Грэм Грин - Тайный агент Страница 21

— Итак, — сказал лорд Бендич, — я думаю, говорить больше не о чем. Если, вернувшись в отель, вы найдете свои документы, звоните сразу. У нас есть другой клиент... Мы должны кончить это дело так или иначе.

Форбс спросил:

— Кто-нибудь в Лондоне может поручиться за вас?

— Никто.

Его перебил Бригсток:

— Не думаю, что мы должны более задерживать этого джентльмена.

Д. не выдержал:

— Я понимаю, бесполезно говорить вам о том, что я ожидал такого конца. Я пробыл здесь менее трех дней — за это время мой номер в гостинице обыскивали, меня избили. — Он потрогал лицо рукой. — Вы видите — синяки и царапины. В меня стреляли.

Наблюдая за их лицами, он вспомнил предупреждение Роз — никаких мелодрам. Бендич, Фетинг, Бригсток сидели с бесстрастными лицами, точно он рассказывал непристойный анекдот в абсолютно не подходящем для этого обществе. Лорд Бендич медленно проговорил:

— Я охотно верю, что вы потеряли документы.

— Мы тратим время попусту. — Бригсток явно выказывал нетерпение. — Все ясно.

Лорд Фетинг пробормотал:

— Чепуха. Есть же полиция.

Д. встал.

— Еще минуту, лорд Бендич. Ваша дочь знает, что в меня стреляли. Она видела это место. И нашла пулю.

Лорд Фетинг засмеялся.

— Ох уж эта молодая особа! Бездельница этакая...

Бригсток быстро взглянул на лорда Бендича. Он как будто хотел что-то сказать, но не решался. Лорд Бендич произнес:

— Слова моей дочери не являются доказательством... в этом доме.

Он нахмурился и стал рассматривать свои толстые волосатые пальцы.

— В таком случае мне остается сказать «до свидания». Но дело еще не кончено. Я очень прошу вас не торопиться.

— Мы никогда не торопимся, — сказал лорд Фетинг.

Д. повернулся и пошел, чувствуя спиною их ледяные взгляды. Путь до двери показался ему бесконечным. Это было похоже на начало отступления. Неизвестно, сумеет он остановиться или так и будет отступать до самой кладбищенской стены.

В холле ждал Л. С некоторым удовлетворением Д. подумал, что Л. заставили дожидаться как обыкновенного просителя. С подчеркнуто равнодушным видом Л. изучал Нелл Гвин и окружающих ее красоток. Он не повернул головы, как патрон, не замечающий бывшего подчиненного, которого он был вынужден уволить за серьезный проступок. Наклонившись к полотну, Л. тщательно разглядывал зад герцога Сен-Альбано. Д. сказал:

— Мне следовало быть осторожней. Разумеется, у вас множество агентов, но в конечном итоге игра идет между мною и вами.

Л. оторвался от созерцания картины, чтобы с грустью поглядеть на человека, опрометчиво порвавшего со своей средой. Л. проговорил:

— Я полагаю, вы отбудете первым же пароходом. Но на вашем месте я бы дальше Франции не ездил.

— Что вы, я не собираюсь покидать даже Англию.

— Какой прок от вашего пребывания здесь?

Д. молчал. У него не было никаких планов. Его молчание, кажется, озадачило Л. Он повторил серьезно:

— Я вам действительно советую...

«Значит, я представляю для него какую-то опасность, — подумал Д. — Но какую? Может быть, самое простое?..»

— Вы допустили ряд ошибок. Во-первых, когда избили меня. Мисс Каллен ни за что не подтвердит, что я украл машину. Затем в меня стреляли. Пулю нашел не я. Ее нашла мисс Каллен. Я подам на вас в суд...

Вдали зазвонил колокольчик. Лакей появился слишком быстро и бесшумно. «Лорд Бендич может принять вас, сэр».

Л. не обратил на слугу никакого внимания. И это тоже говорило о многом. Л. сказал:

— Если только вы дадите слово... больше не будет никаких неприятностей.

— Я обещаю вам, что еще несколько дней пробуду в Лондоне.

К Д. начало возвращаться самообладание. Поражение было не окончательным. Л. был чем-то расстроен. Казалось, он готов о чем-то просить. Очевидно, ему было известно нечто такое, чего не знал Д. Прозвенел электрический звонок. Слуга открыл парадную дверь, и Роз, как посторонняя, вошла в свой дом. Она бросилась к Д.:

— Я хотела вас застать... — и вдруг заметила Л. — Что это вы все тут собрались?

Д. сказал:

— Я доказывал ему, что не крал вашей машины.

— Конечно нет!

Л. поклонился:

— Я должен идти. Лорд Бендич ждет меня.

Лакей открыл дверь, и Л. скрылся в большой комнате.

— Ну, — сказала она, — вы еще помните свое обещание — отпраздновать победу?

Она взглянула на него с напускной бравадой — нелегко встречаться с мужчиной, после того как первой призналась ему в любви. «Интересно, — подумал он, — не попытается ли она сейчас объяснить все происшедшее тем, что плохо соображала после виски». Но Роз сказала с отчаянной прямотой:

— Вы не забыли вчерашний вечер?

