СлучайНики - Виталий Фед Страница 2

дисциплины, в том числе и живопись. Поначалу писали акварельными красками по бумаге, но со временем перешли на следующую ступень обучения — маслом по холсту. Для удобства работы в этой технике нам требовался специальный предмет — этюдник, который по виду, кто не знает, в сложенном состоянии похож на деревянный чемодан, внутри располагаются палитра, кисти и тюбики с краской. А в раскрытом виде, с выдвинутыми треногами, превращается в универсальный мольберт, к которому крепится еще и холст. Так вот, сам этюдник, а еще и в совокупности с содержимым стоит довольно дорого, а для бедных студентов так и совсем запредельно. Для большинства этюдник покупается один раз и до его полной непригодности. В общем, обзавелись мы все новенькими этюдниками и начали ежедневно ходить с ними на занятия, тренируясь в мастерстве живописания, словно заправские художники.

Полагаю, вы представляете, что таскать увесистый ящик туда-обратно нам быстро поднадоело. Восторг сменился ленью, и мы для себя открыли, что слово «художник» произошло от слова «худо». Посовещавшись, наша группа приняла решение оставлять этюдники в закрепленном за нами кабинете — все же из нас художников готовят, а не культуристов!

Складировать дорогие для нас этюдники просто так, во всеми посещаемом кабинете, мы не решились, а выклянчили у завхоза старый комод, установили на дверки петли и повесили навесной замок. Все снова стали довольными, потому что тяжелую ношу носить больше не придется и дорога до вуза отныне будет налегке.

Но наша радость была не долгой. Однажды мы обнаружили, что комод взломан: замок висит на одной петле, а дверка открыта. Удивительно, но драгоценные этюдники были на месте и ни один не исчез.

Разумеется, ситуацию надо было исправлять — решили чинить наш «сейф». Только, как назло, в этот день по расписанию наша группа была очень загружена важными предметами, но и оставлять комод открытым мы не могли. Посовещавшись, приняли решение оставить меня на ремонт, и в случае чего подстраховать, предупредив преподавателя, что задержусь.

Решено — исполнено! Оставшись наедине с комодом, я принялся за работу. По всем законам подлости в моем распоряжении была только отвертка, но я не терял уверенности в себе, что все же справлюсь с проблемой и все починю. Сняв погнутые петли, я по новой начал их перекручивать саморезами. Естественно, шлицы сбились, завинчивать стало сложно, и на каком-то этапе я остро осознал, что мне требуется молоток. К тому же необходимо было выпрямить петли и забить некоторые гвозди, выкорчеванные «вандалами» при взломе комода. Деваться было некуда, и я все скрутил как смог. «На первое время пойдет», — уговорил я сам себя и, более не задерживаясь, побежал на пару.

На перемене я рассказал о своих «успехах» однокурсникам и в шутку спросил:

— А, кстати, молотка ни у кого нет случайно?

Каково было мое удивление, и не только мое, когда из левого угла вдруг донеслось неожиданное: «Есть».

Все синхронно повернулись в сторону говорящего. Это была… Наталья. С невозмутимым видом она расстегнула молнию на своей «игрушечной» сумочке и начала копошить содержимое.

— Держи, — протянула она мне стандартный двухсотграммовый молоток и добавила: — Был еще напильник, но я его вчера выложила!

Естественно, наличие у нее молотка в принципе нас уже повергло в состояние шока, но когда она упомянула про напильник — и вовсе всех ошарашила. Мы рассмеялись и завалили ее вопросами:

— Ты всегда с молотком ходишь? И напильник с собой носишь? А рубанок у тебя есть?

Конечно, мы все утрировали, но насмеялись вдоволь. А молоток действительно оказался полезным — комод в итоге я починил на совесть!

* * *

Похожий случай произошел спустя много лет, когда я уже работал в Доме литератора.

Неожиданно для нас нагрянула юбилейная дата, а именно: 60 лет Курской писательской организации, и, с благословления начальства, в срочном порядке в Домлите начался ремонт. Всех нас — сотрудников, согнали в один кабинет, где мы трудились в поте мозгов до завершения реконструкции, которая логически совпала с празднованием юбилея, и пришло время обживать «новенькие» помещения.

В перерывах между рабочей деятельностью я занялся сборкой разобранной мебели: шкафов и письменных столов. Некоторые элементы сборки мне не поддавались, и, дабы их одолеть, мне понадобился молоток… Поразмыслив, где бы его раздобыть, я вспомнил институтскую ситуацию и, понадеявшись на русский авось, решил обратиться за помощью к своим коллегам, в глубине души всё же сомневаясь в положительном разрешении моего поиска.

Каково же было моё неподдельное удивление, когда на заданный мной вопрос все откровенно заулыбались, посчитав его шуткой, а наша «новенькая» — Настя вполне себе серьёзно произнесла:

— Ой, щас посмотрю! — и расстегнула свой маленький «ридикюль»…

Похожая ситуация, похожая сумочка, похожий ответ — дежавю!

Изучив содержимое «клатча», Настя вынула из него, нет, не молоток, а… пассатижи! И с невозмутимым сожалением добавила:

— Блин, а молоток вчера выложила!

Я снова был почти шокирован. И не мог не рассказать коллеге о похожей ситуации из моей институтской жизни.

Кстати, буквально через пару дней, мне срочно понадобился пинцет, а лучше — пара. В этот раз я целенаправленно отправился к Насте и уверенным голосом напрямую спросил, не завалялся ли волшебным образом, совершенно случайно, в ее маленькой сумочке нужный мне инструмент… На что коллега, ни секунды не колеблясь, подобно Фее-Крёстной, по мановению «волшебной палочки» достала из своей волшебной котомочки два пинцета, как я и просил, окончательно убедив меня в правдивости двух великих заключений: «Ищите и обрящете!», и «Чем меньше женская сумочка, тем больше в нее вмещается. Потому она и такая тяжелая!..»

«Баба-яга с косой»…

Вновь рабочие будни! Благо, не серые и однообразные, как у большинства тружеников, а совсем даже наоборот: новый день, как новая страница в приключенческом романе. То поэт придет и в душевном порыве, нараспев, продекламирует свои стихи, то прозаик зайдет, принеся в редакцию очередное свое произведение, а иногда эта творческая братия, скооперировшись вместе, организует «всемирный» праздник с застольем и песнями. В общем, на моей работе бывают весьма и весьма веселые дни, но чаще, конечно, более спокойные, но от того не менее разнообразные, а порой и очень