Алистер Кроули - Лунное дитя Страница 20

После завтрака она не могла передвигаться иначе, как танцуя: ноги сами несли ее. «Танец — или ничего!» — говорила она себе.

Потом она каким-то образом снова очутилась в «часовне ужасов». На алтаре лежал пучок можжевельника, и солнечный свет, проникавший через вершину свода, окрашивал пламенеющие колючки в цвета дня.

За алтарем стоял Саймон Ифф. Сирил Грей стоял по правую, сестра Кибела — по левую руку от Лизы. Они сомкнули над ней свои руки.

— Сейчас мы завершим формальную часть твоего посвящения, — сказал старый маг. — Повторяй за мной: «Я, имярек…»

— Я, Лиза Ла Джуффриа…

— "Торжественно клянусь посвятить себя…»

Лиза повторила.

— «Поиску своего истинного Я в этой жизни».

Точно эхо, отозвался на это голос Лизы.

— Да будет так! — заключили трое остальных.

— Принимаю тебя в Орден, — проговорил Саймон Ифф. — Утверждаю тебя в праве ношения этого хитона, которое ты заслужила; приветствую тебя десницей, положенной свите, и ввожу тебя во врата Великого Делания.

Взяв Лизу за руку и не отпуская, он вывел ее из часовни.

Они прошли через трапезную и вошли в еще не знакомое Лизе помещение. Оно было оборудовано как библиотека, и ничто в нем не напоминало о Магике.

— Это Зал Учебы, — сказал Саймон Ифф, — здесь начинается работа. И, хоть он и выглядит сравнительно безобидно, этот зал в тысячу раз опаснее, чем та часовня, испытание которой ты выдержала с честью.

Лиза села и приготовилась слушать наставление, которое, как она полагала, должно определить всю ее последующую жизнь.

— Брат Сирил! — произнес тогда старый мистик очень серьезно, — я решил продолжать эту работу, и мои меры предосторожности будут во сто крат строже обычного, как если бы мы и вправду могли рассчитывать на поражение, а не на победу.

Но имей в виду, что все, что ты делаешь, не будет иметь смысла до тех пор, пока ты будешь делать это только ради себя самого или ради любящих тебя женщин. Это — победа над тобой не женщины даже, а того эмоционального Хаоса, которому легче всего проникнуть в тебя именно через нее. Пойми, что женщина есть лишь моментальная радость, это даже не поэзия; она — лишь женское начало в приправе к Бытию; и я не собираюсь облегчать тебе жизнь, соглашаясь, что это верно для всех мужчин, а не для одного тебя, слишком увлекшегося этой приправой!

— Неужели женщины все так мерзки? Ради чего же они тогда были созданы? — возмущенно вопросил Сирил. В тот момент он не понимал, что его реакция обусловлена чисто подсознательными влечениями. Однако Саймон Ифф ответил ему точно отмеренной насмешкой:

— Я не настолько образован, чтобы уметь таким образом разрешать тайны Вселенной. Однако я, тем не менее, как и сэр Исаак Ньютон…

Взглянув на Сирила и увидев в его глазах с трудом сдерживаемый гнев, старый маг решил не продолжать.

Глава VIII О ГОМУНКУЛУСЕ; ЗАВЕРШЕНИЕ РАССУЖДЕНИЙ О ПРИРОДЕ ДУШИ

Сейчас я буду говорить вещи, которые тебе решительно не понравятся, — произнес Саймон Ифф, обращаясь к Лизе, и легко было заметить, что каждое его слово тщательно взвешено. — Я сделаю все возможное, чтобы умерить твой пыл. Потому что хочу, чтобы ты прошла весь Путь с самого начала, постепенно поднимаясь по ступеням успеха, а не растратила все силы на первый рывок и потом остановилась на полдороги.

Я хочу, чтобы ты училась действительно из любви к знанию, а не из любви к брату Сирилу. И скажу тебе честно: я знаю за тобой склонность к крайностям и опасаюсь ее. Эмоциональность хороша для рывка, а рывком не возьмешь никакую науку. Тебе понадобится не только бесконечное терпение, но и полное безразличие ко всему, к чему успело привязаться твое сердце.

Впрочем, нет, это будет уже чересчур. Старику ведь всегда надо поругать молодых за невоздержанность. Итак, продолжим.

Я продолжу наш разговор о душе. Ты помнишь, к каким мы тогда пришли выводам; казалось бы, эти выводы позволяют ответить на самые трудные вопросы. Мы признали душу реальной физической субстанцией, поверхность или, лучше сказать, границу которой назвали «телом» и «разумом». И тело, и разум тоже реальны; однако они суть лишь части души, причем одни из очень многих, подобно тому, как какой-то эллипс или гипербола представляют собой лишь одно из многочисленных сечений конуса.

