Эд Раджкович - Босиком до неба Страница 28

Садык вздохнул:

– Всё понятно, ты остался один и жена на последнем месяце беременности. Давай разберёмся с ними и увидим, у кого больше духа.

Садык подливал вино и всё больше настраивал Мурада к действию. Мурад, подогретый вином, пообещал, что решит эту проблему.

От такого отношения к своей персоне и что к нему обратился старший, Мурад возгордился и совсем перестал задумываться, полностью вовлекаясь в эту историю.

Прошла неделя, к Мураду было отношение повышенной уважительности. Зарема постоянно интересовалась у него что приготовить, приносила воду в тазе, а после того как он мыл ноги, уносила. Он всё больше чувствовал себя нужным им, и гордость окрыляла его. Всё внимание организовал Садык, требуя от жены заботливых действий в отношении Мурада. Сам стал всё чаще напоминать ему, что он обещал разобраться. По сути, Мурад оказался «пленником своих обещаний» и не находил другого выхода кроме того, чтобы начать действовать. Пришёл к соседу, чтобы прояснить всё и подумать с чего начать, чтобы устранить конфликт.

Дверь в воротах открыл круглый человек маленького роста и с большим животом, который выпирал вперёд, оттопыривая просторную светлую рубаху. Лицо его было круглым, и большая лысина блестела каплями пота на дневном солнцепёке. Поздоровавшись, Мурад спросил:

– Кто хозяин?

После утвердительного ответа зашёл, вталкивая пузатого хозяина внутрь двора.

– Я родственник Вашего соседа.

После этого Мурад назвал своё имя. Спокойные глаза на лысой голове стали бегающими, и еврей не мог скрыть своего волнения.

– Что же мы стоим на этом жарком солнце? Заходите в дом, и мы побеседуем.

Мурада поразила скорость, с которой этот человек, больше похожий на героя комедийного фильма, пришёл в прежнее спокойствие.

Чай был вкусный, настоящий.

– Привозной, китайский, – комментировал хозяин, сам подливая в пиалы новою порцию зелёного бодрящего чая.

Рассчитывая на мирное разрешение этого конфликта, Мурад не стал отказываться от совместного чаепития. Хозяин был умным человеком и сам начал тему разговора, интересующую обоих собеседников:

– Восстановить убытки мне самому по силам, но в тот злополучный день, когда обрушился кабинет, у меня была на приёме дочь моего богатого родственника. Она рассказала ему обо всём, и вечером он на своей машине приехал ко мне. В тот же день Ваш родственник оскорбил этого уважаемого человека, и он пошёл на принцип, подключив нужных людей. Через горы идут караваны с контрабандой золота и наркотиков. Эти люди обеспечивают успех этих серых схем, и мой родственник очень поднялся материально от этих поставок. Нет такого человека в Дербенте, кто бы ни мечтал с ним дружить. Его ущемлённое самолюбие Вашим родственником разбудило в нём жесткие принципы. Я пытался всё уладить, но Ваш уважаемый родственник вновь унизил своими словами нашу семью. «Тогда я умываю руки», – сказал я себе и предоставил право им самим искать компромисс.

– В таком случае, Вам ничего не нужно от моего родственника, и Вы готовы забыть это недоразумение?

– Точно сказано, но мой родич сам продолжает мероприятия, считая себя униженным словами Вашего родного. Как мне известно, ему выдвинули в качестве компенсации требование заплатить названную сумму денег. В деловых кругах такой подход считается цивилизованным, но моя роль – оставаться в стороне от этого. Не люблю огласки и не хочу привлекать к себе внимание плохими историями.

Как понял Мурад, еврей был в своих словах предельно искренним, но разыгравшаяся в нём гордость от своей значимости неудержимо толкала его всё глубже в эту историю.

– Мне безразлично твоё отношение ко всему. С тебя всё началось, и ты в стороне не окажешься никак. Хочешь, чтобы твои кишки вывалились из твоего пуза?

– Нет, нет, уважаемый, – дрожащим голосом стал говорить побелевший от страха стоматолог.

– Везёт мне на Вас, докторов, – произнёс Мурад и чётким быстрым ударом сбил дыхание толстому человечку, – скажешь, чтобы твой крутой родственничек пришёл на разговор, не всё ему «по зубам», он плохо знает горцев. Понял, что надо сделать?

Совсем потерявшись, сидевший на полу хозяин дома утвердительно закивал головой, не решаясь больше говорить вообще.

Мурад забрал золотую печатку, лежащую на полочке, и добавил:

– Это моё за нервные издержки.

