Пелам Вудхаус - Золотце ты наше. Джим с Пиккадилли. Даровые деньги (сборник) Страница 2

– Да-да. Мне очень неприятно, что заставляю его ждать. Попросите подождать еще несколько минут в Пальмовом зале.

– Я закажу виски, – осенило лорда Маунтри.

– Да-да, как желаете! Лорд Маунтри, вам действительно пора. Я веду себя грубо… Господи, сама не понимаю, что говорю! Но мой мальчик возвращается ко мне!

Накопленное веками рыцарство встрепенулось, пришпорив его светлость. Он понял, хотя и несколько смутно, что вот-вот разыграется сцена, в которую он явно не вписывается. Встреча матери с давно потерянным сыном. Это – святое. А потому, развернувшись, молнией бросился в дверь, но так как в этот миг в нее входили, то ему пришлось, привычно нагнувшись за шляпой, бормотать извинения.

Новой гостьей оказалась сказочной красоты девушка с выражением лица довольно твердым и даже несколько циничным. За руку она вела толстого мальчишку лет четырнадцати, чье сходство с портретом на стуле вопило, кто он есть. Мальчишка столкновения избежал, но все равно разозлился. И, оглядев с холодным отвращением наклонившегося пэра, он выразил свое мнение о нем одним хлестким словом:

– Недотепа!

Лорд Маунтри разогнулся.

– Прошу прощения, – выговорил он уже раз в седьмой. Он совсем потерялся. И всегда-то крайне стеснительный, сейчас он смутился донельзя в силу разных причин. Казалось, весь мир состоял из глядящих на него глаз: глаза миссис Форд взывали: «Уходите!», глаза Огдена ясно кричали: «Вот дурак!», портрет вторил им «Идиот!» И, наконец, глаза сказочно красивой девушки – огромные, серые, прохладно насмешливые, презрительно вопрошали: «Кто этот странный розоволицый субъект, который путается у меня под ногами?»

– Прошу… прошу прощения, – снова пробормотал он.

– Гляди, куда идешь, – сурово указал Огден.

– Все в порядке, – произнесла девушка. – Ты познакомишь нас, Неста?

– Лорд Маунтри – мисс Дрэссилис, – представила их миссис Форд.

– Боюсь, это из-за нас лорд Маунтри вынужден уйти, – заметила девушка. Глаза ее показались его светлости еще громаднее, серее, прохладнее, насмешливее и презрительнее. Он барахтался в них, словно в глубоких водах.

– Нет, что вы… нет… – заикался он. – Честное слово. Я ухожу. До свидания. Значит, миссис Форд, вы дадите мне знать насчет яхты? Да? Славная соберется компания. До свидания. До свидания, мисс Дрэссилис.

Он бегло оглянулся на Огдена, будто бы в нерешимости – допустима ли вольность попрощаться и с ним? Но духу ему не хватило, и он, повернувшись, стремглав выскочил в дверь. Из коридора донесся стук упавшей трости.

Синтия Дрэссилис, закрыв дверь, улыбнулась:

– Какой нервный молодой человек. Что он такое говорил насчет яхты, Неста?

Миссис Форд оторвалась от зачарованного созерцания Огдена.

– Ах, ничего! Мы собираемся на юг Франции. На следующей неделе небольшой компанией.

– Какая чудесная идея!

В голосе Синтии послышалась задумчивая нотка.

– А что, блестящая мысль, – пробормотала она.

Миссис Форд устремилась к Огдену, вихрем обрушилась на него, шурша дорогой юбкой, и сжала в объятиях:

– Мой мальчик!

Не каждому дано грациозно перейти к сцене накаленных эмоций. Огдену не удалось. Он грубо выдрался из материнских объятий.

– Сигаретка есть?

Мальчишкой он был на редкость неприятным. Портрет явно льстил ему. Написанный любящей рукой, он здорово приукрашивал оригинал. На портрете он был плотненьким, на самом деле – попросту толстым. Там он был задумчив, на самом деле – угрюм. Но и у искусства есть границы, тем более у любительского, и на портрете даже намеком не проскальзывало, насколько у него отталкивающие манеры. Развит он был не по летам. У него был вид пресыщенного жизнью человека, постоянно мающегося от скуки. И речь, и поведение тоже напоминали человека скорее взрослого и весьма непривлекательного.

Даже миссис Форд на миг опешила и дрожаще рассмеялась:

– Какой ты прозаичный, дорогой!..

Синтия окинула наследника миллионов твердым полупрезрительным взглядом.

– Он весь день такой. Можешь себе представить, как мне это помогало.

Миссис Форд обернулась на нее, полная благодарности.

– Синтия, милая, я еще тебя и не поблагодарила.

– Верно, – сухо бросила девушка.

– Ты – чудо, дорогая. Настоящее чудо! Я повторяю это с той минуты, как получила твою телеграмму. – И перебила себя: – Огден, иди ко мне, сыночек.

Тот угрюмо наклонился к матери.

– Только больше не тискай, – выдвинул он условие, прежде чем позволить заключить себя в объятия.

– Скажи, Синтия, – начала снова миссис Форд, – как это тебе удалось? Я говорила лорду Маунтри, что надеюсь скоро увидеть своего Огдена, но на самом деле не надеялась. Казалось совершенно невероятным, что ты добьешься успеха.