Мы можем продолжить нашу аналогию с низшими измерениями. Как трехмерные тела могут получить представление друг о друге? Почти исключительно через соприкосновение их поверхностей! Исключение составляет лишь химия, которую мы с полным основанием можем признать четырехмерной наукой — вспомни о таких вещах, как эффект поляризации или феномен геометрической изометрии, — все остальные контакты трехмерных тел осуществляются через поверхность.

Если теперь продолжить эту аналогию, как мы уже делали прежде, то как будет происходить контакт между четырехмерными телами? Точно так же, путем соприкосновения их граничных областей. Иными словами, «душа с душою говорит» через посредство ума и физического тела.

Банально? Вероятно; однако я употребляю эти слова в их абсолютно буквальном смысле. Одна линия может узнать другую лишь через точку их соприкосновения; плоскость узнает плоскость через линию пересечения обеих. Куб получает сведения о другом кубе, соприкоснувшись с ним плоскостями, а душа о душе — соприкоснувшись с нею мыслями и чувствами.

Мне хотелось бы, чтобы ты ощутила это всеми фибрами своего бытия; для меня этот тезис очень важен, возможно даже, важнее всего на свете, и для брата Сирила тоже, причем безо всяких указаний с моей стороны, так что ты можешь им гордиться. Хинтон, Роза Болл и другие заложили основы этого тезиса, однако именно брат Сирил первым вдумался в его смысл, а потом и ввел в оккультный научный оборот.

— О нет, эта честь по праву принадлежит Махатхера Пхангу, — горячо возразил Сирил.

— Когда я стал доказывать ему, что душа имеет метафизическую природу, это вызвало у него такой жизнерадостный смех, что я моментально осознал свою глупость. Конечно, ведь в Природе везде царит один и тот же порядок!

— Во всяком случае, — продолжал Ифф, — благодаря этой теории Сирила список наших кандидатов сразу сокращается намного, очищаясь от любителей метафизических спекуляций. Уходят все никчемные споры о «добре» и «зле», о реализме и номинализме, о свободе воли и предопределении, — короче, все эти надоевшие «-измы» и «-ологии»! Жизнь сводится к простым математическим формулам, как о том мечтали ученые викторианской эпохи; в то же время математика возвращает себе свое царское достоинство как не только точная, но и возвышеннейшая из наук. От этого имеющийся порядок вещей становится естественным и необходимым, а такие «высоконравственные» проблемы как безжалостность органической жизни вновь сокращаются до своих истинных, то есть исчезающе мало значимых масштабов. Сокращается и эта — почти уже забавная! — антиномия между внушительными размерами человека по сравнению с большинством существ окружающего живого мира и его, извините, интеллектом; и, хотя тайна Космоса по-прежнему остается нераскрытой, становится ясно, что она, эта тайна, в конечном итоге рациональна, и что это не может быть ни безнравственно, ни обидно.

Но обратимся теперь к одному вполне практическому моменту. Пусть у нас есть душа, опасающаяся прямых контактов с другими душами. Она способна решиться на такое только через фильтр некоего доступного ей ума или тела. И вот, если вернуться к нашему конусу, ты легко заметишь, что любое сечение его дает лишь одну из трех правильных кривых. Такое сечение никогда не совпадет, например, с квадратом, как его ни верти. Поэтому наша душа будет вынуждена искать такой ум, который совпал бы с его сечением. Возможностей тут, конечно, много, и в этом никто не сомневается; тем более, что и ум не стоит на месте в своем развитии, принимая все новые формы. Но контакт — это нечто иное. Если я как бесплотная душа пожелаю вступить в контакт с другой душой, одна из частей которой управляет телом профессора Оксфордского университета, то мне нет никакого смысла воплощаться в тело гот тентота.

Сирил недоверчиво хмыкнул.

— Хорошо, отвлечемся на минуту, — продолжал старый маг. — Возьмем уже «воплощенную» душу, как это принято называть. Всякое воплощение есть результат действия трех сил: самой души, наследственности и условий окружающей среды. Догадливая душа наверное вы берет себе такой зародыш, у которого шансов по двум последним позициям больше. Она проверит, хорошего ли он рода, и действительно ли его будущие родители намерены — и способны! — предоставить своему чаду возможность развиваться свободно. Ты помнишь, как мы говорили, что всякая душа есть в некотором роде «гений», ибо ее мир настолько несоизмеримо больше нашего, что одной лишь искры ее Знания достаточно, чтобы из нее возгорелась новая эпоха в жизни человечества.