Грэм Грин - Тайный агент Страница 25

В комнате пахло засохшей землей, должно быть от горшка с цветами над камином. Диван был застелен вышитым покрывалом, на нем лежали голубые и оранжевые подушечки. У стены — газовая плитка. Он быстро оглядел комнату: любительские акварели на стене, приемник, трюмо. Обстановка говорила, что хозяйка — незамужняя стареющая женщина, очевидно, довольно ограниченная. Он снова услышал приближающиеся шаги. Квартира ни в коем случае не должна казаться необитаемой. Он поискал розетку и включил приемник. Бодрый женский голос произнес: «Но что же делать молодой хозяйке, когда за ее стол могут усесться лишь четверо? Одолжить большой стол у соседей не всегда возможно». Он наугад отворил дверь и очутился в ванной. «А почему не составить два стола одинаковой высоты — под скатертью это будет почти незаметно. Но где взять скатерть?» Кто-то — это мог быть только полицейский — звонил в соседнюю дверь. «И в этом случае можно не обращаться за помощью к соседям, если у вас есть обычное покрывало».

Теперь его поступками руководил гнев. Его затравили, загнали в тупик — пришла его очередь действовать. Он открыл дверцу комода, нашел то, что искал, — небольшую безопасную бритву, какие женщины обычно употребляют для бритья подмышек, мыло, полотенце. Он засунул полотенце за воротник, намылил усы и шрам на подбородке. Снова зазвонил звонок. Голос по радио сказал: «Вы слушали вторую беседу леди Мэршэм из серии «Советы молодой хозяйке».

Д. медленно подошел к двери. Перед ним стоял полицейский. В руке он держал смятый клочок бумаги. Полицейский сказал:

— Тут вот написано, что до понедельника молока не нужно. Я подумал, что квартира пуста и хозяева забыли погасить свет.

Он внимательно взглянул на Д. Тот ответил, произнося слова так, словно сдавал экзамен по английскому языку:

— Это было на прошлой неделе.

— Вы не видели тут незнакомых людей?

— Нет.

— До свиданья. — Полицейский неохотно отошел. Внезапно он обернулся: — Странная у вас бритва.

Д. сообразил, что держит в руках бритву хозяйки.

— О, это бритва сестры. Я потерял свою. А в чем дело?

Полицейский был очень молод. Извиняющимся тоном он сказал:

— Что поделать, сэр. Нам приходится держать ухо востро.

— Простите. Я здорово тороплюсь.

Он видел, как полицейский поднялся на улицу и растворился в тумане. Тогда он закрыл дверь и вернулся в ванную. Несколько взмахов бритвы, и он смыл с лица пену. Усов не было. Лицо изменилось, невероятно изменилось. Он выглядел моложе лет на десять. Гнев вселял в него энергию и силы. Он будет бороться против них их же оружием. Он выдержал слежку, побои, стрельбу, теперь их очередь. Пусть теперь они попробуют выдержать все, что вынес он, если смогут. Он думал о мистере К., об управляющей, о мертвой девочке. Входя обратно в душную комнату, пахнущую увядшими розами, он поклялся, что отныне выслеживать, охотиться и стрелять будет он, Д.

Часть вторая

Охотник

I

Тусклый голос диктора Би-би-си произнес: «Через полминуты мы будем передавать концерт органной музыки из Сюпер-Пэлэса в Ньюкасле. А сейчас прослушайте экстренное объявление Скотленд-Ярда. Полиция ищет иностранца, скрывающегося под именем Д., который был арестован сегодня утром по просьбе Н-ского посольства и сбежал, совершив вооруженное нападение на первого секретаря посольства. Возраст: около сорока пяти лет, рост пять футов девять дюймов, шрам на подбородке. Бандит вооружен».

Официантка сказала:

— Как интересно. У вас тоже шрам. Смотрите, еще попадете в историю.

— Ну что вы, — сказал Д. — Но вообще приходится быть осторожным.

— Чего только не случается, — рассказывала официантка. — Просто ужас. Иду я по улице и вижу толпу. Говорят, что кто-то покончил с собой, выбросился из окна. Конечно, я тоже остановилась. Смотрела, смотрела, но так ничего и не увидела. Потом забежала в гостиницу навестить Эльзу и узнать, что случилось. А мне говорят: так это и была Эльза... У меня ноги подкосились.

— Вы дружили с ней?

— О, мы очень дружили, очень...

— И вы, конечно, потрясены?

— Просто не верится, что это действительно случилось.

— Как странно: девочка в таком возрасте и вдруг — самоубийство? Вы не думаете, что это просто несчастный случай?

— Конечно нет. Если хотите знать, тут совсем другое дело. Я-то знаю побольше других. У нее была несчастная любовь.

— Ах вот как?

