Лион Фейхтвангер - Ифтах и его дочь Страница 38

С яростным усердием он начал подготовку к войне. Уже теперь, осенью, он послал гонцов во все кланы, сообщая, что они должны, как только затвердеют дороги, собраться в Мицпе. Установил расположение лагерей для родов восточного Израиля, — Реувена, Гада и Менаше. Собрал часть армии, чтобы защитить приграничные районы от неожиданного нападения Нахаша. Эти отряды он подчинил Гадиелю. Тот с удовольствием занялся военными вопросами и с прежней сердечностью стал относиться к Ифтаху.

— Хорошо, что у нас есть ты, — неуклюже сказал он Ифтаху.

Люди из Мицпе, увидев, с каким старанием Ифтах занимается военными приготовлениями, перестали огорчаться по поводу перемирия. Они решили, что Ифтах намеренно отложил на год военный поход, надеялись на своего военачальника и радовались предстоящей весне и войне.

Даже Шамгар забыл о своем недоверии и обиде, нанесенной ему Ифтахом. Как и прежде, он чувствовал привязанность к брату, над которым, несмотря ни на что, витало благословение Господне. Ифтах заметил в нем перемену.

— Ну, вы, наконец, довольны мной, ты, твой первосвященник и Бог? — спросил он добродушно, но грубовато. — Забудь о том, что мне пришлось подергать тебя за бороду. Когда будешь сопровождать меня весной на войну, неся ларь, открой пошире глаза и посмотри, как я веду сражение. Ты увидишь кое-что из того, что знаешь наизусть из своих дощечек.

Когда наступила зима, Ифтах приготовился к возвращению на север. За день до отъезда люди из Мицпе дали в его честь прощальную трапезу. Все чувствовали себя уверенно. Вино возвысило их души. Гадиель сказал:

— Весной ты завоюешь к западному Башану кусок Аммона и Моаба. Тогда многие встретят тебя приветствием: «Мой господин, судья Израиля!».

Ифтах посмотрел на него задумчиво и немного насмешливо, хотел что-то сказать, но промолчал.

Однако Эмин, научившийся читать по лицу своего господина, вспомнил о планах, открытых ему Ифтахом, когда, он раненый лежал в его палатке.

— Почему судья Ифтах должен удовлетворяться куском Моаба и Аммона? Отчего бы ему не перейти через Иордан и не завоевать там города, которые люди Эфраима и Менаше отдали в руки канаанитов? — произнес он. Все удивленно смолкли.

— …И тогда, наконец, возникнет настоящая страна Израиль, — не смутившись, продолжал Эмин, задрав подбородок в точности, как это делал Ифтах. — Она будет, как Вавилон под владычеством властелина четырех частей света.

Мужчины растерялись. Израиль гордился тем, что его народ подчинялся старейшинам и судьям, а не царям. Они презирали невольников, гнувших спины перед царями. И Шамгар дал отпор эмориту Эмину. В наступившей тишине он строго сказал своим тонким голосом:

— В Израиле не может быть царя, непонятливый юноша. Царь в Израиле это Господь.

В Мицпе как раз приехал певец, некий Едидия. Он присутствовал на трапезе, и мужчины попросили его:

— Спой нам, Едидия, песню о шиповнике!

Эту песню знал каждый певец и каждого, кто eё исполнял, награждали аплодисментами. Едидия не заставил себя долго просить, поднялся и запел:

«Деревья искали царя. Они сказали оливковому дереву: „Будь царем!“ Однако оливковое дерево ответило им: „Стоит ли мне лишаться моего доброго масла, восхваляемого Богом и людьми, и вместо этого суетиться, защищая деревья?“

Они сказали фиговому дереву: „Будь нашим царем!“ Но фиговое дерево ответило: „Стоит ли мне лишаться сладости моих вкусных плодов и суетиться, защищая деревья?“

И они сказали виноградной лозе: „Будь ты нашим царем!“ Но виноградная лоза отказалась, говоря: „Стоит ли мне лишаться своего вина, которое веселит Бога и людей, и вместо этого суетиться, заботиться о деревьях?“

Тогда они, наконец, обратились к шиповнику и сказали ему: „Хорошо, будь тогда ты нашим царем!“ Шиповник согласился, говоря: „Хорошо, помажьте меня на царство и спрячьтесь в моей тени“…»

Люди шумно выражали свое удовольствие. Едидия не был великим певцом, но песня о шиповнике приятно звучала из его уст, и каждый понимал значение притчи: порядочные, разумные люди поступают мудро, когда ставят царем другого, только неразумные, «колючие» люди стремятся к трону. Все смеялись, радуясь свободе Израиля и своего племени.

