Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 85 Страница 29

9 Толкование этого места см. в книге «Соединение, перевод и исследование четырех евангелий», ч. I, гл. 2-я, «Беседа с самарянкой» (Том 22).

10 Об Арнольде см. выше прим. 1 к настоящему письму. — Последние строки письма, со слов «Еще о молитве и главное...», приписаны Толстым, очевидно, позже — карандашом.

* 23.

1884 г. Августа 13—15. Я. П.

Я получилъ ваше письмо изъ Варшавы и очень обрадовался тому, что вы въ Россіи, что мы ближе. Напишите мнѣ поподробнѣе, если ничто не мѣшаетъ, какъ вы пріѣхали, почему, какъ устроились, и какіе планы, и когда увидимся? Я собираюсь въ Кіевъ1 и дѣлалъ планы, какъ проѣхать къ вамъ. — Я живу, какъ мы всѣ, и хорошо, и дурно, но теперь нахожусь въ періодѣ переходномъ отъ лѣтней внѣшней жизни въ природѣ къ внутренней жизни и работѣ. И не безъ радости готовлюсь къ работѣ внутренней и писательской, если Богъ велитъ.

Вашъ Л. Т.

Я прочелъ и Ground Ash.2 Очень хорошо. Очень мнѣ интересно ваше впечатлѣніе отъ Англичанъ. Что они не свободны, это кнесчастью очень справедливо. —

Молодой Ге былъ у меня.3 Я очень желалъ бы, чтобы вы узнали другъ друга. Если онъ заѣдетъ ко мнѣ, я спрошу его позволенья послать вамъ его одно письмо. Вы узнаете его изъ этаго письма.

Печатается впервые. На подлиннике пометка рукой Черткова: «15 августа 84 г.», означающая, вероятно, почтовый штемпель отправления. Датируем, исходя из того, что, судя по ответному письму Черткова от 18 августа, это письмо Толстого было получено им в Лизиновке 17 августа, следовательно, не могло быть написано позже 15 августа, но могло быть написано и за день, за два до отправления его с железнодорожной станции.

В промежутке времени между предыдущим и этим письмом Толстого к Черткову им было получено от последнего два письма: первое из Лондона, от 21 июля, второе, написанное в дороге, при возвращении Чертковых в Россию, и посланное, судя по ответу Толстого, из Варшавы, с соответствующим штемпелем, от 3 и 4 августа. Получение первого из этих писем отмечено в Дневнике Толстого от 26 июля записью: «Прелестное еще письмо от Черткова с выпиской из Matthew Arnold. Чтение для народа и для нас. Но Чертков настаивает, что надо прежде всего объяснить народу Евангелие, — он прав». В этом письме, от 21 июля, Чертков делает выписку на английском языке из сочинения Матью Арнольда «Литература и догма», которое он уже цитировал в других частях в одном из предыдущих писем, а затем говорит: «Его понятие о culture, to know the best that has been thought and said in the world [о культуре, как знании того лучшего, что было продумано и высказано во всем мире], напомнило мне ваш проект издания книг для русских людей. Как подвигается это дело? Подвигается ли оно? Вы собирались тогда издавать на русском языке различных классиков... Я, кажется, вам тогда этого не говорил, но я думал тогда, как и теперь, что важнее всего, прежде всего очистить учение Христа от всех накопившихся перетолкований, обнаружить русским людям Евангелие, как оно есть, в его простом, прямом смысле. И лучше всего сделать это не в виде исследования или рассуждения, а в форме рассказов, таких, о каких я вам говорил в моем предпоследнем письме. О других книжках можно будет подумать тогда, когда Христос будет доступен и понятен массе». — В письме, написанном с дороги, от 3 и 4 августа, Чертков спрашивает мнение Толстого о книге под заглавием «Ground Ash» (см. ниже прим. 2), которую он послал ему вместе с романом Л. Олифанта «Piccadilly»; затем, переходя к вопросу о своем возвращении из Англии, замечает: «Возвращаюсь в Россию с радостью, что возвращаюсь из-за границы, — пишет он. — Во время этого пребывания меня поразило то, что там меньше истинной свободы, чем у нас. У нас сами люди свободнее... Разумеется, мы зато в некоторых других отношениях уступаем им...» Отмечая в своем Дневнике получение этого письма Черткова, Толстой тоже называет его «прелестным письмом».

1 Толстой собирался навестить своего друга, художника H. Н. Ге (см. ниже прим. 1 к письму № 29, от 10 окт. 84 г.).

2 Книга евангелического направления «The Ground Ash. A public school story», Salisbury, 1874, английского писателя Г. В. Пэллей (H. W. Pulley). В письме от 25 июня 1884 г. из Лондона, Чертков, не называя этой книги, которую он вскоре послал Толстому, излагает ее содержание в следующих словах: «в ней описывается жизнь в большой английской школе одного мальчика, который благодаря воспитанью, полученному дома, старается во всех своих поступках осуществлять то самое учение Христа, которое все официально исповедуют на словах. В книжке весьма ярко обнаруживается несовместимость современной жизни с исповедуемой обществом и государством верою. После целого ряда преследований мальчик подвергается телесному наказанию и умирает от истощения и нервного изнеможения...» Знакомясь с этой книгой, Толстой отмечает в Дневнике своем от 27 июля: «Читал Ground Ash. Это геvіvаl'ское [евангелическое] сочинение. Жалко, но хорошо».

