Редьярд Киплинг - Собрание сочинений. Том 2. Отважные мореплаватели. Свет погас. История Бадалии Херодсфут Страница 16

Диско указал на Сальтерса.

— Ты вовсе не был обузой! — вскричал моряк-земледелец, всплескивая руками — Ты зарабатывал вдвое больше, чем стоило твое содержание, у тебя есть свои деньги, Пенн, кроме половинной части в моей доле дохода от шхуны!

— Вы хорошие люди. Я вижу это. Однако..

— Милосердная Владычица! — прошептал Долговязый Джэк. — И он столько времени жил с нами. На него наслали порчу. Тут дело не обошлось без колдовства!

В это время послышался звон колокола какой-то шхуны, и чей-то голос закричал в тумане.

— Диско, ты слышал про случай с «Дженни Кушмэн»?

— Они спасли его сына! — вскричал Пенн. — Хвалите Бога!

— Мы вытащили Джэзона, он у меня на шхуне, — сказал Диско дрожащим голосом. — Не нашли ли вы еще кого-нибудь из погибших?

— Нашли одного. Он плавал среди обломков шхуны. Его немного оглушило в голову.

— Кто это?

Все ждали ответа с замиранием сердца.

— Думаем, что это Оллей-сын! — послышался ответ.

Пенн поднял руки к небу и сказал что-то по-немецки.

Гарвею казалось, что от лица Пенна исходят лучи света.

— Послушайте, господа, вы нас вчера порядком отделали! — продолжал голос со шхуны.

— Сегодня нам не до насмешек! — отвечал Диско.

— Знаю. Но признаться, нас опять несло течением куда попало, когда мы наскочили на молодого Оллея!

Это была неисправимая «Кэри Питмэн», и со шхуны «Мы здесь» послышался неудержимый хохот.

— Не передадите ли вы нам старика? Вам он, пожалуй, и не нужен. А нам тут не справиться одним. Мы о нем позаботимся. Он женат на тетке моей жены!

— Я дам вам, чего попросите! — сказал Троп.

— Да нам ничего не нужно, вот разве только якорь, который бы не срывался. Молодой Оллей пришел в себя и беспокоится. Пошлите-ка нам скорее старика!

Пенн вывел старого Оллея из столбняка отчаяния, который нашел на него, а Том Плэт переправил его на другую шхуну. Он ушел, не простившись, не сказав ни слова благодарности, не зная, какая радость его ожидает. Туман сомкнулся за ним густою стеною.

— А теперь, — сказал Пенн, глубоко вздыхая, как бы перед началом проповеди. — А теперь…

Возродившееся на мгновение тело снова бессильно опустилось. Меч, после того как миновала надобность, снова вложили в ножны. Взгляд потух. Голос снова понизился до обычного жалобного шепота.

— Теперь, — сказал Пенсильвания Прэт, — не сыграть ли нам, м-р Сальтерс, в шашки?

— Я только что тоже хотел предложить тебе, — засуетился Сальтерс. — Удивительно, Пенн, как ты умеешь угадывать чужие мысли!

Пенн покраснел и покорно последовал за Сальтерсом.

— Поднимай якорь! Живо! Уйдем из этого проклятого места! — кричал Диско.

Кажется, никогда еще приказания его не исполнялись так быстро и охотно.

— Ну, какого вы мнения обо всем этом? — спросил Долговязый Джэк в то время, как они двигались вперед в холодном сыром тумане.

— Я полагаю, — отозвался Диско, стоя у колеса, — что «Дженни Кушмэн» столкнулась с пароходом…

— Да, да, мы видели, как он прошел мимо! — жалобно заговорил Гарвей.

— Крушение шхуны напомнило Джэкобу Боллеру события в Джонстауне. Пока он утешал Оллея, он был в своем разуме. Потом он ослабел и снова впал в беспамятство. Вот как я понимаю этот случай!

Все были согласны с Диско.

— Если бы Пенн остался Джэкобом Боллером, это привело бы Сальтерса в отчаяние! — заметил Джэк. — Надо было видеть, как изменилось его лицо, когда Пенн спросил, кто о нем все это время заботился. Ну, что, Сальтерс?

— Спит, кроткий, как дитя, — сказал Сальтерс, подходя на цыпочках. — Видали ли вы когда-нибудь такую силу молитвы? Он просто вымолил у Бога молодого Оллея, и море выкинуло обратно свою жертву. Я твердо в том уверен. Джэзон ужасно гордился своим сыном. Должно быть, Бог наказал его за то, что он создал себе кумира на земле!

— За примером ходить недалеко! — отозвался Диско.

— Ну, нет, тут большая разница, — быстро возразил Сальтерс, — я не все же время вожусь с Пенном!

Целых три часа ждали рыбаки, когда проснется Пенн.

