Уильям Блейк - Бракосочетание Рая и Ада Страница 2

Не вороти ухо, когда тебя поносит дурак, – ведь это все равно что тебя возводят в королевский титул.

Глаза – из огня, ноздри – из воздуха, уста – из воды, борода – из земли.

Не вышел храбростью, зато преуспел в хитрости.

Яблоня не спрашивает у бука, как ей расти, а лев у лошади – как ему настигать добычу.

Получая, не забывай говорить спасибо – и будешь получать еще больше.

Не будь дураками другие, мы были бы ими. Душу чистую и благородную замарать невозможно.

Когда видишь орла, видишь образец Совершенства – так почаще же смотри в небо.

Гусеница выбирает лучшие листья, чтобы пожирать их, а священник – наши лучшие радости, чтобы проклинать их.

Чтобы создать даже самый малый цветок, понадобилась работа многих веков.

Проклятие мобилизует. Благословение расслабляет. Вино тем лучше, чем старее, а вода – чем свежее.

Молитвами поля не вспашешь, хвалами Господу урожай не пожнешь.

Радость не должна смеяться, а печаль плакать.

Голове – высокие мысли, сердцу – добрые чувства, чреслам – физическую красоту, рукам и ногам – гармоничные пропорции.

Как небо – для птицы, а море – для рыбы, так и презрение – для презренного.

Ворон хотел бы, чтобы все было черным, а сова – чтобы белым.

Жизнерадостность – залог красоты.

Если б лев начал следовать советам лисы, он стал бы невероятно хитрым.

Прогресс проторяет прямые дороги, но гений выбирает непроторенные пути.

Лучше уж убить младенца в колыбели, чем лелеять несбыточные желания.

Где нет человека, там природа пуста.

Истину нельзя преподносить в таком виде, чтобы ее лишь поняли, но не поверили бы в нее.

Хватит! – не то будет чересчур много.

Поэты древности одухотворяли все предметы окружающего мира, отождествляя каждый из них с тем или иным божеством; они наделяли их именами и свойствами лесов, рек, гор, озер, городов, целых народов, – словом, всего того, что могли воспринимать посредством своих многих хорошо развитых органов чувств.

Особое значение они придавали духу каждого города и каждой страны, считая, что все города и страны охраняются особыми Божествами.

И было так до тех пор, пока не сложились новые взгляды на мироздание, чем воспользовались те, кто попытался сделать окружающий человека мир вульгарно материальным, для чего они изгнали Божества из всего сущего на земле и тем самым возымели власть над душами простых смертных. Так возникла Религия и так появились священнослужители.

Обрядовые и культовые формы были подсказаны им старинными балладами и легендами.

В довершение всего они принялись утверждать, будто завести такой порядок вещей повелели им Боги.

С тех-то пор люди и забыли, что в их душах некогда обитало множество всевозможных Божеств.

Памятное видение

Однажды, когда пророки Исайя[8] и Иезекиль[9] разделяли со мной обеденную трапезу, я спросил у них, как им хватило духу с такой уверенностью утверждать, будто с ними разговаривал сам Господь Бог, и не казалось ли им тогда, что это могут неверно истолковать, а потому обвинить их во лжи.

Исайя ответил мне так:

«Что ж, я не видел и не слышал Господа Бога в общепринятом мирском понимании, то есть через физическое восприятие посредством ограниченных органов чувств, но мне было дано ощутить во всем том, что явилось мне, нечто неограниченное, бесконечное, и я был убежден в ту минуту – да и сейчас остаюсь убежденным, – что глас Божий был исполнен праведным гневом, и потому-то я, не думая о последствиях, взялся за перо».

И тогда я спросил:

«Неужели твердая убежденность в чем-то или твердая вера во что-то достаточны для того, чтобы это нечто существовало на самом деле?»

И я услышал в ответ:

«Так думают те, у кого поэтическая натура, то есть все, кто обладает воображением, и в те времена, когда воображение было в чести, эта твердая убежденность и эта твердая вера сдвигали целые горы. Ну а ныне верить во что бы то ни было способны немногие».

