Бернарден Сен-Пьер - Поль и Виргиния. Индийская хижина Страница 19

На некотором расстоянии отсюда мы увидели у входа в лес костер, вокруг которого собралось несколько поселенцев. Мы расположились тут на отдых, в ожидании рассвета. Пока мы сидели возле огня, один из поселенцев рассказал, что после полудня он заметил корабль в открытом море, который несло течением к острову; что ночь скрыла его из виду; что через час после захода солнца он слышал, как с него стреляли пушки, призывая на помощь; но море было так неспокойно, что нельзя было спустить ни одной лодки, чтобы подплыть к нему, и что вскоре после того ему показалось, будто он видит зажженные фонари, — он боится в этом случае, как бы корабль, подойдя так близко к берегу, не зашел в промежуток между маленьким островом Янтаря и землей, приняв его за Угол Прицела, близ которого проходят суда, пристающие к Порту Людовика; а раз все это так, — чего, однако, утверждать он не может, — то корабль находится в величайшей опасности. Тут вступил в разговор другой поселенец и сказал, что он не раз переплывал через канал, который отделяет остров Янтаря от берега; что он измерял его; что дно его очень удобно для якорной стоянки и что корабль будет там в полной безопасности, как в лучшей гавани. «Я бы перевез на него все мое состояние и спал бы на нем так же спокойно, как на суше». Третий сказал, что кораблю невозможно войти в канал, в котором с трудом плавают даже лодки.

Он уверял, что видел, как судно бросило якорь по ту сторону острова Янтаря. Таким образом, в том случае, если к утру подымется ветер, оно сможет свободно выйти в открытое море иди войти в гавань. Другие поселенцы высказывали иные предположения. Пока они препирались между собой, по обычаю праздных креолов, мы с Полем хранили глубокое молчание. Мы оставались там до рассвета; но на небе было еще слишком мало света, чтобы можно было различить какой-либо предмет на море, которое к тому же было покрыто туманом. Мы видели в открытом море лишь темную тучу. Это, как нам сказали, был остров Янтаря, лежавший в четверти мили от берега. В этот туманный день можно было различить лишь мыс берега, где мы находились, да некоторые вершины гор, расположенных среди острова, которые время от времени показывались из-за туч, окружавших их.

Около семи часов утра мы услыхали в лесу барабанный бой. То был губернатор, господин де-ла-Бурдоннэ, приехавший верхом, в сопровождении солдат, вооруженных ружьями, множества поселенцев и негров. Он расположил солдат на берегу и приказал им выстрелить разом из ружей. Едва лишь был произведен залп, как мы увидели свет на море, сопровождаемый почти тотчас же пушечным выстрелом. Мы заключили, что корабль находится на небольшом расстоянии от нас, и все побежали в ту сторону, откуда увидели сигнал. Тогда сквозь туман мы различили остов и реи большого корабля. Мы были так близко от него, что, несмотря на шум волн, слышали свисток капитана, отдававшего приказания, и крики матросов, которые трижды прокричали: «Да здравствует король!», ибо таков крик французов и в крайней опасности и в величайшей радости, словно и в опасности они призывали своего государя на помощь или хотели показать свою готовность погибнуть за него.

С того момента, как «Сен-Жеран» заметил, что мы можем придти ему на помощь, он не переставал палить из пушек каждые три минуты.

Господин де-ла-Бурдоннэ велел зажечь на берегу большие костры, неподалеку друг от друга, и послал ко всем соседним жителям за провизией, досками, канатами и пустыми бочками. Скоро можно было увидеть целую толпу поселенцев, — в сопровождении негров, нагруженных провизией и снастями, — пришедших из поселений Золотого Песка, Болотного участка и с реки Оплота. Один из самых старых поселенцев приблизился к губернатору и сказал ему: «Сударь, всю ночь слышен был глухой шум в горах; в лесах листья деревьев колышутся без ветра; морские птицы ищут убежища, — все признаки эти предвещают ураган». — «Ну что же, друзья мои, — ответил губернатор, — мы готовы к нему и корабль, конечно, тоже!»

И действительно, все предвещало близкое наступление урагана. Тучи, которые виднелись в зените, были ужасающе черны в середине и медно-красны по краям. Воздух оглашался криками фрегатов, буревестников, водорезов и множества морских птиц, которые, несмотря на мрак, слетались со всех сторон, ища пристанища на острове.

