Владимир Жаботинский - Буря Страница 2

Граф и доктор ушли сдавать в багаж вещи. Гостья, Адриана и Джорджо сидели в комнате.

— Синьора, — начала Адриана, собравшись с духом, — отчего вы не хотите воспользоваться нашим приглашением? Оно от чистого сердца…

У нее в голосе послышались слезы.

— Право, это невозможно. Я тороплюсь в Неаполь, чувствую себя уже вполне хорошо и не хочу попусту беспокоить вас.

Все трое молчали с минуту.

— Вы не намерены оставить этот городок? — спросила гостья.

— Зачем? — ответила Адриана. — Профессор здесь занимается своими опытами, а мне везде хорошо с ним. — Она ласково посмотрела на мужа. — Вы не можете себе представить, сколько в нем доброты под этой хмурой ученой наружностью.

Она была глубоко огорчена, но в гостье ей инстинктивно что-то нравилось, и ей хотелось почему-то рассказать ей «все», «оправдаться» перед ней.

— Нам здесь так хорошо, синьора, — продолжала она, — обыкновенно Джорджо работает, а я шью что-нибудь, и мы всегда вместе; если у меня или у него случается какая-нибудь удача, мы так рады бываем сообщить ее друг другу! Мне с ним хорошо, и я думаю, что ему со мной тоже. Я знаю, что он всем выше меня, но моя гордость в том, что я на этом посту оказалась достойнее другой, которая занимала его до меня.

Джорджо сделал движение, чтобы остановить ее, но Адриана продолжала голосом, который все больше и больше дрожал:

— Видите ли, синьора, мы не повенчаны. Другая женщина — законная жена Джорджо, но она меняла любовников, как наряды, и наконец покинула его. И если бы вы знали, сколько мук она нам стоит! Не из-за нас самих, конечно… Но дети, бедные дети, которым мы не можем дать честного имени отца!

— Так что, я думаю, — тихо сказала гостья, — единственный исход — это смерть той женщины?

Адриана опустила голову и прошептала:

— Тяжело и счастье, достающееся ценою смерти другого.

Они молчали.

— У вас много детей, синьора? — спросила гостья.

— Мальчик и девочка. Первый ребенок у нас родился через год после нашей встречи. Ах, синьора, я еще теперь помню, как я радовалась ему, и дрожала над ним, и не могла наглядеться. Он был такой слабый и хрупкий, и мне казалось, что если бы ему угрожала опасность, я бы отдала все, свою жизнь и жизнь Джорджо, решилась бы на какие угодно подвиги, дала бы себя измучить и обесчестить, чтобы спасти мое дитя. Он уже ползал и называл меня «mamma»; и потом он на моих глазах начал понемногу слабеть, точно что-то по капле уходило из него: я смотрела на это, терзалась и корчилась по ночам от тоски и боли и не могла ему помочь- ничем, как чужая; и он умер…

Ее голос осекся; Адриана расплакалась. Гостья низко-низко опустила свою золотоволосую голову и прижала к глазам платок.

Джорджо положил Адриане руку на плечо:

— Перестань, милая, что ты…

Она подняла голову и воскликнула:

— Синьора, вы плачете? — Она подбежала к гостье и поцеловала ее тонкую белую руку, с отозвавшимся из глубины сердца полусловом: — O, quanto sieta buona! Как вы добры!

В дверь постучались. Это были граф Венти-Рамполи и доктор.

— Синьора, неужели вы все-таки уезжаете сейчас? — спросила Адриана.

— Это необходимо, верьте мне, дорогая синьора, — ответила она, смигивая с ресниц последние слезинки.

Началось прощание.

Лаура тихо подошла к профессору и протянула ему руку:

— Senza rancore — без злобы друг на друга, да?

Он пожал ей руку и ответил:

— Senza rancore, потому что вы видели мое счастье. К ним подошла Адриана.

— До свидания! — грустно сказала она.

— Прощайте, дорогая синьора. Можно поцеловать вас на прощанье?

Молодые женщины обнялись. Профессор невольно вскрикнул:

— Адриана…

Лаура обернулась к нему и сказала:

— Отчего же нет? Ведь бог знает, увидимся ли мы еще когда-нибудь.

Джорджо и Адриана остались одни.

— Знаешь, кто была эта женщина? — спросил он. — Синьора Лаура Леони.

Адриана вскрикнула и бросилась к нему.

— О, не бойся, — улыбнулся профессор, — буря прошла мимо.

1899

Примечания

1

Войдите! — итал.

2

Однако — итал.

3

Спасибо — итал.