Чарльз Диккенс - Посмертные записки Пикквикского клуба Страница 17

— Так точно, прошу извинить, сэр. Не угодно ли в тележке о четырех колесах? — Двое сядут сзади; один спереди будет править… О, прошу извинить, сэр, это будет только для троих.

— Что ж нам делать? — сказал Снодграс.

— Может быть, кто-нибудь из вас любит ездить верхом, — заметил буфетчик, посматривая на мистера Винкеля. — Верховые лошади здесь очень хороши. Прикажете привести?

— Очень хорошо, — сказал мистер Пикквик. — Винкель, хочешь ехать верхом?

Мистер Винкель питал в глубине души весьма значительные сомнения относительно своего всаднического искусства, но, не желая помрачить свою репутацию в каком бы то ни было отношении, поспешил ответить скрепя сердце:

— Пожалуй, я согласен.

— Стало быть, все затруднения уладились, — сказал мистер Пикквик. — Приготовить лошадей к одиннадцати часам!

— Будут готовы, сэр, — отвечал буфетчик.

Оставалось теперь переодеться, запастись бельем и собраться в добрый путь. Путешественники разошлись по своим комнатам.

Кончив предварительные распоряжения, мистер Пикквик вышел в кофейную комнату и смотрел в окно на проходящих. Через несколько минут буфетчик доложил, что экипаж готов, и тут же мистер Пикквик перед самым окном увидел колесницу, снабженную всеми необходимыми принадлежностями для веселой прогулки.

Это была весьма интересная зеленая тележка на четырех колесах, с просторным местом вроде винного ящика сзади для двух особ и с возвышенным сиденьем спереди. Гнедой конь огромного размера величаво красовался между длинными оглоблями. Конюх, стоявший подле тележки, держал за узду другого огромного коня, взнузданного и оседланного для верховой езды.

— Ах, боже мой! — воскликнул мистер Пикквик, когда он и его товарищи вышли за ворота в дорожных платьях. — Кто же будет править? Об этом мы и не думали.

— Разумеется, вы, — сказал мистер Топман.

— Конечно, вы, — подтвердил мистер Снодграс.

— Я! — воскликнул мистер Пикквик.

— Не бойтесь, сэр, — перебил конюх. — Лошадь смирная — ребенок управится с ней. Не беспокойтесь.

— Она не разобьет? — спросил мистер Пикквик.

— Помилуйте, как это можно! — Она смирнее всякого теленка.

Последняя рекомендация совершенно успокоила взволнованную душу президента. Топман и Снодграс залезли в ящик; мистер Пикквик взобрался на свое возвышенное сиденье и с большим комфортом упер свои ноги в деревянную полочку, утвержденную внизу нарочно для этой цели.

— Эй Лощеный Виллиам, — закричал конюх своему товарищу, — подай вожжи джентльмену.

«Лощеный Виллиам», прозванный так, вероятно, от своих лоснящихся волос и масляного лица, поспешил вложить вожжи в левую руку мистера Пикквика, тогда как главный конюх вооружил бичом его правую руку.

— Ну! — вскрикнул мистер Пикквик, когда высокий конь обнаружил решительное намерение заглянуть в окно гостиницы.

— Нууу! — заголосили мистер Топман и мистер Снодграс с высоты своего джентльменского седалища.

— Ничего, джентльмены, лошадка вздумала поиграть, это пройдет, — сказал главный конюх ободрительным тоном. — Пришпандорь ее, Лощеный, пришпандорь; вот так.

Благодаря усилиям Лощеного, игривый конь отдернул морду от окна и стал в смиренную позицию. Надлежало теперь мистеру Винкелю показать свое искусство в верховой езде.

— Сюда пожалуйте, сэр, вот с этой стороны, — сказал первый конюх.

— Черт меня побери, если этот джентльмен не сломит себе шеи, — шепнул трактирный мальчишка на ухо буфетчику.

Мистер Винкель, покорный своей горемычной судьбе, поспешил взобраться на седло при деятельной помощи двух конюхов, из которых один держал за узду борзого коня, другой подсаживал самого всадника.

— Ну, кажется, все хорошо? — спросил мистер Пикквик, томимый, однако ж, сильным подозрением, что все было дурно.

— Все хорошо, — отвечал мистер Винкель отчаянным голосом.

— Прихлестните ее, сэр; вот так, — сказал конюх в виде напутственного утешения мистеру Пикквику. — Держите крепче вожжи.

Всадник и зеленая тележка в одну минуту сдвинулись с места, к общей потехе мальчишек трактирного двора. Мистер Пикквик заседал на козлах; мистер Винкель красовался на седле.

— А чего она так идет боком? — воскликнул мистер Снодграс с высоты своего ящика, обращаясь к мистеру Винкелю, начинавшему, казалось, терять присутствие духа.

— Не знаю, — отвечал мистер Винкель. — Вероятно, так приучили ее.

Так или нет, но упрямый конь продолжал двигаться самым таинственным образом, обращая хвост к одной стороне дороги, а голову к другой.