3 О «молодом Ге» см. прим. 1 к письму № 16 от 2 мая 1884.

* 24.

1884 г. Августа 28—29. Я. П.

Я получилъ ваше письмо изъ деревни съ дневникомъ и былъ очень радъ узнать про васъ хоть то, что узналъ. Мнѣ все хочется знать про васъ. Я часто объ васъ думаю, какъ думаютъ про людей, к[оторые] дороги. Думаю и то и другое, и третье — противорѣчивое другъ другу, и разумѣется этаго не напишешь. Это говорить можно, и то едва ли хорошо.

Что вы выпускаете изъ моей послѣдней книги? Это не праздный и не эгоистическій вопросъ. Напротивъ — мнѣ хочется знать, что вамъ кажется соблазнительнымъ, — вовсе не чтобы спорить, а чтобы исключить или смягчить, и главное, въ будущемъ знать, что для другихъ соблазнительно. Я истинно не знаю и истинно впередъ говорю, что передъ тѣми людьми, к[оторые] признаютъ святость и обязательность 5 запов[ѣдей],1 я прямо признаю себя виноватымъ, если я чѣмъ нибудь оскорбилъ ихъ, какъ н[апр.] Мар[ью] Вл[адиміровну], про к[оторую] вы пишете.2 То, что она, по старой привычкѣ, считаетъ меня погибшимъ гордецомъ, это для меня прекрасно, для нея только немножко дурно, но это не важно, если она признаетъ обязательность 5 зап[овѣдей]. Если она ихъ признаетъ и будетъ всегда держать передъ собой, то она меня не осудитъ и не презритъ. А это только и нужно. Пожалуйста, напишите мнѣ: какія мѣста, отъ какихъ страницъ и строкъ до какихъ вы пропускаете. Трудно среди той умственной оргіи, среди к[оторой] я живу, удержаться отъ увлеченія, умствованія и гордости. И я впередъ знаю, что тамъ такъ много такого, что я не знаю, которое больше вредно. Я иногда досадую на васъ за то, что вы какъ то не то соглашаетесь, не то несоглашаетесь — воздерживаетесь, а теперь хвалю васъ: благодаря этому, мы никогда с вами не спорили. И это очень радостно. И не будемъ. — Теперь опять о собственности. Вы говорите, что вамъ не совсѣмъ ясно. И вы правы — вамъ неясно отношеніе къ ней христіанина, практическое отношеніе къ ней. Мнѣ ясно. Собственность это фикція — воображаемое что-то, к[оторое] существуетъ только для тѣхъ, к[оторые] вѣрятъ мамону и потому служатъ ему. Вѣрующій въ ученіе Христа освобождается отъ собственности не какимъ нибудь поступкомъ, передачей собственности сразу или понемножку въ другія руки (онъ не можетъ этаго дѣлать уже потому, что, не признавая значенія собственности для себя, онъ не можетъ признавать и значеніе ея для другаго), a христіанинъ освобождается отъ нея внутренно, сознаніемъ того, что ея нѣтъ и не можетъ быть, и главное, что она ему не нужна, ни для себя, ни для другихъ. — Я ставлю истиннаго христіанина въ ваше положеніе. Что онъ будетъ дѣлать? Онъ будетъ жить, отвѣчая по божьи на тѣ требованія жизни, к[оторыя] будутъ предъявляться ему, само собою разумѣется, невольно руководимый своими связями съ прошедшимъ, но дѣятельность свою онъ будетъ строить никакъ не на отношеніяхъ собственности. Ученики хотятъ продолжать учиться въ ремесленномъ училищѣ, или мужикъ погорѣвшій проситъ помочь на избу. У христіанина на вашемъ мѣстѣ ничего нѣтъ и ничего быть не можетъ. Но его просятъ, п[отому] ч[то] его считаютъ собственникомъ. Что же дѣлать? Онъ долженъ исполнить то, о чемъ его просятъ, — если это не противно заповѣдямъ Христа. — Я считаю, что онъ ничего бы опредѣленнаго не могъ бы брать ни отъ кого — отъ отца ли, отъ матери, или просто отъ управляющаго. Онъ не считаетъ себя собственникомъ и п[отому] брать ничего не можетъ. Если же его считаютъ и просятъ, онъ исполняетъ просьбу и больше ничего.

Такъ я думаю, и такъ я для себя разрѣшаю. Но нисколько не настаиваю, чтобы это было разрѣшеніе для всѣхъ. Обнимаю васъ, милый другъ. Если вы не пріѣдете ко мнѣ, я пріѣду къ вамъ.

Л. Толстой.

Полностью печатается впервые. Отрывки были напечатаны, с некоторыми искажениями, в СК, стр. 153—154. На подлиннике пометка рукой Черткова: «пол. 1 сент. 84». Датируем, руководствуясь этой пометкой и учитывая, что письма из Ясной поляны в Лизиновку шли не менее двух суток и иногда не сразу привозились на станцию и попадали в почтовый вагон.