Артур Дойль - Мастер из Кроксли Страница 2

Вторым в группе был трактирщик Пэрвис. Ему принадлежала самая большая пивная в округе, но еще более он был известен как букмекер. Его грубое лицо, цвета красной меди, хотя и гладко выбритое, контрастировало с совершенно лысым, напоминающим отполированную слоновую кость черепом. Огромные красные руки лежали на толстых коленях. Он тоже устремил на докторского помощника пристальный взгляд из-под рыжих ресниц.

Третьим был объездчик лошадей Фоссет. Он изучал Монтгомери с таким же вниманием, как два его спутника. Откинувшись на спинку стула и вытянув во всю длину сухощавые ноги в кожаных крагах, он рукояткой хлыста выбивал дробь на своих крупных зубах. Все лицо его было сплошная тревога и озабоченность.

Вся троица хранила молчание и, похоже, была поглощена какими-то серьезными соображениями.

— Что вам угодно, джентльмены? — спросил Монтгомери, но посетители по-прежнему молчали.

Монтгомери окончательно почувствовал себя не в своей тарелке.

Первым нарушил молчание объездчик:

— Нет, не то! Совершенно не то. И думать нечего.

— Ну-ка, парень, повернись, дай себя разглядеть, — сказал трактирщик.

Что оставалось Монтгомери? Он поворачивался медленно, словно был у портного на примерке, и убеждал себя, что надо набраться терпения, — должны же эти загадки как-нибудь разрешиться.

— Не то, ну совсем не то, — повторял объездчик. — Да Мастер его одной левой уложит.

— Чепуха! — перебил его юный франт. — Вы, Фоссет, как хотите, — можете не участвовать, а я не отступлюсь, даже если останусь в этом деле один. И подстраховки мне не нужно. Посмотрите, как он сложен — гораздо лучше Тэда Бартона.

— Мистер Уилсон, ну сравните их плечи.

— Подумаешь, плечи! Для победы важнее энергия, темперамент, порода.

— Вот уж точно, сэр! — вступил в разговор трактирщик. — Со щенками тоже самое. Чистокровный побьет любую дворняжку, хоть больше его, хоть крепче. Костьми ляжет, а побьет.

— В нем по крайней мере десяти фунтов не хватает, — гнул свое объездчик.

— Ну, вы ж не будете спорить, что он в полусреднем весе.

— Сто тридцать фунтов он тянет и ни фунтом больше

— Да нет! Поставьте его на весы — уверен, что все сто пятьдесят…

— Но ведь и Мастер немногим тяжелее.

— Сто семьдесят пять.

— Это теперь, когда он потолстел от спокойной жизни. А если он скинет лишний жирок, в нем будет совсем немногим больше, чем в этом парне. Сколько вы весите, мистер Монтгомери?

Первый раз кто-то из них обратился прямо к нему. До этого момента он ощущал себя конем в окружении барышников, и только чувство юмора помогало ему не дать волю гневу.

— Я? Одиннадцать стоунов.[1]

— Ну, что я говорил? Он полусреднего веса.

— А ежели недельку потренироваться, сколько тогда будет? — спросил Пэрвис.

— Я тренируюсь постоянно.

— Что он в форме, в этом сомнения нет, — признал объездчик. — Но речь ведь не о повседневной тренировке, а о занятиях с тренером. Я не я буду, мистер Уилсон, если он не потеряет полстоуна за эту неделю.

В ответ на это Уилсон одной рукой взялся за плечо Монтгомери, а другой за кисть и резко согнул его руку в локте. Под его пальцами перекатывался восхитительный, округлый и твердый, как мяч для крикета.

— Потрогайте сами, — сказал он.

Двое его спутников в свою очередь освидетельствовали бицепс, и выражение их лиц изменилось.

— Да, ничего не скажешь… Парень вроде подходящий, — пробормотал Пэрвис, отходя.

— Джентльмены! — воскликнул Роберт. — Я терпеливо слушал, как вы обсуждаете мое телосложение. Не пора ли объяснить мне, что все это значит?

Храня серьезность на лицах, троица снова расселась.

— Все проще простого, мистер Монтгомери, — сказал трактирщик несколько смущенно. — Но мы не можем ввести вас в курс дела, пока не решим окончательно, есть ли о чем говорить. Мистер Уилсон находит, что безусловно есть, а Фоссет противоположного мнения. А он тоже принимает участие в пари, так что у нас с ним равные права. А он еще и член организационного комитета.

Фоссет уже снова выстукивал рукояткой хлыста некий ритм на своих выдающихся зубах.

— Мне поначалу он показался слабаком, — сказал он, — но чем черт не шутит, может и выдержать… Как говорится, ладно скроен да крепко сшит. Словом, если вы, мистер Уилсон, на него ставите…

— Безусловно.

— А вы, Пэрвис?

— Вы видели когда-нибудь, чтобы я отказывался от своего намерения, Фоссет?

