Эрнест Хемингуэй - Иметь и не иметь Страница 14

Глава одиннадцатая

Было около половины десятого, когда Краснобай пришел к Фредди. Сразу можно было сказать, что он здорово хватил у Ричарда, потому что, когда он выпьет, он становится нахальным, а тут вид у него был здорово нахальный.

– Ну, дружище, – говорит он Гарри.

– Я вам не дружище, – ответил ему Гарри.

– Я желаю поговорить с вами, дружище.

– Где? В вашей приемной за баром? – спросил его Гарри.

– Да, за баром. Кто-нибудь там есть, Фредди?

– Кто там будет при таких законах. Скажите-ка, это запрещение после шести часов – надолго?

– А вы бы меня наняли, чтобы похлопотать на этот счет, – говорит Краснобай.

– Пусть вас черт нанимает, – отвечает ему Фредди. И Гарри с адвокатом уходят за бар, туда, где кабинеты и где стоят ящики с пустыми бутылками.

На потолке горела одна электрическая лампочка, и Гарри заглянул во все кабинеты, где было темно, и убедился, что там никого нет.

– Ну? – сказал он.

– Они хотят послезавтра вечером, – сказал ему Краснобай.

– Что они задумали?

– Вы понимаете по-испански, – сказал Краснобай.

– Но вы им этого не сказали?

– Нет. Вы же знаете, что я вам друг.

– Вы и отца родного не задумались бы продать.

– Бросьте это. Посмотрите, какое дело я вам даю в руки.

– С каких это пор вы такими делами занимаетесь?

– Мне нужны деньги. Я должен выбраться отсюда. Я тут совсем запутался. Вы же это знаете, Гарри.

– Кто этого не знает.

– Вы слыхали, как они там добывают деньги на революционные надобности – киднапинг и тому подобное?

– Слыхал.

– Ну так и тут в том же роде. Они считают, что это ради идеи.

– Так-то так. Но ведь это здесь. В родном городе. Ведь знаешь всех служащих.

– Никто не пострадает.

– С этими молодцами ни за что не поручишься.

– Я думал, вы настоящий мужчина.

– Я-то настоящий мужчина. Насчет этого можете не беспокоиться. Но я рассчитываю еще пожить здесь.

– А я нет, – сказал Краснобай.

Господи, подумал Гарри. Он сам сказал это.

– Я хочу выбраться отсюда, – сказал Краснобай. – Когда вы думаете вывести лодку?

– Сегодня.

– Кто вам будет помогать?

– Вы.

– Где вы ее думаете поставить?

– Там, где всегда ставлю.

Вывести лодку оказалось совсем не трудно. Все было очень просто, как и рассчитывал Гарри. Ночной сторож делал обход каждый час, а остальное время он сидел у внешних ворот старого Военного порта. Они на ялике пробрались к причалу, перерезали канат, и когда начался отлив, лодка, буксируемая яликом, легко вышла в море. Дорогой, когда она скользила по каналу, Гарри проверил моторы, и оказалось, что они в порядке, только головки разъединены. Он проверил запас бензина, и оказалось, что еще есть около полутораста галлонов. Бензин не выкачивали из баков, и все, что осталось от последнего переезда, было цело. Перед выходом он тогда наполнил оба бака, а выгорело совсем немного, потому что море было бурное и ехать пришлось очень медленно.

– Дома у меня в баке есть бензин, – сказал он Краснобаю. – Я могу перелить его в бутыли и привезти на машине, а Элберт может привезти еще, если понадобится. Лодка будет стоять на реке как раз там, где проходит шоссе. Они могут подъехать на машине.

– Они хотят, чтоб вы ждали их у самого Портер-Дока.

– Как же я могу поставить там лодку, прямо на виду?

– Не можете. Но я думаю, что они не согласятся на машине.

– Ну, хорошо, тогда я ее пока поставлю на реке, заправлю и сделаю все, что требуется, а потом перегоню. Вы можете привезти их на моторке. А пока мне нужно ее туда поставить. У меня еще дел куча. Вы идите на ялике к берегу, берите машину и приезжайте за мной к мосту. Я буду на шоссе часа через два. Оставлю ее и приду на шоссе.

– Я приеду за вами, – ответил ему Краснобай, и Гарри, приглушив мотор так, что лодка бесшумно двигалась по воде, развернулся на буксире и повел ялик туда, где виднелись огни сторожевой шхуны. Он выключил мотор и придержал ялик, пока Краснобай пересаживался.

– Значит, часа через два, – сказал он.

– Хорошо, – сказал Краснобай. Сидя у штурвала, медленно подвигаясь в темноте вперед, стараясь не попасть в полосу света от причальных огней, Гарри думал о том, что Краснобаю приходится все-таки потрудиться за свои деньги. Интересно, сколько он думает получить. Интересно, как он вообще спутался с этими молодцами. Плут он большой, но в свое время из него мог выйти толк. И он неплохой адвокат. Но меня прямо в дрожь бросило, когда он сам это сказал. Он просто сам накликал это на себя. Чудно, как это человек может накликать что-нибудь. Когда я услышал, как он сам накликает на себя, мне даже страшно стало.

