Карел Чапек - Чапек. Собрание сочинений в семи томах. Том 4. Пьесы Страница 36

Алквист. Все истреблено! Весь род людской! Вся вселенная! (Встает.) Глядите, глядите: струйки крови на каждом пороге! Кровь течет из всех домов! О, боже, боже, кто в этом виноват?

Бусман (вполголоса). Пятьсот двадцать миллионов. Господи, полмиллиарда!

Фабри. Мне кажется, вы… преувеличиваете. Куда там! Не так-то легко истребить все человечество!

Алквист. Я обвиняю науку! Обвиняю технику! Домина! Себя! Всех нас! Мы, мы виноваты во всем! Ради мании величия, ради чьих-то прибылей, ради прогресса и не знаю еще ради каких прекрасных идеалов — мы убили человечество! Подавитесь же вашим величием! Такого гигантского могильника из человеческих костей не воздвигал себе еще ни один Чингис-хан!

Галлемайер. Чепуха! Люди не так-то легко сдадутся. Что вы, хо-хо!

Алквист. Наша вина! Наша вина!

Галль (вытирает пот со лба). Дайте мне сказать, друзья. Это я во всем виноват. Во всем, что случилось.

Фабри. Вы, Галль?

Галль. Да. Дайте мне сказать. Я изменил роботов. Бусман, судите и вы меня.

Бусман (встает). Бог мой, да что вы такое сделали?

Галль. Я изменил характер роботов. Изменил технологию их производства. Вернее, лишь некоторые физические свойства, понимаете? А главное, главное — их… возбудимость.

Галлемайер (вскакивает). Проклятие! Почему именно ее?

Бусман. Зачем вы это сделали?

Фабри. Почему ничего не сказали нам?

Галль. Я делал это в тайне… на свой риск. Переделывал их в людей. В более совершенных, чем мы с вами. Они уже сейчас в чем-то выше нас. Они сильнее нас.

Фабри. Но какое это имеет отношение к восстанию роботов?

Галль. О, прямое. Я думаю, в этом — основная причина. Они перестали быть машинами. Слышите — они уже знают о своем превосходстве и ненавидят нас. Ненавидят все человечество. Судите меня.

Домин. Мертвые — мертвого…

Фабри. Доктор Галль, вы изменили технологию производства роботов?

Галль. Да.

Фабри. Вы отдавали себе отчет, к чему может привести ваш… эксперимент?

Галль. Я был обязан учитывать такую возможность.

Фабри. Зачем вы это делали?

Галль. Я делал это на свой риск! Это был мой личный эксперимент.

В левой двери появляется Елена, все встают.

Елена. Он лжет! Это отвратительно! О Галль, как можете вы так лгать?

Фабри. Простите, Елена…

Домин (идет к ней). Елена, ты? Покажись-ка! Ты жива? (Заключает ее в объятия.) Если б ты знала, какой я видел сон! Ах, как страшно быть мертвым… Галль невиновен, нет-нет, невиновен!

Елена. Пусти, Гарри!

Домин. Прости. У него были свои обязанности.

Елена. Нет, Гарри, он сделал это потому, что я так хотела! Скажите, Галль, сколько лет я просила вас…

Галль. Я делал это на свою личную ответственность.

Елена. Не верьте ему! Гарри, я требовала, чтобы он дал роботам душу!

Домин. Речь не о душе, Елена.

Елена. Нет, нет, дай мне сказать. Он тоже говорил, что мог бы изменить только физиологический… физиологический…

Галлемайер. Физиологический коррелат, так, что ли?

Елена. Да, что-то в этом роде. Мне было их так жалко, Гарри!

Домин. Это было страшное… легкомыслие, Елена.

Елена (садится). Значит, это было… легкомыслие? Но ведь и Нана говорит, что роботы…

Домин. Причем тут Нана?

Елена. Нет, Гарри, напрасно ты так пренебрежительно… Нана — голос народа. Ее устами говорят тысячелетия, вашими — только сегодняшний день. Вы этого не понимаете…

Домин. Не отвлекайся.

Елена. Я боялась роботов.

Домин. Почему?

Елена. Боялась, что они возненавидят нас или что-нибудь в этом роде…

Алквист. Так и случилось.

Елена. И тогда я подумала… если б они стали, как мы, — они поняли бы нас и не могли бы так нас ненавидеть… Если бы они хоть немного были людьми!

Домин. Увы, Елена! Нет ненависти сильнее, чем ненависть человека к человеку! Преврати камни в людей — и они побьют нас камнями! Ну, продолжай.

