Цзэн Пу - Цветы в море зла Страница 15

Вглядевшись внимательнее, друзья заметили длинную черную косу, заплетенную в три пряди, розовый шелковый халат, поверх которого была накинута синяя парчовая куртка с белой каемкой. На ногах виднелись расшитые зеленые туфли на тонкой подошве.

— Смотри, — указал на незнакомца Го Чжаотин, — ведь это Айюнь!

Цзинь Вэньцин сделал ему предостерегающий знак рукой:

— Тсс… Не шуми! Послушаем, о чем он молится!

Воистину:

Оба мужа ученых стремились спросить,Как идет в Лучезарных палатах экзамен,

А случилось, что самый порочный из всехСамым первым предстал пред глазами!

Если вам интересно узнать, о чем молился Айюнь, прочтите следующую главу.

Глава пятая

УСТРАИВАЕТСЯ ПИР, ЧТОБЫ УТВЕРДИТЬ ВЕЧНУЮ ЛЮБОВЬ. ТРУДНО ПРИКРЫТЬ ЭТАЖЕРКОЙ ПРЕЛЮБОДЕЯНИЕ ЧИСТОЙ ДЕВЫ

Итак, Цзинь Вэньцин увидел, что Айюнь стоит коленопреклоненный на коврике и тихо бормочет молитву. Он сделал знак Го Чжаотину, прося не шуметь. Но его слова спугнули юношу: он торопливо вскочил. Даже слуга, находившийся в доме, выбежал им навстречу с возгласами приветствия.

Цзинь и Го познакомились с Айюнем уже давно, на одном из пиров. Го Чжаотина юноша знал особенно хорошо; поэтому, завидев друзей, подошел к ним и почтительно поклонился каждому. Айюнь оказался под лунным светом, и Цзинь Вэньцин внимательно оглядел его. Действительно, это был очень красивый юноша, обладавший прелестью яшмы и теплотой жемчужины. Сердце Цзинь Вэньцина невольно сжалось, когда перед его взором возникло нежное личико, на которое страшно было даже дунуть, ясные глаза, проникающие в самую душу, темные, близко сдвинутые брови, розовые щеки с ямочками и маленький ротик, похожий на только что расколовшийся плод граната. «Кто бы мог ожидать, что Цао Ибяо, не сумевший сделать карьеру, окажется настолько удачлив! — подумал Цзинь. — А я, хоть и считаюсь литературным корифеем, не смог приобрести такого прелестного спутника жизни!»

Пока Цзинь Вэньцин предавался этим размышлениям, Го Чжаотин взял Айюня за руку и со смехом спросил:

— Ты для кого это так чистосердечно куришь фимиам небу? За кого молишься?

Айюнь покраснел и улыбнулся.

— Ни за кого. Во время Праздника середины осени[78] я забыл возжечь курения Луне. Вот сейчас и хочу наверстать.

— Господин Го! — вмешался слуга, стоявший на ступеньках. — Не верьте ему! Он молит, чтобы наш хозяин занял первое место на экзамене! «Учеными заведуют на луне, — говорит он. — Стоит только У Гану[79] отрубить своим яшмовым топором ветку или хотя бы полветки от кассии и подарить ее нашему господину, как тот сразу получит степень. Недаром про успешно выдержавших экзамен говорят, что они «сорвали ветку кассии в Лунном дворце». С тех пор как хозяин ушел на экзамены, Айюнь каждый день совершает здесь поклоны Луне и уже набил себе шишку величиной с драконов глаз[80]. Если не верите, поглядите сами!

Айюнь бросил негодующий взгляд на слугу и повел Го Чжаотина с Цзинь Вэньцином в комнату.

— Не слушайте эту обезьяну, господин Го, — произнес он. — Наш хозяин еще утром вернулся с экзаменов и сразу лег спать. Посидите немного в кабинете, а я пойду разбужу его.

Го Чжаотин, осклабившись, нагнулся к Айюню.

— С каких это пор ты присвоил себе Цао Ибяо? Ни дать ни взять — Мэн Гуан, что окрутила Лян Хуна![81] А я ничего не знал!

Актер понял, что сболтнул лишнее, и сердито возразил:

— Я просто продолжал слова слуги. Если господин Го будет придираться ко мне, я больше не раскрою рта!

Они вошли в гостиную. Го Чжаотин давно уже не бывал здесь, поэтому он окинул комнату внимательным взглядом и сказал Цзиню:

— Смотри, в каком порядке содержатся книги, картины и домашняя утварь! Совсем непохоже на тот ералаш, который вечно царил у Цао Ибяо. Это заслуга Айюня.

— Интересно, сколько Ибяо пришлось потрудиться, чтобы добыть себе такую замечательную жену! — со смехом подхватил Цзинь Вэньцин.

Айюнь сделал вид, будто не слышит, и, вместо того чтобы пойти за Цао Ибяо, начал рыться в ящиках стола.

— Почему ты не разбудишь хозяина? — спросил Цзинь.

— Я хочу показать вам его экзаменационное сочинение.

