Беседа с богом странствий - Рюноскэ Акутагава Страница 23

как можно скорее покончить с этой комедией, Хомма с юношеской запальчивостью принялся излагать обстоятельства гибели Сайго Такамори. Я не стану приводить здесь его монолог. Достаточно сказать, что доводы Хоммы звучали, как всегда, основательно, подкреплялись цитатами и основывались на безупречной логике. Старик внимательно слушал его, попыхивая своей трубкой, и вид его при этом отнюдь не свидетельствовал о растерянности. В его маленьких глазках за стёклами пенсне по-прежнему сверкали насмешливые искорки. И от этого аргументация Хоммы почему-то теряла свою убедительность.

– Ну что ж, в качестве гипотезы вашу версию можно принять, – невозмутимо заметил старик, когда Хомма закончил. – Почему только в качестве гипотезы? Да потому, что вы исходите из убеждения в абсолютной достоверности фактов, изложенных в упомянутых вами «Записках об осаде Сироямы» Цунэки Катики и дневниках Сиро Итики. С моей же точки зрения, подобные материалы не стоят и выеденного яйца, поэтому для меня все ваши глубокомысленные рассуждения – нонсенс, и не более того. Нет, погодите. Я не сомневаюсь, что сейчас вы попытаетесь всеми средствами защитить ваших кумиров. Но я располагаю исчерпывающим доказательством, против которого все ваши аргументы бессильны. Как вы думаете, в чём оно состоит? – Хомма не нашёлся что ответить. – А вот в чём, – строго, со значением молвил старик. – Сайго Такамори едет сейчас в этом поезде.

Излишне говорить, что для Хоммы, при всем его природном спокойствии и рассудительности, эти слова были всё равно что гром среди ясного неба. Но как ни ошеломило его заявление старика, оно не лишило его способности трезво мыслить. Хомма поднёс к губам папиросу и неторопливо затянулся. В его взгляде сквозило недоверие.

– Что значат все ваши материалы в сравнении с этим единственным фактом? Никому не нужный хлам, да и только. Сайго Такамори не погиб в сражении у Сироямы. Я утверждаю это с полной ответственностью, потому что мы с ним едем в одном купе. Кажется, более веское доказательство трудно себе представить. Или вы предпочитаете верить каким-то бумажкам, а не живому человеку?

– Гм… Вы утверждаете, что он жив. Но я не поверю в это до тех пор, пока не увижу его собственными глазами.

– Собственными глазами? – с надменным видом переспросил старик и принялся не спеша выбивать золу из трубки.

– Именно. Собственными глазами, – холодно произнёс Хомма, к которому полностью вернулось самообладание.

Недоверие юноши, казалось, не произвело на старика никакого впечатления. Всё с тем же высокомерным видом он пожал плечами:

– Ну что ж, это не трудно осуществить. Правда, я не исключаю, что Нансю-сэнсэй уже спит, но, поскольку наше купе находится в соседнем вагоне, почему бы не рискнуть?

Сунув трубку в карман, старик устало поднялся из-за стола и сделал студенту знак следовать за ним. Хомме ничего не оставалось, как подчиниться. Не вынимая изо рта папиросы, он нехотя встал и, сунув руки в карманы брюк, широким шагом направился вслед за стариком к выходу. Вагон-ресторан опустел, лишь стоящие на столе бокал из-под вина и стакан из-под виски отбрасывали на скатерть чуть заметные полупрозрачные тени, печально подрагивающие в звуках бьющего в окна дождя.

* * *

Спустя десять минут стараниями уже знакомого нам неприветливого официанта бокал и стакан наполнились снова, и за столиком друг против друга расположились пожилой господин в пенсне и его молодой спутник в студенческой форме. Через столик от них сидели новые посетители: небрежно одетый полный мужчина и женщина, по виду – гейша. Орудуя вилками, они поглощали жареных креветок и о чём-то говорили на певучем кансайском диалекте.

Но Хомма ничего этого не замечал. Его голова была занята удивительным зрелищем, свидетелем которого он только что стал. Он и сейчас, словно наяву, видел перед собой купе первого класса, светло-коричневые занавески, такого же цвета диван и дремлющего на нём седовласого исполина. Нет, он не мог ошибиться: эти благородные черты могли принадлежать только одному человеку на свете – Сайго Такамори. Свет в купе был, пожалуй, не ярче, чем здесь, но юноше не стоило труда рассмотреть характерное лицо этого человека. Вне всякого сомнения, это было лицо Сайго Такамори, знакомое ему с детских лет…

– Ну что? Вы будете по-прежнему утверждать, что Сайго Такамори погиб в сражении у Сироямы? – осведомился пожилой господин. На его раскрасневшемся лице сияла довольная улыбка.

Хомма промолчал. Он был обескуражен, смущён. Он не знал, чему верить: бесчисленным документам, в подлинности которых абсолютно убеждены учёные, или же тому, что он только что видел собственными глазами. Усомниться в первом означало усомниться в собственном здравомыслии; усомниться во втором было равносильно отказу верить собственным глазам. Как тут было не растеряться?

– Только что вы видели Сайго Такамори, и тем не менее над вами продолжает довлеть авторитет исторических документов, – продолжал старик тоном профессора, читающего лекцию. – Прежде всего задумаемся над тем, что представляют собой исторические документы, которым вам так хочется верить. Пока что оставим в стороне вопрос о гибели Сайго Такамори. Так вот, документов, на основании которых можно вынести единственно верное суждение о том или ином историческом событии, вообще не существует в природе. Описывая то или иное историческое событие, любой учёный, желает он того или нет, неизбежно тенденциозен в отборе конкретных фактов. А это означает, что между объективной реальностью и её трактовкой возникает определённая дистанция. Разве я не прав? Вот и получается, что материалы, на первый взгляд заслуживающие безусловного доверия, на самом деле таковыми не являются. Как вам, должно быть, известно, Уолтер Рэли, задумавший написать всемирную историю, впоследствии был вынужден отказаться от своего намерения. И несложно догадаться почему. Подчас нам бывает трудно разобраться даже в тех событиях, которые происходят у нас на глазах.

По правде говоря, Хомма никогда не слышал об Уолтере Рэли и его ненаписанном труде, однако не решился в этом признаться.

– А теперь обратимся к сражению у Сироямы, – всё тем же назидательным тоном продолжал старик. – Материалы, на которые вы ссылаетесь, дают немало поводов для сомнений. Действительно, все исследователи сходятся на том, что Сайго Такамори погиб в сражении у Сироямы двадцать четвёртого сентября десятого года Мэйдзи. Но что это означает? Только то, что в этот день погиб некто, кого можно было принять за Сайго Такамори. И тут сам собой возникает вопрос: а был ли этот человек на самом деле Сайго Такамори? Тем более что, как вы сами отметили, при опознании обезглавленного трупа возникло немало сложностей. И вот, имея в своём распоряжении отнюдь не бесспорные факты, вы сегодня получили возможность увидеть едущего в этом поезде Сайго Такамори – или, если угодно, человека, поразительно на него похожего. Как же после этого не усомниться в истинности так называемых «исторических