Адольфо Биой Касарес - Пауки и мухи Страница 3

Когда он вышел на станции Колехьялес, ему показалось, будто все как-то странно на него смотрят. Он пошел было домой, но подумал, что если человеку кажется, будто на него странно смотрят, – значит, он не в себе; чтобы все прояснить, он направился к газетчику.

Тот тоже посмотрел на него странно.

– Вы еще не знаете, дон Хихена? – спросил он после паузы и указал рукой. – Она перешла вон там, через улицу Хорхе Ньюбери, и упала прямо на рельсы, под электричку, шедшую в Ретиро.

В разговор вмешались другие. Они упоминали про машину «скорой помощи», полицейского комиссара, двух санитаров – один из них немного гнусавил, а второй был сыном некой доньи Рамос, о которой Рауль слышал впервые. А люди утверждали с пеной у рта, что санитар – непременно сын доньи Рамос. Рауль понял, что должен идти в комиссариат, но, словно влекомый непреодолимой силой, направился домой. Он шел ничего не видя, точно автомат, запомнил только, как при переходе через улицу Федерико Лакросе его обругали из проезжавшего грузовика. А потом он услышал еще один голос, близкий и ласковый. Непонятно как он очутился в комнате сеньориты Криг. Старуха смотрела на него своими тесно посаженными глазами, ее мокрые губы шевелились, показывая неровный ряд зубов, она улыбалась ему и повторяла:

– Вы расстроены? Это пройдет.

– А вы откуда знаете? – спросил он.

– Как же мне не знать? – отвечала старуха. – Я все скажу, дорогой мой друг, только не сердитесь. Между нами не должно быть недомолвок. Рауль, я вас люблю.

– Сейчас не время, – запротестовал он.

– Самое время, – нежно возразила старуха, и он ощутил ее дыхание. – Я хочу, чтобы вы знали все с самого начала, и хорошее, и плохое. Мне не надо следовать хитрым планам, я ничем не рискую. Уже давно я раскинула свои сети, и уже давно вы попались. Думаете, что живете, как вам хочется, порхаете здесь и там? Пустое. Клянусь, вы попались в сеть, если так можно сказать; вы в моей власти. Не сопротивляйтесь, не сердитесь. Известно ли вам что-нибудь, драгоценный Рауль, о передаче мыслей? Было бы трогательно, если бы вы не поверили, но, впрочем, вы трогательны всегда. Передавать мысли, передавать сны собачке, вроде Хосефины, или людям, вроде вас, вроде вашей жены, – одно и то же. Что и говорить, попадаются бунтари, неприятные типы, от которых в конце концов устаешь. Я хотела только, чтобы ваша жена оставила нас в покое. Ни в какую. Не было силы в мире, способной оторвать ее от вас. И все же вы оба, на мой взгляд, не подходите друг другу. Андреа была женщиной лирического склада, ей не хватало тех качеств, которые есть у меня, ее характер не гармонировал с вашим, трезвым, материальным. Не упорствуйте, не тратьте слов понапрасну. Не было силы в мире, способной оторвать от вас эту упрямицу, – если не говорить о крайних мерах; потому что подобные характеры, поверьте, всегда готовы прибегать к крайним мерам. Мне пришлось направить вашу жену на рельсы. Хорошо еще, что душа драгоценного Рауля оказалась мягкой и податливой. Я боялась, что он заподозрит неладное, увидев в снах голландские каналы и пригожих молодцов времен моей юности: мне хотелось избавиться от них, но чуть что – и воспоминания возвращались, без сомнения, они оставили в моей душе глубочайший след. Вы обижаетесь на меня за сны, которые я на вас насылала? Это пройдет. Вы еще не любите меня. Поначалу никто меня не любит. Но постепенно я сумею покорить ваше сердце. Вы что-то найдете, правда, Рауль, в своей Элене Якобе?