Около девяти часов утра со стороны моря послышался ужасающий шум, как будто потоки вод, смешиваясь с громом, ринулись с вершины гор. Все закричали: «Ураган!», и в ту же минуту яростный порыв ветра приподнял туман, который закрывал остров Янтаря и его пролив. Тогда показался «Сен-Жеран», с палубой, покрытой людьми, с реями и мачтами, спущенными на палубу, с подвязанным флагом, с четырьмя канатами на носу и одним запасным на корме. Он стоял на якоре между Янтарным островом и землей, по эту сторону пояса подводных рифов, который окружает Остров Франции и через который он перешел в таком месте, где никогда до него не проходил корабль. Он предоставил свою переднюю часть волнам, которые шли из открытого моря, и с каждым валом, проникающим в канал, нос его поднимался целиком, так что можно было видеть в воздухе подводную часть судна; но при этом движении корма его, начиная погружаться, скрывалась с глаз до самого борта, словно ее затопляло. В этом положении, когда ветер и море бросали его на землю, для него было одинаково невозможно как уйти тем путем, каким он пришел, так и, обрезав канаты, выброситься на берег, отделенный от него мелью, усеянной подводными рифами. Каждый вал, который, набегая, разбивался о берег, ревя, достигал краев бухты и бросал туда валуны дальше чем на пятьдесят шагов от берега; потом, отдаляясь, он обнажал большую часть прибрежной отмели и катил по ней валуны с глухим и ужасным шумом. Море, вздымаемое ветром, росло с каждой минутой, и весь пролив, находящийся между Янтарным островом и нами, представлял собой лишь громадную пелену белой пены, изрытую глубокими валами. Эта пена скоплялась по краям бухты больше чем на шесть футов в вышину, и ветер, сметая ее верхние слои, относил их через береговые откосы дальше чем на полмили в глубь берега. По ее белым и бесчисленным хлопьям, гонимым горизонтально до подножия горы, можно было подумать, что это был снег, который падал с моря. На горизонте были видны все признаки продолжительной бури; казалось, что море слилось там с небом. От него беспрестанно отделялись тучи ужасающего вида и проносились по середине неба с быстротой птиц, в то время как другие казались неподвижными, словно огромные скалы. Не было видно ни одной полоски лазури на небосводе. Зеленоватый и бледный свет один освещал все на суше, на море и на небе.

Из-за качки с кораблем случилось то, чего боялись: канаты на носу лопнули, и так как судно держалось теперь лишь на кабельтове, то его бросило на скалы в шестидесяти метрах от берега. Общий крик отчаяния вырвался у нас. Поль хотел кинуться в море, но я схватил его за руку. «Сын мой, — сказал я ему, — вы хотите погибнуть?» — «Либо я помогу ей, либо умру!» — воскликнул он. Видимо, отчаяние отнимало у него рассудок.

Доминг и я, чтобы не дать ему погибнуть, привязали к его поясу длинную веревку, держа ее за один из концов. Тогда Поль начал пробираться к «Сен-Жерану» то вплавь, то идя по рифам. Несколько раз у него была надежда достигнуть его, ибо море в своем неправильном движении оставляло корабль почти на суше, так что можно было до него добраться сухим путем; однако вскоре с новой яростью, возвращаясь по своим следам, оно покрывало его громадными валами, которые поднимали всю подводную его часть и отбрасывали несчастного Поля далеко на берег с окровавленными ногами, разбитой грудью, наполовину захлебнувшегося. Едва молодой человек приходил в чувство, как сейчас же поднимался и устремлялся с новым рвением к кораблю, который между тем страшными ударами разбивало море. Тогда весь экипаж, отчаявшись в спасении, толпами кинулся в море на реях, на досках, в клетках для кур и в бочках. И тут все увидели зрелище, достойное вечного сострадания: молодая девушка появилась на палубе «Сен-Жерана», простирая руки к тому, кто употреблял столько усилий, чтобы добраться до нее. То была Виргиния. Она узнала своего возлюбленного по его неустрашимости. Вид этого милого существа, подвергающегося столь ужасной опасности, преисполнил нас горя и отчаяния. Виргиния же с благородной и спокойной осанкой сделала нам знак рукой, как бы посылая нам вечное «прости». Все матросы побросались в воду. На палубе оставался только один, совершенно голый и могучий, как Геркулес. Он почтительно приблизился к Виргинии; мы видели, как он бросился к ее ногам и пытался даже снять с нее одежды; но она, с достоинством оттолкнув его, отвернулась. Тотчас же раздались настойчивые крики зрителей: «Спасите ее, спасите ее! Не покидайте!» Но в ту же минуту водяная гора ужасающей величины упала между Янтарным островом и берегом и с ревом ринулась к кораблю, которому она угрожала своими черными склонами и пенистыми вершинами.