Повторное кивание головой хозяина показало его согласие с происходящим. Злобная одержимость была во всём настроении Мурада, и когда он взглянул перед уходом на испуганного хозяина дома, тот покрылся холодным потом от воздействия давящего доминирующего взгляда.

– Он к тебе не имеет никаких претензий, – сказал он Садыку, войдя в дом и показывая на двор соседа.

– С теми, кто приезжал с разборками к тебе, я назначил встречу завтра.

Их глаза встретились, и Мурад впервые увидел, что дядя его воспринимает с уважением. Мурад искал признания в этой жизни и таким образом не стал бы добиваться, но обстоятельства сложились в свой пасьянс, и он пошёл в избранном направлении.

Непредвиденные обстоятельства

Из машины вышли два человека и направились к дому Садыка. Мурад, увидев тревогу в действиях своего дяди, отправился с ним к воротам. Последний день перед этим был насыщен витающим беспокойством для всех в этом доме, кроме Мурада. Он был прямолинеен в своей правоте и решил идти до полного разрешения конфликта, пообещав спьяну своему дяде. Уверенность в жестах и суровость взглядов сразу показали Садыку, что это непростые обыватели, а люди, которые привыкли подчинять своей воле. Речь одного была размеренной, и прежде чем говорить он обдумывал слова. Садыку сразу в лоб задали вопрос:

– Приготовил затребованную нами сумму?

Человек, задавший этот вопрос, не отводил своего испытывающего взгляда от него.

– У меня нет таких денег, и я вам ничего не должен.

Голос Садыка был ослабевшим и неубедительным, Мураду захотелось вмешаться, чтобы скрыть волнение родственника, но он разумно решил подождать развития событий.

– Ты с людьми не умеешь разговаривать, и тебе следует многому поучиться. Надо было думать раньше, кого оскорбляешь. Можешь идти к своей жёнушке, а мы продолжим с ним. Этот человек вовлечён в эту историю тобой и начал действовать в отличие от тебя. Ваш сосед просит «замять» это недоразумение и даже хочет нам оплатить за внимание к его беде. Его жена взболтнула ненароком, что какой-то Мурад напугал её мужа, и он боится выходить из дома. Это ваши дела, но тебя проучить стоит, чтобы знал, как себя вести с людьми.

Разговор был на грани между «поладить и усугубить ситуацию», и эту грань нашёл Мурад. Садык начал грубо говорить в сторону гостей, чтобы сохранить своё лицо перед племянником, но тот, заметив приближение беды, произнёс:

– Говорите со мной, я готов принять претензии к нему на себя.

Садык, испытывая внутреннее беспокойство, обрадовался такому повороту событий, но повёл себя непредсказуемо: начал неистово кричать в сторону недоброжелателей. Эти люди были матёрыми волками и никакой реакции не показали, утратив всякий интерес к нему, перевели внимание на Мурада.

– Поехали с нами к человеку, который может всё остановить.

Небрежно глянув на Садыка, двое и с ними Мурад прошли в машину. Стремительно развивая скорость в клубах пыли, машина унесла Мурада в неизвестном направлении…

Садык не мог найти себе места. Накричал на жену, и она спряталась от его глаз в дальнюю комнату. Всё выглядело неправильно, Мурада увезли, а он дома остался. Выпив бутылку водки в одиночку, так как лучшего решения Садык не нашёл для обуздания своего смятения, он пришёл к умозаключению и заметил, что совсем не может опьянеть. Мысли его выстроились в чёткую цепочку:

– Мурад сам изъявил желание вмешаться, я его за язык не тянул. Сможет уладить – хорошо, а если нет – тогда видно будет.

Его вмешательство переменило ситуацию на 180 градусов. От Садыка отстали, а все вопросы перешли к Мураду.

– Ему нечего терять, и он хорошо дерётся.

Садык видел, как шутя Мурад, опережая своими ударами, обыгрывал Ибрагима, когда они боксировали. При этом Ибрагим имел репутацию хорошего бойца среди сверстников, и многие опасались с ним ссориться. Садыку стало легче от того, что ситуация конфликта с соседом уже решена по-хорошему, а что там Мурад с этими людьми порешает – это их дело.

– Мне надо думать о ребёнке, который родится.

Закрывшись такими «щитами» от угрызений совести, он спокойно пошёл спать, и только беременная Зарема взволнованно сопереживала Мураду. Она знала его открытым человеком и уважающим её мужа. Находясь рядом с Садыком, она вспомнила, что непозволительно думать о других, кроме своего хозяина мужа и, прижавшись лицом к его плечу, мирно уснула.