Глава двенадцатая

Придя домой, он не стал зажигать свет, он снял внизу башмаки и в носках поднялся по каменной лестнице. Он разделся и, оставшись в одной рубашке, лег в постель, прежде чем проснулась его жена. Она окликнула в темноте: «Гарри», – и он сказал: «Спи, спи,старуха».

– Гарри, в чем дело?

– Собираюсь в рейс.

– С кем?

– Ни с кем. Может быть, с Элбертом.

– На какой лодке?

– Я взял свою лодку.

– Когда?

– Только что.

– Ты попадешь в тюрьму, Гарри.

– Никто не знает, что я взял ее.

– Где она?

– Спрятана.

Лежа неподвижно в постели, он почувствовал на своем лице ее ищущие губы и потом прикосновение ее руки, и он повернулся и крепко прижался к ней.

– Ты хочешь?

– Да. Сейчас.

– Я спала. Помнишь, как мы делали это во сне?

– Слушай, тебе не мешает культяпка? Тебе не противно?

– Ты глупый. Мне даже нравится. Все, что твое, мне нравится. Положи ее сюда. Нет, сюда. Вот так. Правда, мне нравится.

– Точно ласт у морской черепахи.

– Ты вовсе не черепаха. А верно, что они это делают целых три дня?

– Верно. Слушай, ты потише. Мы разбудим девочек.

– Они не знают, какой ты у меня. Они никогда не узнают, какой ты у меня. Ох, Гарри, если б тебе не надо было уезжать. Если б тебе никогда не надо было уезжать. Скажи, ты со многими женщинами спал – кто лучше всех?

– Ты.

– Неправда. Ты всегда говоришь мне неправду.

– Правда. Ты лучше всех.

– Я уже старая.

– Ты никогда не будешь старая.

– И я болела.

– Если женщина хорошая, это не имеет значения.

– Положи культяпку сюда. Вот так. Так. Так.

– Мы слишком шумим.

– Мы говорим шепотом.

– Я должен уйти до рассвета.

– Ты спи. Я разбужу тебя. Когда ты вернешься, мы повеселимся. Поедем в Майами и остановимся в гостинице, как когда-то. Совсем как когда-то. В таком месте, где нас никто никогда не видел. Знаешь что? Давай поедем в Новый Орлеан?

– Может быть, – сказал Гарри. – Ладно, Мария, мне теперь надо спать.

– Поедем в Новый Орлеан?

– Отчего не поехать. Только сейчас мне надо слать.

– Ну, спи. Ты мой сладкий. Спи, спи. Я разбужу тебя. Не беспокойся.

Он уснул, вытянув на подушке обрубок ампутированной руки, а она еще долго лежала и смотрела на него. Свет уличного фонаря падал в окно, и его лицо было освещено. Я счастливая, думала она. Глупые девочки. Они не знают, что у них будет. Я знаю, что у меня есть и что у меня было. Я счастливая женщина. Он говорит, как у морской черепахи. Я рада, что это случилось с рукой, а не с ногой. Я бы не хотела, чтоб он потерял ногу. Почему это нужно было, чтоб он потерял руку? Чудно все-таки, но мне это не мешает. С ним мне ничего не мешает. Я счастливая женщина. Таких мужчин больше нет. Кто не пробовал, тот не знает. У меня их было много. Я счастливая, что мне достался такой. Может ли быть, что черепахи чувствуют то же, что и мы? Может ли быть, что они все время это чувствуют? Или, может быть, самке это больно? Черт знает, о чем только я думаю. Как он спит, совсем как маленький. Лучше мне не спать, чтобы вовремя разбудить его. Господи, я бы это могла всю ночь, если б мужчины были иначе устроены. Я бы хотела так: всю ночь, и совсем не спать. Совсем, совсем, совсем не спать. Совсем-совсем. Только подумать, а? В моем возрасте. Я еще не стара. Он сказал, что я все еще хорошая. Сорок пять, это еще не старость. Я на два года старше его. Как он спит, точно маленький мальчик.

За два часа до рассвета они уже возились в гараже у бака с бензином, наливали и закупоривали бутыли и устанавливали их в багажнике машины. Гарри прицепил к правой руке крючок и очень ловко двигал и поднимал оплетенные ивовыми прутьями бутыли.

– Ты позавтракать не хочешь?

– Когда вернусь.

– Даже кофе не хочешь?

– А есть?

– Есть. Я поставила на плиту, когда мы выходили.

– Ну, принеси сюда.

Она принесла кофе, и он выпил его в темноте, присев на колесо машины. Она взяла чашку и поставила ее на стеллаж.

– Я поеду с тобой, помогу тебе перетаскивать бутыли, – сказала она.

– Ладно, – ответил он, и она села с ним рядом, крупная женщина с длинными ногами, крупными руками, крупными бедрами, все еще красивая, в шляпе, низко надвинутой на крашеные золотистые волосы. В предрассветной темноте и прохладе они ехали по шоссе сквозь туман, тяжело нависший над равниной.