— Точно. С женатым мужчиной из Хайбэри.

— Вы это уже рассказали полиции?

— Меня должны вызвать к следователю.

— И она вам сама в этом признавалась?

— Ой, что вы! Она была такой тихоней. Но, знаете, понемножку все узнаешь.

Он с ужасом разглядывал ее: и это называется подруга! Он смотрел в ее безжалостные глаза и слушал, как она тут же на ходу выдумывает небылицы. Не было никакого человека из Хайбэри — он появился лишь в этой убогой и взбалмошной голове. Интересно, не у нее ли набралась Эльза этих дешевых сентиментальных фраз? Официантка не унималась:

— Я уверена, что все из-за детей.

В голосе чувствовалась гордость художника-созидателя. Эльза была мертва, и можно было лепить ее образ на любой манер.

— Эльза просто с ума по нему сходила. Прямо наваждение какое-то.

Он положил на стол деньги и сказал:

— Мне было очень интересно послушать о ваших... приключениях...

— О, это будет мучить меня всю жизнь. Я же вам говорила: у меня ноги подкосились, когда...

Он вышел в промозглый сумрак вечерней улицы. Пожалуй, неплохо, что случай привел его именно в это кафе и что оно всего в двух кварталах от гостиницы. О его истории уже раззвонили все газеты — из киосков на него смотрели заголовки «Бандит в посольстве». Газеты сообщали его приметы, а также и то, что он обвиняется во въезде в страну по фальшивому паспорту. Одна газета даже откопала, что он остановился именно в той гостинице, где сегодня утром покончила самоубийством горничная. Автор заметки усматривал связь между этими загадочными фактами и намекал на дальнейшее развитие событий. Что ж, прекрасно, будет им дальнейшее развитие событий.

Он решительно двинулся к гостинице. Туман почти рассеялся, и он чувствовал себя как рабочий сцены, который замешкался и после поднятия занавеса оказался у всех на виду.

Интересно, дежурит ли у гостиницы полицейский? Он шел настороженно, держа перед собой развернутую вечернюю газету... Никого не было. Дверь была распахнута, как обычно. Он быстро вошел и захлопнул за собой вторую стеклянную дверь. Ключи висели на своем обычном месте на гвоздиках. Он взял свой ключ. Откуда-то со второго этажа донесся голос хозяйки: «Мистер Мукерджи?»

Он буркнул: «Да», надеясь, что мистер Мукерджи не употреблял в таких случаях какие-нибудь особенные выражения, а акцент у двух иностранцев спутать нетрудно. Во всяком случае, она не переспросила. Все заведение казалось удивительно тихим, будто смерть еще витала в воздухе. Не было слышно стука вилок в столовой; из кухни тоже не доносилось ни звука. Он беззвучно поднялся по покрытой ковром лестнице. Дверь кабинета управляющей была полуоткрыта; он прошел мимо и поднялся по деревянной лестнице. Из какого окна она выбросилась? Он вставил ключ в дверь своей комнаты и тихо открыл ее. Где-то за стеной послышался кашель. Дверь он оставил приоткрытой — рано или поздно он услышит голос мистера К. Легче иметь дело именно с ним. Он, если на него посильнее нажать, сломается быстрей, чем управляющая.

Он осмотрел полутемную комнату. Шторы были опущены. Он обернулся к кровати и вдруг с ужасом понял, что Эльза лежит здесь, уже готовая для обряда похорон. Разумеется, это ведь единственный свободный номер. Ее комната уже наверняка занята — жизнь идет своим чередом... Она лежала — неподвижная, чистая, неестественная — кто придумал, что смерть похожа на сон? Смерть похожа только сама на себя. Птенец со скрюченными лапками, лежащий вверх клювом на дне клетки, — вот смерть. Он видел мертвых людей на улице после воздушных налетов. Они лежали, как-то неестественно сжавшись, как зародыши во чреве. Здесь все было иначе — люди придали мертвому телу особую позу — так не лежит ни спящий, ни человек, страдающий от боли.

Иной, оказавшись на его месте, стал бы молиться. Это пассивное выражение чувств. А ему в эту минуту хотелось действовать. Смерть девочки освободила его от страха перед болью. Теперь он ощущал этот страх как что-то далекое. Встретиться бы сейчас с тем шофером где-нибудь на пустынной дороге... На лестнице послышались шаги, голоса. Он спрятался за портьеру и присел на подоконник, чтобы убрать ноги с пола. В комнате стало светло. Голос управляющей произнес:

— Я могла бы поклясться, что заперла дверь. Девочка лежит вот здесь. Вот она.

Голос помоложе удивился:

— Какая она сейчас красивая!

— Она часто говорила о вас, Клара, — произнесла с тяжелым вздохом управляющая.

— Милая девочка. Что ее заставило?.. Вы думаете, что...