Елена. О, не говори так, Гарри! Это было так ужжасно, — что мы с ними не могли понять друг друга! Такое безграничное отчуждение между нами и ними! И вот поэтому я… понимаешь…

Домин. Ну, ну…

Елена.…поэтому я и просила Галля изменить роботов. Клянусь тебе, — он не хотел…

Домин. Но сделал.

Елена. Потому что я этого хотела.

Галль. Я сделал это для себя, как эксперимент.

Елена. О… Галль, неправда. Я знала, что вы не сможете мне отказать.

Домин. Почему?

Елена. Ты сам понимаешь, Гарри…

Домин. Да. Потому что он любит тебя… как и все.

Пауза.

Галлемайер (отходит к окну). Их опять стало больше. Словно сама земля порождает их.

Бусман. Елена, что вы мне дадите, если я стану вашим адвокатом?

Елена. Моим адвокатом?

Бусман. Вашим или Галля. Чьим хотите!

Елена. Разве здесь собираются кого-нибудь казнить?

Бусман. Всего лишь в моральном смысле, Елена. Разыскивается виновный. Излюбленное утешение при катастрофах.

Домин. Доктор Галль, как согласуются ваши… самочинные действия со служебным договором?

Бусман. Простите, Домин. Скажите, Галль, когда вы начали производить эти ваши… фокусы?

Галль. Три года тому назад.

Бусман. Ага. И сколько же роботов в общей сложности вы успели переделать?

Галль. Я только ставил опыты. Их — несколько сотен.

Бусман. Благодарю. Довольно, детки! Стало быть, на миллион добрых старых роботов приходится всего-навсего один реформированный, новый, понимаете?

Домин. А значит…

Бусман.…значит, практически это не имело ни на столько значения.

Фабри. Бусман прав.

Бусман. Еще бы, приятель! Вы знаете, детки, в чем настоящая причина этого милого сюрприза?

Фабри. В чем?

Бусман. В количестве. Мы наделали слишком много роботов. Ей-богу, этого надо было ожидать. Как только роботы в один прекрасный день станут сильней человечества, произойдет вот это самое. Должно произойти, ясно? Ха-ха, и мы сами постарались, чтобы это произошло как можно скорее: и вы, Домин, и вы, Фабри, и я, умник Бусман!

Домин. Вы полагаете, это наша вина?

Бусман. Милый мой! Неужели вы воображаете, будто хозяин производства — директор? Как бы не так! Хозяин производства — спрос. Весь мир пожелал иметь собственных роботов. А мы, детки, мы только катились на гребне этой лавины спроса, да еще болтали что-то такое о технике, о социальном вопросе, о прогрессе, о прочих любопытных вещах. И воображали, будто наша болтовня определяет направление лавины. А на самом деле она катилась своим путем, да все быстрей, быстрей, быстрей… И каждый жалкий, торгашеский поганый заказик добавлял к ней по камешку. Вот как было дело, милые мои.

Елена. Это ужасно, Бусман!

Бусман. Согласен. У меня тоже была своя мечта, Елена. Этакая бусмановская мечта о новой мировой экономике; даже сказать стыдно, Елена, какой это был прекрасный идеал. Но вот подводил я сейчас баланс, и мне пришло в голову, что ход истории определяют не великие идеалы, а мелкие потребности всех порядочных, умеренно-хищных, эгоистичных людишек, то есть всех вообще. А эти идеи, страсти, замыслы, героические подвиги и прочие воздушные предметы годятся разве на то, чтобы набить ими чучело человека для музея Вселенной с надписью: «Се — человек. Точка». Ну, а теперь вы, может быть, скажете, что нам, собственно, делать?

Елена. Неужели нам погибать из-за этого, Бусман?

Бусман. Вы некрасиво выражаетесь, Елена! Мы вовсе не собираемся погибать. По крайней мере, мне еще пожить хочется.

Домин. Что вы задумали, Бусман?

Бусман. Господи, Домин, надо же найти выход!

Домин (останавливается перед ним). Каким образом?

Бусман. А по-хорошему. Я всегда по-хорошему. Предоставьте мне свободу действий, и я договорюсь с роботами.

Домин. По-хорошему?

Бусман. Конечно. Например, я скажу им: «Ваши благородия, господа роботы, у вас есть все: разум, сила, оружие. Зато у нас есть один интересный документ, этакая старая, пожелтевшая, грязная бумажонка…»