Джон Голсуорси - Через реку Страница 15

Людей за столом сидело меньше, чем желательно в таких случаях, потому что любое слово одного могло быть услышано всеми. Юстейс Дорнфорд тоже был лишён возможности углубиться в конфиденциальный разговор; поэтому, едва лишь инстинкт подсказал ему, что, будучи единственным непосвящённым, он того и гляди совершит какую-нибудь бестактность, он постарался свести беседу к наиболее общим темам, вроде вопроса о премьер-министре, о нераскрытых случаях отравления, о вентиляции палаты общин, о том, что там некуда сдать на хранение шляпу, и прочих предметах, повсеместно возбуждающих интерес. Но к концу обеда он так остро ощутил, насколько необходимо его сотрапезникам поделиться друг с другом вещами, которых ему не следует слышать, что сослался на деловой звонок по телефону и покинул столовую в сопровождении Блора.

Не успели они выйти, как Динни объявила:

— Тётя, он её куда-нибудь заманил. Можно мне извиниться и съездить узнать, в чём дело?

— Лучше подожди, пока мы не кончим обедать, Динни, — возразил сэр Лоренс. — Две-три минуты не играют роли.

— А вам не кажется, что Дорнфорда следует ввести в курс событий? — спросил Эдриен. — Клер ведь ежедневно является к нему.

— Я введу, — вызвался сэр Лоренс.

— Нет, — отрезала леди Монт. — Ему должна сказать Динни. Подожди его здесь, Динни, а мы пойдём наверх.

Позвонив по междугородному телефону человеку, которого, как заранее знал Дорнфорд, не было дома, и вернувшись в столовую, он застал там только поджидавшую его Динни. Она предложила ему сигареты и сказала:

— Извините нас, мистер Дорнфорд. Дело касается моей сестры. Курите, прошу вас. Вот кофе. Блор, не вызовете ли мне такси?

Они выпили кофе и подошли к камину. Динни отвернула лицо к огню и торопливо начала:

— Понимаете, Клер порвала с мужем, и он приехал, чтобы увезти её обратно. Она не соглашается, и сейчас ей очень трудно.

Дорнфорд издал звук, напоминающий деликатное «гм!»

— Страшно рад, что вы мне сказали. За обедом я чувствовал себя очень неловко.

— А теперь, простите, мне пора: я должна выяснить, что случилось.

— Позволите поехать с вами?

— О, благодарю вас, но…

— Я был бы искренне рад.

Динни заколебалась. С одной стороны, лучшей помощи в беде и желать нечего; с другой… И она ответила:

— Весьма признательна, но боюсь, что сестра будет недовольна.

— Понятно. Если я понадоблюсь, вам стоит только сообщить.

— Такси у подъезда, мисс.

— Как-нибудь я попрошу вас рассказать мне о разводе, — уронила, прощаясь, Динни.

В автомобиле она принялась ломать себе голову, что делать, если дверь не откроют, и как быть, если, войдя в дом, она застанет там Корвена. Девушка остановила машину на углу Мелтон-Мьюз.

— Подождите, пожалуйста, здесь. Я вернусь через несколько минут и скажу, нужны вы мне ещё или нет.

Переулок, тихий, как заводь, был тёмен и неприветлив.

«Словно наша жизнь», — подумала Динни и потянула к себе изукрашенную ручку звонка. Послышалось одинокое позвякивание, затем всё смолкло. Девушка дёрнула ещё несколько раз, потом отошла от двери и взглянула на окна. Шторы, — она помнит, какие они плотные, — спущены, горит ли за ними свет — угадать невозможно. Она позвонила ещё раз, затем прибегла к дверному молотку и прислушалась, затаив дыхание. Опять ни звука! Наконец, растерянная и встревоженная, она вернулась к машине и дала шофёру адрес «Бристоля»: Клер говорила, что Корвен остановился в этом отеле. Конечно, исчезновение сестры можно объяснить хоть дюжиной причин, но почему Клер не предупредила их? Ведь в городе есть телефон. Половина одиннадцатого! Теперь та, наверно, уже позвонила.

Такси подкатило к отелю.

— Подождите, пожалуйста.

Девушка вошла в умеренно раззолоченный холл и нерешительно остановилась: для семейных сцен обстановка явно неподходящая.

— Что угодно мадам? — раздался рядом с ней голос мальчика-рассыльного.

— Не могли бы вы узнать, здесь ли мой зять сэр Джералд Корвен?

Что она скажет, если его вызовут? Она, взглянула в зеркало, где отражалась её фигура в вечернем туалете, и удивилась, что стоит прямо; у неё было такое ощущение, будто она вся извивается и корчится. Но Джерри не оказалось ни в номере, ни в общих помещениях. Динни вернулась к машине:

— Обратно на Маунт-стрит, пожалуйста.

Дорнфорд и Эдриен ушли, дядя и тётка играли в пикет.

— Ну что, Динни?

— Я не могла попасть в квартиру. В отеле его нет.