Мистер Пикквик не имел досуга обратить внимание на всадника, поставленного в затруднительное положение. Его собственный конь в скором времени обнаружил весьма замечательные свойства, забавные для уличной толпы, но нисколько не утешительные для пассажиров зеленой тележки. Чувствуя, вероятно, веселое расположение духа, бодрый конь постоянно вздергивал голову самым неучтивым образом, размахивал во все стороны хвостом и натягивал вожжи до того, что мистер Пикквик с трудом удерживал их в своих руках. К тому же обнаружилась у него странная наклонность беспрестанно сворачивать с дороги, останавливаться без всякой видимой причины и потом без достаточного основания порываться вперед с такой поспешностью, которая вовсе не согласовалась с желанием возницы.

— Что все это значит? — спросил мистер Снодграс, когда лошадь в двадцатый раз выполнила один из этих маневров.

— Не знаю; вероятно, она испугалась чего-нибудь, — сказал мистер Топман.

Мистер Снодграс был, по-видимому, не согласен с этой гипотезой и уже приготовился предложить свое собственное замечание, как вдруг раздался пронзительный крик мистера Пикквика:

— Стой! Стой! Я уронил кнут.

— Винкель! — вскричал мистер Снодграс, когда всадник, живописно перетряхиваясь на своем коне, поскакал к зеленой тележке. — Подыми кнут, сделай милость.

Затянув удила могучей рукой, мистер Винкель остановил свою лошадь, спустился на землю, подал кнут мистеру Пикквику и, схватив поводья, приготовился опять подняться на седло.

Теперь вздумал ли высокий конь поиграть со своим искусным всадником, или, может быть, пришло ему в голову совершить путешествие одному, без всякого всадника, — это, разумеется, такие пункты, относительно которых наши заключения не могут иметь определенного и решительного характера. Как бы то ни было, лишь только мистер Винкель притронулся к поводьям, лошадь перекинула их через голову и быстро отступила назад.

— Добрая лошадка, — сказал Винкель ласковым тоном, — добрая лошадка!

Но, вероятно, «добрая лошадка» терпеть не могла незаслуженной лести. Чем ближе мистер Винкель подходил к ней, тем дальше отступала она назад. Минут десять конь и всадник кружились посреди дороги и под конец были в таком же расстоянии друг от друга, как при начале этой игры: обстоятельство не совсем удобное для мистера Винкеля, оставленного без всякой помощи в безлюдном месте.

— Что мне делать? — закричал в отчаянии мистер Винкель. — С ней сам черт не сладит.

— Проведи ее до шоссейной заставы: там авось пособят тебе, — сказал мистер Пикквик.

— Да ведь нейдет, черт бы ее побрал! — проревел мистер Винкель. — Слезьте, пожалуйста, и подержите ее.

Мистер Пикквик готов был для истинного друга на все возможные услуги. Забросив вожжи на спину своей лошади, он осторожно спустился с козел, свернул экипаж с дороги, чтоб не помешать какому-нибудь проезжему, и поспешил на помощь к своему несчастному товарищу. Топман и Снодграс остались одни в зеленой тележке.

Лишь только добрая лошадка завидела мистера Пикквика с длинным кнутом в правой руке, как вдруг решилась изменить свой круговой маневр на движение отступательное и выполнила это решение с таким твердым и непреклонным характером, что мгновенно вырвала поводья из рук своего всадника и быстро помчалась в ту самую сторону, откуда только что выехали наши путешественники. Мистер Пикквик полетел на выручку своего друга; но чем скорее бежал он вперед, тем быстрее отступал непокорный конь. Пыль из-под его копыт столбом взвивалась по дороге, залепляя рот и глаза бегущим пикквикистам. Наконец лошадь приостановилась, встряхнула ушами, обернулась, фыркнула и спокойно, мелкой рысцой, побежала в Рочестер, оставив ученых мужей на произвол судьбы. Истощенные приятели, задыхаясь от надсады, с недоумением смотрели друг на друга, но скоро их внимание обратилось на сильный шум в недалеком расстоянии от них.

— Боже мой! Что это такое! — воскликнул мистер Пикквик, пораженный страшным отчаянием. — И другая лошадь бесится!

Именно так. Благодаря распорядительности мистера Пикквика, гнедой конь, приставленный к живому забору, получил полную свободу располагать своими поступками, потому что вожжи были на его спине. Завидев товарища, бегущего в Рочестер на свою спокойную квартиру, он решился последовать его примеру. Последствия угадать нетрудно. Животное рванулось изо всей силы, не думая повиноваться бедным пассажирам, которые напрасно делали ей энергичные знаки своими платками. К счастью, мистер Топман и мистер Снодграс вовремя уцепились за живой забор и успели повиснуть на воздухе между небом и землею. Лошадка, между тем, освобожденная от своей тяжести, наскочила на деревянный мост, разбила вдребезги зеленую тележку и, отскочив вперед с одними оглоблями, остановилась как вкопанная, любуясь произведенным опустошением и любопытствуя знать, что из всего этого выйдет.