— Нечего показывать, мы и так знаем, что Цао Ибяо написал хорошо, — заметил Го Чжаотин.

— Тут дело сложнее. Каждый раз, когда хозяин говорит, что написал недурно, он не выдерживает экзамена. А стоит ему обрадоваться своим успехам, получается еще хуже: тогда его сочинение даже первой проверки не проходит. Сегодня он был очень недоволен; сказал, что написал отвратительно. Я думаю, если ему сочинение показалось плохим, оно как раз придется по вкусу господам экзаменаторам и тогда можно на что-то надеяться. Поэтому я и хочу попросить вас прочесть.

Сказав это, он протянул Цзинь Вэньцину бумагу с красными клетками. Внезапно из спальни послышался кашель.

— Айюнь, с кем это ты там шушукаешься?

— Господа Го и Цзинь пришли навестить вас, — откликнулся юноша. — Вставайте, они уже давно здесь!

— Попроси их посидеть, а сам иди сюда, у меня к тебе дело есть.

Актер взглянул на Цзинь Вэньцина и Го Чжаотина, засмеялся и исчез в спальне. Некоторое время оттуда доносился шорох одежды и тихий разговор, затем в гостиную вышел улыбающийся Айюнь, позвал слугу и вместе с ним исчез из комнаты.

Через мгновение из спальни появился Цао Ибяо — гладко причесанный, в новом белом шелковом халате, усеянном крупными пионами. Поклонившись друзьям, он промолвил:

— Извините, что заставил вас долго ждать!

— А мы как раз оценивали твое творение, — ответил Цзинь Вэньцин. — Странно — и ты научился говорить этими глупыми штампами!

Цао Ибяо вырвал сочинение из рук Цзиня и бросил его в корзинку.

— Не будем вспоминать об этой осточертевшей дряни. Договоримся лучше с Цянь Дуаньминем, Хэ Тайчжэнем и Лу Жэньсяном и вместе отправимся к Айюню!

— А зачем мы к нему пойдем? — поинтересовался Го Чжаотин.

— Нет, нет, правильно! — воскликнул Цзинь Вэньцин. — Несколько дней назад мы с ними условились поздравить Айюня!

— Ах да, у Айюня истек срок обучения! — молвил Го Чжаотин. — Как называется его труппа? Где она находится?

— Своей труппы он еще не создал, и сегодня мы соберемся у его учителя Мэя, — ответил Цао Ибяо.

С этими словами он написал три записки, позвал слугу и велел разнести их по адресам, попутно приказав нанять пролетку.

— Нанимать не нужно, — сказал слуга. — Лошадь и коляска Айюня оставлены для вас в задней конюшне. Сам он отправился пешком.

Цао Ибяо кивнул и обратился к Цзинь Вэньцину и Го Чжаотину:

— Ну, тогда поехали, там поболтаем!

Друзья сели в коляску и вскоре прибыли к дому, где помещалась труппа «Радостное согласие». Зал был убран роскошно, в воздухе плыл аромат коричных цветов и орхидей. Над головами висели шелковые фонари причудливых форм с изображениями парящих фениксов. Пол устилал мягкий ковер, на котором были вышиты два дракона, резвящиеся в воде. Стены были увешаны картинами придворных художников династии Северная Сун[82]. На специальной подставке теплилась бронзовая курильница времен минского императора Сюаньцзуна[83]. Вся мебель была вырезана из красного и желтого дерева руками знаменитых мастеров. Посреди зала возвышался стол, полный самых изысканных яств, которые когда-либо производили море и суша. Здесь же стояла тонкая посуда из расписного фарфора времен императора Канси[84] и синего фарфора, прославившегося при императоре Цяньлуне. Цянь Дуаньминь и Хэ Тайчжэнь уже были на месте, один Лу Жэньсян запаздывал. Пришлось сесть за стол, не дожидаясь его. Айюнь, по обычаю, поднес каждому гостю вина и сел рядом с Цао Ибяо. Друзья вызвали мальчиков, несмотря на то, что Цянь Дуаньминь и Хэ Тайчжэнь для приличия попытались возражать. Нарядные, надушенные юноши, звон чашек с вином, громкая музыка лишили мужчин самообладания, а от выпитого вина сильнее забурлила кровь. Словом, гости вволю насладились тем, что рисуют на стенах беседок, и тем, что изображено в «Записках у моста Баньцяо». Когда мальчики ушли, Айюнь, улучив момент, подошел к выбравшему его гостю. Один потчевал другого, и постепенно разговор зашел о знаменитых людях того времени.

— Древние говорили, что столица — это людское море, — заметил Цянь Дуаньминь. — И, по-моему, говорили правильно. Какую бы науку ни изучать, всегда найдешь человека, с которым можно посоветоваться.

— Да, это так, — согласился Цзинь Вэньцин. — Мне кажется, с тех пор как мы перебрались в столицу, нам удалось приобрести обширные знакомства: мы видели и высоких сановников и знаменитых ученых. Но кто же из них первый? Ради забавы мы можем сравнить их достоинства!