да жене опять скоро родить, так что я решился сдать внаем свою лавку.

— Нет, это уж слишком, право! (Броуди почти мурлыкал от удовольствия). Вот такие жалкие пачкуны, как вы, всегда обзаводятся большой семьей. Надеюсь, вы не возлагаете на меня ответственность за это новое прибавление семейства? О, я знаю, вы любите своих многочисленных отпрысков. Говорят, у вас их столько, что вам самому не сосчитать… Но я-то, — продолжал он уже другим тоном, — тут ни при чем. Я своему делу хозяин и веду его так, как нахожу нужным. Скорее я стал бы, кажется, давать в придачу к проданным шляпам мешки с конфетами, чем завел бы крикливую зеркальную витрину. Черт возьми, разве вы не знаете, что самые видные люди в городе — мои постоянные покупатели и друзья? Ваша пустая лавчонка вот уже много месяцев торчит, словно прыщ, рядом с моим солидным предприятием. Сдайте вы ее, ради бога, сдайте обязательно! Можете сдать ее хоть самому дьяволу, но сдать ее мне вам никак не удастся! А теперь ступайте отсюда и никогда больше не надоедайте мне такими пустяками. Я человек занятой, и некогда мне выслушивать ваши дурацкие рассуждения.

— Слушаю, мистер Броуди, — отвечал тихо Дрон, теребя в руках шапку. — Извините, если я вас чем обидел. Я подумал, что спрос — не беда… да с таким суровым человеком, как вы, трудно говорить.

Он с безутешным видом отвернулся, собираясь уйти, но в эту минуту в комнату влетел взволнованный Перри.

— Кабриолет сэра Джона у дверей, мистер Броуди, — пролепетал он. — Только что на моих глазах подъехал!

Приказчик обязан был обслуживать обыкновенных покупателей, так сказать, массы, не беспокоя хозяина, но, когда лавку посещала какая-нибудь важная персона, он, помня приказ, мчался за хозяином, как встревоженная борзая.

Броуди поднял брови и взглянул на Дрона, как бы говоря: «Вот видите!» Затем, крепко взяв последнего за локоть (ибо он не хотел, чтобы сэр Джон застал его в таком неподобающем обществе), вывел его из конторы, протащил через лавку и последним толчком выбросил за дверь. Окончательно пришибленный позором этого последнего, неожиданного и сильного пинка, Дрон споткнулся и, упав навзничь, во весь рост растянулся на земле в тот самый миг, когда сэр Джон Лэтта выходил из экипажа.

Лэтта с громким хохотом вошел в лавку и подошел к Броуди.

— Ну, Броуди, давно я не видывал ничего забавнее! Какое у него было лицо, у бедняги! — воскликнул он, ударяя себя по ляжкам перчатками. — Счастье еще, что он не ушибся. Это, вероятно, докучливый кредитор, да? — добавил сэр Джон лукаво.

— Вовсе нет, сэр Джон! Просто болтун, который всегда всем надоедает.

— Вот этот маленький человечек? — Сэр Джон одобрительно поглядел на Броуди. — А вы, милейший, и сами не знаете, какая у вас сила! Вы страшно сильный варвар!

— Я только чуть задел его пальцем, — самодовольно отозвался Броуди, гордясь тем, что удостоился внимания такого видного человека, почтенного главы знаменитой фирмы Лэтта, Внимание это было сладким фимиамом для его самолюбия.

— Я мог бы одной рукой поднять на воздух дюжину таких, как он, — добавил он небрежно, — да не стоит рук марать. Это ниже моего достоинства.

Сэр Джон Лэтта смотрел на него с легкой иронией.

— А знаете, Броуди, вы — оригинальный субъект. Должно быть, оттого мы вас так и отличаем. В теле Геркулеса душа… гм… — он усмехнулся. — Ну, да с вами ведь можно говорить прямо. Слыхали, конечно ходячую фразу «odi profanum vulgiis et arceo»?

— Совершенно правильно! Совершенно правильно! — благодушно подхватил Броуди. — Вы всегда умеете складно сказать, сэр Джон. Что-то в этом роде я читал сегодня утром в «Херолде». Вполне с вами согласен. (Он понятия не имел, что хотел сказать сэр Джон.)

— Однако вы не слишком увлекайтесь, Броуди, — продолжал сэр Джон, предостерегающе качая головой. — Иной раз и пустяк имеет серьезные последствия. Вы этак, пожалуй, всех в городе перекалечите. Нет, свои баронские замашки вы уже лучше оставьте. Надеюсь, вы меня понимаете? Однако, — добавил он, резко меняя тон на более сухой и официальный, — я не могу задерживаться, очень спешу на заседание. Мне нужна панама. Настоящая, конечно. Никогда еще с тех пор, как я уехал из Барбадоса, я не страдал от солнца так, как сейчас. Если нужно, выпишите из Глазго. Моя мерка у вас имеется.