— Ну если так, то мой пай тоже остается в деле

— А я все время был уверен, что так и будет, — заявил Пэрвис. — Никогда еще Исаак Фоссет не подводил партнеров. Значит, так: мы, трое, организуем матч с призом в сто фунтов, если, конечно, мистер Монтгомери согласен.

— Мистер Монтгомери, нам давно пора извиниться перед вами, — сказал студент, — и поставить все с головы на ноги. Мы изрядно заморочили вас, но сейчас все поправим, и, надеюсь, вы нас поддержите. Вы знаете, кого вы нокаутировали утром? Это наша знаменитость, Тэд Бартон.

— Честное слово, сэр, мы все поражены тем, что вы нокаутировали его уже в первом раунде, — вступил в разговор трактирщик. — Когда у него была встреча с Морисом, а тот чемпион в своем весе, так вот, этому Морису пришлось здорово попыхтеть, пока он не уложил Бартона достаточно надежно. Что до вашего случая — это была чистая работа, и по всему видно, что у вас при желании это дело пойдет.

— Я только сегодня столкнулся с Тэдом Бартоном, а до того и не слышал о нем, — пробормотал помощник доктора Олдакра.

— Просто замечательно, что вы задали ему трепку, — сказал объездчик. — Это же разбойник с большой дороги, до того распустился. Бранится с каждым встречным, да и слова-то у него все такие, за которые судья назначает штраф по пять шиллингов за штуку. А если кто скажет ему хоть слово поперек, то сразу пускает в ход свои кулачища. Теперь, небось, будет поосмотрительней. Но вообще-то, у нас разговор не об этом…

Монтгомери по-прежнему ничего не понимал.

— А от меня, чего вы от меня хотите, джентльмены?

— Мы хотим, чтобы вы в следующую субботу встретились на ринге с Сайласом Крэгсом, он же Мастер из Кроксли.

— Но почему?..

— А потому, что драться должен был Бартон. Он наш чемпион и выступает за здешние шахты, а Мастер — за чугунолитейный завод в Кроксли. Мы делаем ставки на своего боксера. Его приз — сто фунтов. Но вы нашего чемпиона повредили, он же не может драться с дыркой в черепе. Придется вам его заменить. Кто справился с Тэдом Бартоном, тому и Мастер из Кроксли по силам. А если вы не согласитесь, мы просто пропали. Никакой другой кандидатуры здесь нет. Условия матча: двадцать раундов, перчатки весом две унции, квинсберийские правила, и если не будет нокаута, победа присуждается по очкам.

Сначала Монтгомери только дивился нелепости предложения, но вдруг понял, что сама Судьба протягивает ему сто фунтов, а с ними и врачебный диплом. Хватило бы только пороху взять их! Не он ли утром сетовал, что его сила пропадает зря, и вот — ей уже нашлось применение, какой-то час на ринге он может заработать больше, чем за год в аптеке.

Но были и сомнения.

— Как же я буду выступать за шахты? — спросил он. — Ведь я с ними никак не связан.

— То есть как это не связаны?! — заорал трактирщик. — Доктор Олдакр — врач шахтерского клуба, а вы его помощник. Кто может возразить?

— С этим все в порядке, — поддержал его студент. — Выручайте нас, мистер Монтгомери. Иначе — полный крах. Может быть, вас шокирует денежный приз? Тогда мы заменим его ценным подарком, скажем, часами, кубком или еще чем-нибудь. Но вообще-то, мы вправе требовать вашего участия, ведь это вы оставили нас без Тэда Бартона.

— Дайте опомниться, господа. Трудно решиться так внезапно. Да и доктор Олдакр не отпустит меня с работы… Конечно, он не позволит…

— А ему и знать ничего не нужно. По условиям, до матча имя боксера можно не объявлять. Важно только, чтобы в день боя, у него был нужный вес.

Монтгомери снова услышал зов Судьбы.

— Я согласен, джентльмены, — сказал он.

Вся троица вскочила. Правую его руку тряс трактирщик, левую пожимал объездчик, а студент наградил дружеским ударом по спине.

— Вот и умница! — говорил тем временем трактирщик. — Да если ты, парень, побьешь Мастера из Кроксли, то известней тебя не будет человека в округе — не то что какой-то захудалый докторишка. А уж в моем пабе[2] гарантирую тебе дармовую выпивку в любой день и час, пока ты жив.

— Учтите еще одно обстоятельство, сэр, — говорил тем временем молодой Уилсон, — если вы рассчитываете остаться здесь работать, то в случае победы от пациентов у вас не будет отбоя. Вы обращали внимание на павильон в нашем саду?

— Тот, что у дороги?

— Я оборудовал там спортзал. Тэд Бартон там и тренировался. Там все есть, что вам понадобится: груша, перчатки, гантели, гири и все остальное. Вот только как быть с партнером для спарринга?[3] Бартон тренировался обычно с О'Гилви, но для вас он, боюсь, будет жидковат. А как насчет Бартона? Он на вас не в обиде и вообще не так уж плох, только вот легко дает волю языку и рукам. И он с удовольствием будет с вами тренироваться. Какое время для вас удобно.