— Ты и там была?

— Да. Ничего другого мне в голову не пришло.

Сэр Лоренс поднялся:

— Пойду позвоню в Бэртон-клуб.

Динни подсела к тётке:

— Я чувствую, что с Клер что-то стряслось. Она всегда такая точная.

— Похищена или заперта, — объявила леди Монт. — В молодости я слышала об одной такой истории. Томсон или Уотсон, — словом, нечто похожее. Был ужасный шум. Habeas corpus или что-то в этом роде. Теперь мужьям такого не разрешают. Ну как, Лоренс?

— Он ушёл из клуба в пять часов. Придётся ждать до утра. Клер могла просто забыть, или у неё переменились планы на вечер.

— Но она же сказала мистеру Дорнфорду, что ещё увидится с ним.

— Она увидится — завтра утром. Бесполезно ломать себе голову, Динни.

Динни поднялась в свою комнату, но раздеваться не стала. Сделала ли она всё, что в её силах? Ночь для ноября сравнительно светлая и тёплая. До Мелтон-Мьюз, этой тихой заводи, каких-нибудь четверть мили. А что, если тихонько выбраться из дома и ещё раз сходить туда?

Девушка сбросила вечернее платье, надела уличное, шляпу, шубку и прокралась по лестнице. В холле было темно. Она бесшумно отодвинула засов, вышла на улицу и направилась к Мьюз. Добралась до переулка, куда на ночь загнали несколько машин, и увидела свет в верхних окнах дома № 2. Они были открыты, шторы подняты. Динни позвонила.

Через несколько секунд Клер в халате открыла ей дверь:

— Динни, это ты звонила раньше?

— Нет.

— Жалею, что не могла впустить тебя. Идём наверх.

Клер первой поднялась по винтовой лесенке, Динни последовала за ней.

Наверху горел яркий свет и было тепло. Дверь крошечной туалетной распахнута, кушетка в беспорядке. Клер посмотрела на сестру вызывающими и несчастными глазами:

— Да. У меня был Джерри. Ушёл всего минут десять назад.

Динни с ужасом почувствовала, как по спине у неё побежали мурашки.

— В конце концов он же приехал издалека, — продолжала Клер. — Как мило с твоей стороны, Динни, так беспокоиться обо мне!

— Девочка моя!..

— Он поджидал у дверей, когда я вернусь. Я, идиотка, впустила его, а потом… Впрочем, это пустяки. Я постараюсь, чтобы это не повторилось.

— Остаться мне с тобой?

— Нет, не надо. Но выпей чаю. Я как раз заварила. Динни, об этом никто не должен знать.

— Ещё бы! Я скажу, что у тебя ужасно разболелась голова и ты не смогла выйти позвонить.

За чаем Динни спросила:

— Это не меняет твои планы?

— Бог с тобой! Конечно, нет!

— Дорнфорд был сегодня на Маунт-стрит. Мы решили, что самое лучшее рассказать ему, как трудно тебе сейчас приходится.

Клер кивнула:

— Скажи, тебе всё это кажется очень смешным?

— Нет, трагичным.

Клер пожала плечами, затем поднялась и прижала к себе сестру. После молчаливого объятия Динни вышла в переулок, тёмный и пустынный в этот час. На углу, поворачивая к площади, она чуть не налетела на молодого человека.

— Мистер Крум?

— Мисс Черрел? Вы были у леди Корвен?

— Да.

— Там всё в порядке?

Лицо у него было измученное, голос встревоженный. Прежде чем ответить, Динни глотнула воздух.

— Разумеется. Почему вы спрашиваете?

— Вчера вечером она сказала, что этот человек приехал сюда. Я страшно тревожусь.

«Что, если бы он встретил этого человека!» — мелькнуло в голове у Динни, но она невозмутимо предложила:

— Проводите меня до Маунт-стрит.

— Не стану от вас скрывать, — заговорил Крум. — Я с ума схожу по Клер. Да и кто бы не сошёл? Мисс Черрел, по-моему, ей нельзя жить одной в этом доме. Она рассказывала, что он приходил вчера, когда вы были у неё.

— Да. Я увела его, как увожу вас. Я считаю, что мою сестру нужно вообще оставить в покое.

Крум весь словно съёжился.

— Вы были когда-нибудь влюблены?

— Была.

— Тогда вы понимаете, что это такое!

Да, она понимала.

— Не быть рядом, не знать, что с ней всё в порядке, — настоящая пытка! Она смотрит на вещи легко, но я не могу.

Легко смотрит на вещи! Ох, какое лицо было у Клер! И Динни не ответила.

— Пусть люди думают и говорят, что угодно, — внешне непоследовательно продолжал молодой человек. — Чувствуй они то же, что я, они бы просто не выдержали. Я не собираюсь быть навязчивым, честное слово, но мысль, что этот человек смеет ей угрожать, невыносима для меня.

Динни сделала над собой усилие и спокойно возразила: