Владимир Гаков - Неописуемый чудак из глубинки. Страница 2

Писал Лафферти и традиционную НФ, если под этим понимать самое популярное пространство-время этой литературы — будущее и иные миры. Другое дело, как именно писатель использует уже порядком затоптанный в фантастике «футурокосмический» полигон. Взять, к примеру, роман «Космический морской запев» (1968). Внешне это традиционная космическая опера, однако эрудированный читатель легко обнаружит здесь остроумный и парадоксальный пересказ гомеровской «Одиссеи». А несколько рутинная сюжетная завязка романа «Анналы Клепсиса» (1983) — историк прибывает на другую планету для сбора научной информации — неожиданно оборачивается сложной и многоплановой философски-религиозной притчей: ученый обнаруживает, что никакой «истории» в этом мире пока нет, а окружающая его реальность — лишь прелюдия к истинному «началу времен», которое произойдет по воле Создателя Вселенной.

Слова «религия» и «Создатель» упомянуты не ради красного словца. Самый известный роман Лафферти — «Властелин прошлого» (1968) — не только и не столько история великого гуманиста и основоположника литературной утопии сэра Томаса Мора, которого некие силы «извлекли» из прошлого и послали возглавить правительство на далекой планете (тоже претендующей на звание «утопической»). Лафферти более волнует образ великого религиозного упрямца Томаса Мора, «человека на все времена», который, как и герой Стругацких, не воспользовался подаренной ему «попыткой к бегству». И снова с той же последовательностью готов заплатить жизнью за свою свободу — свободу совести. Если кто забыл: Мора казнили не за «социалистическую утопию», а за отказ публично признать право короля на развод и повторный брак. И даже не за критику этого поступка, греховного, с точки зрения всякого уважающего себя католика, а всего лишь за «преступное» молчание…

Религиозные мотивы присутствуют и в других романах Лафферти. Неудачей заканчиваются попытки инопланетных «мессий» утвердить гуманность на нашей «падшей» планете в «Рифах Земли» (1968) и в более поздней «Аврелии» (1982); а в пиротехнической философской притче «Четвертые резиденции» (1969) извечная битва Добра и Зла все еще продолжается — с переменным успехом и неясным финалом. И даже в цикле произведений об Институте Нечистой Науки (многие из них собраны в книгах «Прибыв в Эстервайн: автобиография машины Ктистек» и «Элегантным взором: рассказы об Астро и о людях, которые знают все»), внешне совсем не похожих на тяжеловесные морально-назидательные притчи, в самом названии места действия заложена главная моральная проблема, мучившая Лафферти всю жизнь — проблема взаимоотношений науки и этики.

Вообще для Лафферти (как и для такого же католика Уолтера Миллера) вопросы истины и морали, как понимают их религиозные люди, архиважны и фундаментальны. Моральная составляющая, пусть и не сразу, обнаруживается даже в самых язвительных и абсурдистских рассказах, в которых, на первый взгляд, Лафферти камня на камне не оставляет от всех и всяческих «абсолютных истин». И писатель поневоле от года к году мрачнел, наблюдая, как в окружающем его мире высшие ценности размываются и исчезают, подменяются ценниками на товарах. В своей «Иллюстрированной энциклопедии научной фантастики» (1995) Джон Клют сказал об этом исчерпывающе точно: «Религия по-прежнему не играет существенной роли в современной научной фантастике: обычно сюжет и проблематика произведения мало связаны с тем, к какой религиозной конфессии принадлежит автор. В этом отношении — как и во многих других — Лафферти фигура уникальная. Он католик, и, если копнуть под внешний слой его нарочито игривых историй, в них всегда обнаружится „моралите“».

Лафферти в душе — моралист. И даже более того — самые дикие полеты его фантазии не только подтверждают те или иные постулаты, которые, с точки зрения правоверного католика, должны направлять поведение, но еще и представляют собой амбициозную попытку морально «выправить» саму Вселенную.

Иначе говоря, представить дело так, что вся окружающая нас материальная реальность — не более чем некая вселенская театральная сцена, а наши поступки включены в действие развертывающейся космической моральной драмы.

Он в общем сумел не так мало написать за двадцать лет. Кроме НФ Лафферти писал еще и фэнтези (в 1990 году он получил Всемирную премию фэнтези за общий вклад в развитие жанра), а также произведения, которые можно условно обозначить как «исторические фантазии». Такова его дилогия, состоящая из романов «Зеленое пламя» (1971) и «Полнеба» (1984), действие которой разворачивается в позапрошлом веке, а сюжетные коллизии движет борьба героя-ирландца и его интернационального воинства, называющих себя «зеленой революцией», с революцией «красной», которую возглавляет сын дьявола! Обращался Лафферти и к истории коренных жителей Северной Америки, согнанных со своих земель белыми поселенцами (роман «Окла Ханнали»).

Но с 1980 года он стал писать гораздо меньше — перенесенный инфаркт приковал Лафферти к постели. А в 1994-м последовал второй. Но Лафферти прожил еще восемь лет — не покидая дома для тяжелобольных и престарелых при францисканском монастыре в Оклахоме. Когда 18 марта 2002 года писатель умер и был похоронен на католическом кладбище в Пери (там, где прошло его детство), выяснилось, что он всю жизнь прожил фактически один, убежденным холостяком (долгие годы с ним жила его сестра, пока не умерла), и весь круг общения Лафферти составляли книги. А также виски, запасы которого поражали редких друзей и знакомых затворника, когда они еще посещали его дом. На фантастических конвенциях он появлялся редко — и всегда держался особняком.

У него, дипломированного инженера-электрика, никогда в жизни не было компьютера — все свои произведения Лафферти по старинке «отбивал» на разбитой механической пишущей машинке.

Нет, правда, чудак неописуемый.