Без него не хотели садиться за стол. Наконец Пенн вышел. Лицо его было безжизненно, и память угасла. Ему казалось, что он видел сон. Он спросил, почему все так молчаливы, а они не могли объяснить ему почему…

Три последующих дня рыбаки работали до упаду. Когда они возвращались с ловли, Диско заставлял их складывать груз в трюме как можно компактнее, чтобы можно было вместить как можно больше рыбы. Надо было уметь расположить груз так, чтобы шхуна сидела в воде ровно, не кренясь. Мало-помалу за работой команда оживилась, и жизнь пошла обычным чередом. Долговязый Джэк огрел даже Гарвея морским канатом за то, что он «грустил, как больная кошка, о том, что непоправимо». Гарвей много и серьезно думал в эти дни и делился мыслями с Дэном. Дэн во многом соглашался с ним. Они решили даже не таскать больше у кока пирогов без спроса, а брать их с его разрешения.

На следующей неделе оба мальчика чуть не потонули вместе со шлюпкой «Хетти С», пытаясь поймать гарпуном акулу.

После долгих блужданий на ощупь, в тумане однажды утром Диско весело закричал:

— Живее, мальчики! Мы пришли в город!

VIII

Никогда в жизни не забудет Гарвей чудной картины, которая представилась его глазам. Солнце, которого они не видели уже целую неделю, стояло на горизонте.

Лучи его заливали пурпуром паруса многочисленных стоявших на якоре шхун. Шхун было не меньше сотни, всяких конструкций и из разных стран. Были тут и французские суда. И все они любезно раскланивались друг перед другом. Как пчелы из населенного улья, от каждой шхуны отделялись шлюпки. Слышался скрип канатов и цепей, всплески весел. По мере того как солнце поднималось на горизонте, паруса меняли свой цвет, казались сначала черными, потом серыми, наконец, белыми. С юга прибывали все новые и новые шхуны.

Шлюпки собирались в кучу, расходились, обгоняли друг друга, но все шли в одном направлении. Гребцы приветствовали друг друга, свистели, мяукали по-кошачьи, пели, бросали в воду всякую ветошь и мусор.

— Город! В самом деле город! Диско не ошибся! — сказал Гарвей.

— Я разглядел бы его, если бы он был даже меньше! — отвечал Диско. — В этом городе — тысяча человек жителей. А вот там отмель Девы! — указал он на сероватое пятно в море, где не было ни одной шлюпки.

Шхуна «Мы здесь» обогнула всю флотилию. Диско то тут, то там отвечал на приветствия своих друзей и знакомых и бросил якорь молодцевато, как на парусной гонке. Рыбаки мало обращают внимания на хороших моряков, зато неловкого шкипера непременно поднимут на смех.

— Ну, как удался лов? — спросили с «Короля Филиппа».

— Как раз вовремя подоспели! — послышалось с «Мери Чильтон».

— Гой! Том Плэт! Приходи сегодня вечером, поужинаем вместе! — пригласили с «Генри Клея».

Вопросы и ответы летели перекрестным огнем. Шлюпки встречались и раньше во время лова в тумане, но там было не до разговоров. Все, казалось, знали о спасении Гарвея и спрашивали, научился ли он рыбачить… Молодые рыбаки перебрасывались шутками с Дэном, который никогда не имел привычки лезть за словом в карман и осведомлялся о здоровье каждого, называя его самым нелюбезным для него прозвищем. Мануэль тараторил на своем родном языке со своими земляками. Даже молчаливый обыкновенно кок повис на утлегаре и кричал что-то своему приятелю, такому же черному, как он сам. Вокруг отмели Девы дно каменистое, и того и гляди якорный канат оборвется, поэтому они подвязали его к буям. Шлюпки же отправились, чтобы присоединиться к целой флотилии шлюпок, стоявших на якоре на расстоянии одной мили. Шхуны качались и поглядывали на окружающие шлюпки, как утка смотрит на своих утят.

У Гарвея в ушах звенело от замечаний, направленных по его адресу, когда он, сидя на веслах, греб среди массы других шлюпок. Слышались всевозможные наречия: португальское, неаполитанское, французское, гэльское, раздавались крики, песни. Может быть, это происходило от того, что он слишком долго жил на шхуне «Мы здесь», все в одном и том же тесном кружке людей. Ему было не по себе среди насмешек этих чужих и грубых людей. Легкая зыбь вздымала ряд разноцветных шлюпок; с минуту они выделялись на фоне неба, как чудная фреска; люди в лодках что-то кричали и жестикулировали. В следующую минуту лица, руки, обнаженные шеи исчезали за волной, в то время как другая приносила ряд новых лиц. Точно куклы в театре марионеток! Гарвей смотрел пораженный.

Проталкиваясь и держа лодку по ветру, приветствуя старых приятелей, окликая старых врагов, командор Том Плэт вел свою маленькую флотилию с подветренной стороны от остальных шлюпок.

Вдруг море вокруг потемнело от множества серебристой рыбы. На пространстве пяти или шести акров треска начала прыгать, как форель в мае месяце. За трескою на поверхности воды показались три или четыре широкие темные спины, вокруг которых вода словно кипела.