— Я все помню. Только праздновать нечего. Они похитили мои документы.

Она быстро спросила:

— Но вам они ничего не сделали?

— О, они проделали это безболезненно. Вы не знаете, как давно работает здесь привратник?

— Не знаю. Вы, может быть, думаете, что я живу здесь? — Она тут же сменила тему: — Что вы им сказали?

— Я сказал им правду.

— Получилась мелодрама?

— Да.

— Я же вас предупреждала. А как отнесся к этому Фурт?

— Фурт?

— Форбс. Я его зову Фуртом.

— Не знаю. Говорил главным образом Бригсток.

— Фурт по-своему честный человек.

Она плотно сжала губы. Наверное, размышляла над своеобразной честностью Фурта. Он снова почувствовал к ней огромную жалость. Вот перед ним стоит эта девушка, чужая в доме своего отца, вынужденная не верить жениху, нанимать каких-то частных сыщиков. Подумать только — она была несмышленышем, когда он женился! Как мало нужно времени для страшных перемен в жизни человека.

Роз сказала:

— В вашем посольстве хоть кто-нибудь может за вас поручиться?

— Не думаю. Мы им не верим. Кроме разве второго секретаря.

— Попытаться все-таки стоит. Я возьму с собой Фурта. Он не дурак.

Она позвонила в колокольчик. Появился лакей.

— Я хочу видеть мистера Форбса.

— Сожалею, мадам, но он занят на совещании.

— Не важно. Скажите ему, что мне срочно нужно с ним поговорить.

— Лорд Бендич распорядился...

— Вы, наверное, понятия не имеете, кто я. Вы, как видно, здесь новенький. Я вас знать не обязана, а вот вам бы меня знать следовало... Я дочь лорда Бендича.

— Очень сожалею, мисс. Я не знал...

— Идите и передайте Форбсу то, что я велела. — Когда слуга ушел, она сказала: — Да, значит, он тут недавно.

Когда дверь открылась, до них донесся голос Фетинга: «Торопиться некуда. Лучше поспать».

— Если действительно этот лакей украл ваши документы...

— Я в этом убежден.

Она продолжала с яростью:

— Я сделаю так, чтобы он сдох с голоду. Ни одна биржа труда в Англии...

Вошел мистер Форбс.

— Фурт, — сказала она, — я хочу, чтобы вы для меня кое-что сделали.

Он прикрыл за собой дверь.

— Все, что угодно.

Несмотря на свои брюки-гольф, он был похож на восточного царя, готового повергнуть к ее ногам любые сокровища. Она сказала:

— Эти идиоты ему не верят.

Глаза его становились влажными, когда он смотрел на Роз, — что бы там ни доносили частные сыщики, он был в нее безнадежно влюблен. Форбс повернулся к Д.

— Простите, но вы рассказали необыкновенную историю.

— Я нашла пулю, — возмутилась Роз.

— Я сказал — необыкновенную, а не невозможную.

Теперь, когда он стоял здесь один, без своих компаньонов, он выглядел старше и как-то резче обозначились еврейские черты его лица. Где-то в жизни его далеких библейских предков была пустыня, мертвое соленое море, безлюдные горы и разрушенные трубными звуками стены Иерихона. Этот человек имел основания верить в чудеса.

— Что они там делают? — спросила Роз.

— Ничего особенного. Старый Фетинг — поразительная дубина. И Бригсток — тоже. Не думайте, что вы единственный человек, которому Бригсток не доверяет, — обратился он к Д.

Роз сказала:

— Если бы можно было доказать, что мы не врем...

— Мы?

— Да, мы.

— Если доказательства меня убедят, я подпишу контракт на максимальное количество угля, какое только смогу дать. Вам этого угля не хватит, но другие наверняка последуют за мной.

Форбс с беспокойством смотрел на Роз и Д. Он как будто чего-то испугался. Наверное, этот человек жил в постоянном страхе увидеть объявление в газете: «Состоялась свадьба» — или услышать: «А вы знаете, за кого вышла дочь Бендича?»

— Вы можете сейчас поехать в посольство? — спросила она.

— Но он же говорит, что никто в Лондоне...

— Я и теперь не думаю, чтобы из поездки в посольство что-то вышло, — сказал Д. — Видите ли, мы не доверяем нашему послу в Лондоне... Но попробовать можно.

Они молча ехали в машине, медленно пробираясь сквозь туман. Первым заговорил Форбс:

— Я буду рад, если шахты начнут работать. Паршивая жизнь у безработных шахтеров.

— А почему вас это беспокоит, Фурт?

Он обернулся к Роз и печально усмехнулся:

— Не люблю, когда меня не любят.

Затем он снова уставился своими темными, как изюмины, глазами в желтый уличный туман с терпеливостью святого Иакова, который мучился семь лет... Но ведь в конце концов, подумал Д., даже Иаков отмучился и нашел утешение. Он почти завидовал Форбсу — все-таки хорошо любить живую женщину, даже если это не приносит тебе ничего, кроме страха, ревности и боли. По крайней мере, низким такое чувство не назовешь.