Тогда заговорил Иезекииль:

"Восточная философия выделила те качества, которые прежде всего необходимы человеку для возможно полного восприятия окружающего мира. В одних странах главным считалось одно качество, в других – другое; мы же в Израиле выше всего ставили поэтическое воображение, или поэтический гений (как вы называете это теперь), а все остальные качества считали лишь производными от него. Потому-то мы и относились к священникам и философам других стран с презрением и пророчили наступление того времени, когда будет наконец доказано, что все боги на земле восходят к нашему Богу и что всем им присуще поэтическое воображение. Наш величайший поэт, царь Давид, всегда стремился обладать этим даром и горячо умолял Всевышнего наделить его им. Он утверждал, что поэтический гений помогает ему одолевать врагов и управлять целыми царствами. Мы любили нашего Бога настолько безмерно, что его именем проклинали всех богов соседствующих с нами стран и обвиняли их в мятежническом духе. Отсюда в массах и родилось убеждение, будто рано или поздно евреи возьмут власть над всеми народами мира.

Но заблуждение это, – продолжал он, – как и любые другие твердо укоренившиеся, но беспочвенные заблуждения, со временем развеялось, и ныне все народы земли признают Священные книги евреев и поклоняются Богу евреев – и не в этом ли проявляется их величайшая власть над всем миром?"

То, что я услышал, удивило меня, и в то же время, должен признаться, показалось мне весьма убедительным. После обеда я обратился к Исайи с просьбой восстановить те из написанных им книг, что были безвозвратно утеряны, и тем самым оказать большую услугу человечеству. Он ответствовал, что ничего хоть сколько-нибудь равнозначного сохранившимся книгам утрачено не было. То же самое сказал о своих книгах и Иезекииль.

Кроме того, я попросил Исайю ответить, что заставляло его три года подряд ходить повсюду нагим и босым. Его ответ был таков: «То же, что и нашего друга, грека Диониса».

Тогда я спросил у Иезекииля, чем объяснить, что он употребляет в пищу навоз и столь подолгу возлежит то на левом, то на правом боку. На что тот ответил: «Ничем иным, как желанием пробудить в других людях способность проникаться необъятностью и бесконечностью мироздания; обычай этот существует и у племен североамериканских индейцев. Да и достоин ли уважения тот, кто, вопреки своим возвышенным чувствам или же совести, позволяет себе жить беззаботной жизнью и благоденствовать?»

Древние легенды предвещали, что земной мир по прошествии шести тысяч лет погибнет, объятый пламенем, и предвещание это, как мне стало известно в Аду, действительно сбудется.

Ибо херувиму, стоящему с пылающим мечом на страже у Древа Жизни, будет велено, согласно предвещен-ному, оставить свой пост, и, когда он выполнит данное ему повеление, весь этот конечный и грешный мир испепелится в огне, переродившись в нечто бесконечное и священное.

И произойти это может тогда, когда человеческая способность к чувственным наслаждениям разовьется сверх всякой меры.

Но прежде из умов людей будет изгнано ложное представление о том, будто плоть отделена от души, и добиться этого я смогу с помощью инфернального метода вытравливания, применение коего в Аду дает исключительно благотворный и целебный эффект, ибо поверхностный слой исчезает и открывается спрятанная за ним бесконечность.

Если бы каналы, через кои наши чувства воспринимают окружающий мир, были расчищены, то все сущее предстало бы перед человеком в своем истинном виде, то есть как бесконечная субстанция.

А пока что человек уходит в себя все глубже и глубже, и весь сущий мир он может видеть лишь сквозь узкие щели в своей пещере.

Памятное видение

Я побывал в Адовой Печатне, где наблюдал, каким образом из поколения в поколение передаются знания.

В первом помещении я увидел Полудракона-Получеловека, стоявшего у входа в пещеру и выметавшего из нее мусор, а дальше, внутри, несколько Драконов углубляли пещеру.

Во втором помещении я увидел ядовитого Змея, обвившегося вокруг скалы и свернувшегося кольцами по стенам пещеры; другие змеи украшали ее золотом, серебром и драгоценными каменьями.

В третьем помещении я увидел Орла, чьи крылья и перья были из воздуха, отчего казалось, будто у пещеры той нет конца, а вокруг было огромное множество орлиного вида людей, и люди те воздвигали в высоких скалах дворцы.

В четвертом помещении я увидел яростно рычащих огненных Львов, жаром пламенного дыхания своего превращающих недвижный металл в живую жидкость.

В пятом помещении я увидел, как какие-то Неведомые Существа отливали из того расплавленного металла нечто необъятное и бесконечное.

Это необъятное и бесконечное нечто, двигаясь дальше, поступало к людям, находившимся в шестом помещении, и приобретало в их руках вид книг, из которых и составлялись библиотеки.