Илья Штемлер - Архив Страница 18

– В магазин «Старая книга». Всплыли наши документы, – Колесников направился к своему столу, стягивая на ходу халат.

– Интересно, интересно, – заволновалась Тимофеева. – Очень интересно… Я с вами! Очень мне интересно. Ждите меня у входа, я переоденусь, – она живо выскочила из комнаты.

– И я с вами, – подхватила Тая. – Умираю от любопытства.

Колесников повесил халат и молча предложил Хомякову закуток в углу комнаты, куда можно выложить бумаги из злосчастного сундука.

Они шли гуськом и быстрым шагом. Впереди, на всех парах, Тимофеева, поодаль прихрамывал Колесников, он подвернул на лестнице ногу. Замыкала команду Тая, чуть ли не падая от смеха…

– Посмейся мне еще, посмейся! – бросала через плечо Тимофеева. – Чего смешного?! – и, не дожидаясь объяснения, устремлялась вперед, выискивая в уличной толпе едва заметную брешь. Следом за ней проникал Колесников.

– Ой не могу, – старалась не отстать Тая и, вытянув шею, захлебывалась в смехе, исподволь указывая пальцем на задорную фигуру начальницы. – Колобок, ой не могу…

– Слушай, ты б возвращалась, а? – злился Колесников, не сбивая быстрого шага.

– Ни за что! Тоже командир новый.

Так, скопом, они и ввалились в магазин.

– Наконец-то! – воскликнул Брусницын и с укоризной взглянул на Колесникова – нашел кого привести с собой.

Тот пожал плечами, мол, события вышли из-под контроля.

А Тимофеева уже протиснулась к прилавку, выжав с удобного места двух каких-то книголюбов. Ее наметанный взгляд мгновенно выудил из вороха книг желтоватые листы письма светлейшего графа.

– Девушка! – властно выкрикнула Тимофеева. – Покажите-ка мне этот экземпляр!

Сонная продавщица продолжала укладывать какие-то журналы. Она не привыкла к таким окрикам…

– Разбежалась, – ответила она лениво. – Видите, я занята.

Тимофеева смерила ее горящим взглядом, но сдержалась, словно придерживая энергию для главного удара.

Тая придвинулась к Тимофеевой, еще дальше оттеснив в сторону двух незадачливых библиофилов.

– Что воображаешь? – по-простому обратилась Тая к продавщице. – Тоже, царевна. Поди дай, что просят, и спи себе!

Продавщица вскинула длинное лицо, ее блеклые глазки потемнели.

– Какую книгу? – она прошла вдоль прилавка. – Эту? – И, передав листы в руки Тимофеевой, принялась разглядывать Таю.

– Конечно, наш! – мгновенно определила Тимофеева. – Все понятно… Жулики тут у вас работают в магазине! – веско проговорила Тимофеева.

Продавщица пригнула голову и с изумлением взглянула на Тимофееву.

– Я тут при чем? – пробормотала она.

– Все вы одна шайка. Приняли к продаже документ, не имеющий отношения к профилю магазина… Где ваш директор?

Продавщица откинула назад утлую спину и крикнула в темнеющую глубину коридора:

– Вера! Позови Анания!

Вскоре на свет вышел сухонький и небритый субъект в черной кепчонке с коротким козырьком и связкой ключей в смуглых пальцах.

– Вы Ананий?! – яростно полувопросила Тимофеева.

– Да, – удивился субъект, всматриваясь красными кроличьими глазами. – Мы с вами знакомы?

– Да! К сожалению! – твердо проговорила Тимофеева. – Как попал сюда этот документ? Отвечайте!

– Что вы кричите? – возмутился Ананий. – Вы в магазине, а не на рынке.

– Да. В магазине. В жульническом магазине.

Ананий на мгновенье лишился дара речи. И силился понять, в чем дело…

– Это ж надо… Так завести человека, – обратился Ананий к Брусницыну и Колесникову, не ведая, что те люди не посторонние.

– А вы отвечайте, – строго предложил Брусницын.

– Да. Не увиливайте, – поддержал Колесников.

– Они все вместе! – находчиво выкрикнула продавщица. – Одна компания.

Ананий пытливо огляделся: интересно, какие могут быть претензии к порядочному человеку?

– В чем дело, товарищи? – произнес он миролюбиво. – Пройдемте ко мне в кабинет.

– Но только «ин корпорэ»! – подбоченилась Тимофеева.

– Не понял? – насторожился Ананий.

– Значит – в полном составе! На латинском языке, – пояснила отличница Тая.

Ананий испуганно дернулся. Теперь он ждал подвоха от каждого, кто находился в торговом зале.

– Вы на продажу выставили краденые архивные документы, – Тимофеева прошелестела письмами графа Строганова. – Кто вам их сдал. Как их оценили?