– Этот твой лорд Маунтри… – протянула Синтия. – Как ты с ним познакомилась? Почему я не видела его прежде?

– Познакомилась я с ним в Париже, осенью. Его долго не было в Лондоне. Ухаживал за больным отцом.

– Понятно.

– Он такой любезный. Договорился, чтобы писали портрет Огдена. Но при чем тут лорд Маунтри? Как мы вообще свернули на него? Расскажи мне лучше, как тебе удалось увезти Огдена?

– Получилось все, – зевнула Синтия, – очень легко. Проще простого.

– Огден, милый, – отвлеклась миссис Форд, – куда же ты? Я хочу, чтобы ты был близко.

– Ой, да ладно!

– Оставайся тут, ангел мой.

– Фу, слюнтяйство какое, – тихо пробормотал ангел. – Слушай, мне зверски есть охота, – добавил он.

Миссис Форд будто током ударило. Она вскочила на ноги.

– Мое бедное дитя! Конечно же, тебе необходимо поесть. Позвони, Синтия. Я попрошу принести ленч сюда.

– И я поем, – сказала Синтия.

– О, ты ведь тоже не ела. Я и позабыла.

– Кто бы сомневался.

– Вы оба пообедаете тут.

– Вообще-то, – возразила Синтия, – лучше пусть Огден поест внизу, в ресторане.

– Посплетничать хочешь?

– Огден, ну что ты, милый, – укорила его миссис Форд. – Хорошо, Синтия. Ступай, Огден. Закажи себе что-нибудь посущественнее.

– А то, – немногословно отозвался ее сынок и наследник.

Когда за ним закрылась дверь, наступила короткая пауза. Синтия с непонятным выражением смотрела на подругу.

– Ну что ж, дорогая, я это сделала.

– Да. Ты – чудо, моя душенька!

Они снова помолчали.

– Кстати, – сказала наконец миссис Форд, – ты упоминала, будто есть какая-то мелочь, маленький счет, который беспокоит тебя?

– А я упоминала? И правда, есть. Платеж неотложный. Он, можно сказать, затемняет мне весь горизонт. Вот он.

– Большая сумма? – Миссис Форд взяла у нее чек и охнула. Потом, подойдя к бюро, вынула чековую книжку.

– Ты очень добра, Неста, – сказала Синтия. – А то они уже начали зубы показывать.

И, спокойно сложив чек, сунула его в сумочку.

– Ну, а теперь расскажи мне, как тебе это удалось, – попросила миссис Форд.

Упав в кресло, она откинулась на спинку, сцепив руки за головой. В первый раз обрела она спокойствие души и полузакрыла глаза, будто бы приготовившись слушать любимую музыку.

– Расскажи все с самого начала.

Синтия подавила зевок.

– Ладно, дорогая. Итак, в Истнор я отправилась поездом в 10.20. Соберешься ехать туда, учти, поезд неплохой. Приехала в четверть первого и пошла прямо в дом – ты ведь этого дома никогда не видела? Совершенно очаровательный. Я сказала дворецкому, что хочу видеть мистера Форда по делу, заранее разузнав, что того нет дома. Он уехал в Дройтвич.

– Ревматизм, – вставила миссис Форд. – У него иногда разыгрывается.

– Дворецкий ответил мне, что мистера Форда нет, и как будто ждал, что я сейчас развернусь и уйду. Но я прилипла, точно моллюск, и послала его позвать учителя. Его зовут Бростер, Реджи Бростер. Премилый молодой человек. Большой, широкие плечи, и лицо такое добродушное.

– Ну, дорогая, ну?

– Я объяснила ему, что делаю серию рисунков для журнала. Интерьеры известных деревенских особняков.

– Неужели поверил?

– Он верит всему. Он из таких. Поверил даже, что мой редактор особенно просил зарисовать внутреннюю лестницу. Про лестницу мне рассказали в гостинице. Забыла уж, в чем там суть, но что-то в ней есть особенное.

– Итак, ты вошла…

– Итак, я вошла.

– И увидела Огдена?

– Только на минутку. А потом Реджи…

– Кто?

– Ну, Бростер. Теперь он для меня Реджи. Он по природе своей Реджи. С таким добрым, наивным лицом. Итак, Реджи увидел, что настало время уроков, и отослал Огдена наверх.

– Одного?

– Одного! А мы с Реджи поболтали немножко.

Карие, яркие, твердые глаза миссис Форд расширились.

– Бростер – никуда не годный учитель для моего мальчика, – холодно заявила она.

– Да, наверное, поступать так нельзя, – согласилась Синтия. – Но на мне была эта шляпка и…

– Продолжай.

– Спустя какое-то время я заявила, что мне пора начинать работу. Он хотел, чтобы я сначала зарисовала ту комнату, где мы сидели. Я возразила – нет, я лучше спущусь вниз и набросаю вид дома с востока. Восток я выбрала, потому что оттуда ближе всего к вокзалу. И добавила, что он, конечно, водит иногда Огдена в сад. Он согласился – да, водит, и сейчас как раз подоспело время прогулки. Наверное, пойдут они в мою сторону, Огдену ведь интересно посмотреть мой эскиз. Он, похоже, поощряет интерес Огдена к искусству.