– Ну знаете! – пришел в себя Ананий. – Существует закупочная комиссия, – он переждал и добавил устало: – Вы, мадам, меня утомляете. Не нравится – не покупайте, – он сделал несколько шагов в сторону. – И оскорбляете к тому же. Вот вызову милицию.

– Милицию?! – подстегнуло Тимофееву. – Я сама вызову милицию. Или вы забыли историю с литографиями? Я вам напомню.

Напоминать директору магазина о той истории было излишне. Он ее помнил, переволновался тогда, бедняга… Магазин выставил на продажу альбом цветных литографий художницы Остроумовой-Лебедевой, датированный 1923 годом, по довольно высокой цене. И случилось так, что Тимофеева в тот день заглянула в магазин. Альбом показался ей знакомым, только почему он в цвете? Тимофеева решила проверить себя, нашла в архиве эскизы, описания. Так и есть – никаких красок, все в черно-белом исполнении. Созвала экспертов в магазин, стала выяснять. И выяснила – литографии раскрасили ловкачи простецкими цветными карандашами и вздули цену… Поднялся скандал, исчезли квитанции с адресом того, кто сдал альбом на комиссию. Выходит, магазин имел свой интерес… Но постепенно все утихло – сложно было доказать что-либо.

– Так это были вы?! – всплеснул руками Ананий. – Точно, смотрю, знакомое лицо.

– Да, да! – веско ответила Тимофеева. – Хоть и прошло три года. А вы, значит, все работаете!

– Ну, знаете… Ничего ведь не доказано, – кажется, что Ананий не удержался и показал Тимофеевой язык. – Пройдемте ко мне. Выясним, кто поставил на продажу письма вашего графа.

Колесников наклонился к уху Брусницына, похожему на сырую лепешку: «Видишь, каков гусь? Мы бы с тобой бекали-мекали, а Софочка раз и в дамках».

Брусницын согласно кивнул, устремляясь за Тимофеевой в кабинет директора.

– Так ведь обед у нас, – крикнула вслед продавщица.

– Молчи! Ворюга, – цыкнула Тая, замыкая шествие.

– Я-то при чем? – возмутилась продавщица.

– Одна шайка! – вступил кто-то из посторонних книголюбов.

В это время звонок известил, что магазин закрывается на обед. Сонная продавщица оживилась. Вышла из-за прилавка, жестом птичницы выпроваживая гомонящих покупателей. Едва последний из них покинул помещение, она захлопнула дверь и навесила табличку «Перерыв».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

Илья Борисович Гальперин нервничал. Причин для переживания было две. Во-первых, предстоящий визит сына. Тот собирался приехать к отцу в пятницу, как договорились, и вдруг неожиданный звонок на работу: жди, приеду к вечеру. Вторая причина увязывалась с первой. Как гром среди ясного неба, вернулась из Уфы Ксения, аспирантка, предмет его сердечного увлечения, тридцативосьмилетняя женщина с копной льняных волос, карими удивленными глазами и тонкими сухими губами крупного мужского рта…

Гальперину не хотелось, чтобы они встретились – Аркадий и Ксения. Аркадий не знал о существовании Ксении. Конечно, ничего особенного тут не было. Отцу шестьдесят два года, и он вправе распоряжаться своей судьбой без консультаций с сыном, которого вообще видит два раза в год. Но слишком уж молодо выглядит Ксюша…

Гальперин следил за Ксенией поверх газетного листа плывущим взглядом застоявшегося коняги. Ее смуглые тугие руки, прохладные и бархатные, сейчас орудовали в буфете, глухом и надежном, точно забытая крепость. Протирали всяческую дребедень, что собралась на полках буфета за долгие годы. По широкой фарфоровой доске с изображением резвящихся фавнов были разбросаны десятки безделушек, назначение которых трудно предугадать. Какие-то шкатулки, розетки, плошки, веера из страусовых перьев с перламутровой инкрустацией, два черепашьих гребешка, отделанных серебряной вязью, литые каслинские подсвечники, «поющие» фужеры, гранатовые бокалы муранского стекла, стадо желтых слоников в разводьях трещин…

– Ну и пылищи насобирал, – произнесла Ксения с особой округлостью на гласных. – Что же ты, Илюша? А задержись я еще на месяц, тогда в пыли и не нашла бы тебя. Ни тебя, ни твоего сюрприза… О каком таком сюрпризе ты мне сказал по телефону?

– Я?! – притворно удивился Гальперин.

– А кто же еще? Звоню тебе, спрашиваю о здоровье, а ты все о каком-то сюрпризе… Где он? – Ксения смотрела на Гальперина требовательным взглядом капризного ребенка. – Серьезно, Илюша!

Гальперин подавил искушение. Рано еще трезвонить о находке в россыпи Краеведческого музея. Услышит о письмах Толстого, испугается.