Однако Ифтах не одобрял Эмина за то, что тот выдал его мечты. Он не знал, смеются люди над песней, над певцом или над ним, Ифтахом. Их смех был ему неприятен.

Большую часть зимы Ифтах провел в принадлежащих ему землях Башана. Его семь городов процветали. Между западным Башаном, подчиненным ему, и восточным, где господствовал царь Абир, велась мирная торговля. Несмотря на это, во всей стране ощущалось беспокойство. Царь Абир вооружался. И если от него можно ждать разрыва союза и нападения на города Ифтаха, то, спрашивали себя люди, что произойдет, когда Ифтах будет вести войну в Гилеаде? Не используют ли его отсутствие эмориты, чтобы напасть в его городах на приверженцев Господа?

Ифтах посоветовался с Паром о том, сколько воинов он мог бы забрать из Башана. Пар считал, что сумел бы удержать города с двумя тысячами солдат. Но Ифтаху и эти две тысячи были нужны для военного похода. Следовало вербовать новых воинов. Это было дорогостоящим делом, тем более что царь Абир тоже снаряжал армию. Казны Ифтаха не хватало. Но существовала казна, накопленная Паром для Господа, причем весьма значительная. Разве Ифтах не имел права воспользоваться ею, если он готовился к войне Господа? Пар после некоторых раздумий согласился. Казна Господа воплотилась в воинов, коней, боевые повозки. Кассия и Пар, сидя как-то ночью с Ифтахом у костра, обсуждали, сколь велика армия Ифтаха. По сравнению с армией врага она была слишком мала.

— Если бы добавить восемь тысяч воинов Эфраима, — сказала Кассия, положение в значительной степени выровняется.

— Они высокомерны до отвращения, эти сына Эфраима, — добавил Пар, — но они — расчетливые люди и смелые бойцы. Они знают, что победоносный Аммон на этот раз нападет и на западный Израиль. И определенно пошлют все свои восемь тысяч нам в поддержку.

Ифтах был ошеломлен. Очевидно, они оба думали, что он давно попросил помощи у Эфраима. Они должны были так думать. Человек, потребовавший казну Господа, был обязан, не колеблясь, обратиться к Эфраиму.

— Ты не был тогда мечтателем, открыв нам свой план, — продолжала Кассия. — Теперь видно, что ты не бросал слов на ветер. Ты шел по своему пути шаг за шагом точно, как рассчитывал. Сначала ты укрепил семь округов против Башана, затем сел в судейское кресло в Гилеаде, а теперь, отразив угрозу Аммона, перешагнешь через Иордан, и племена Запада признают тебя судьей Израиля.

— Да, теперь мы видим, с какой благословенной хитростью ты соткал свой план, — окрыленный надеждами сказал Пар. — Нахаша ты удержал, и теперь Эфраим сам придет в твой лагерь. Я разгадал тебя?.. Не угрожая, не прося, ты станешь военачальником и западных родов. Весь Израиль соединится в одно государство. Когда ты об этом сказал мне тогда, я в душе струсил, так рискованно это мне показалось. А теперь все получается само собой, как на тщательно подготовленной охоте.

Ифтах должен был сделать вид, что он доволен восторгами своих близких. Он отвечал неопределенно, односложно и сам стыдился своего лицемерия. Позднее в одиночестве на своем ложе он обдумал этот разговор. Они были правы, Пар и Кассия, не могло быть другого спасения, и все сходились на этом. Он должен был ехать в Шило и просить Тахана о помощи. На мгновение он представил, как кланяется Тахану и ждет его решения, и чуть не задохнулся от ярости. Было бы очень плохо, если бы Тахан вспомнил о предательстве Гилеада и отказал в помощи. Но было бы eщё хуже, если бы он высокомерно сказал: «Мы не такие, как вы», — и предоставил бы помощь. Нет, Ифтах не пойдет в Шило на поклон. Он обязан придумать что-то, что-то такое, что поможет ему победить одному, без Эфраима. Господь должен послать ему вдохновение.

Ифтах, сильный, здоровый человек, хорошо спал даже в эту ночь, полную забот. И во время сна его разум породил столь необходимый ему план.

Без всякого сомнения, вспомогательные силы Башана будут стремиться соединиться с Нахашем в начале года. Итак, они свернут с главной дороги фараона на более короткую, западную, и пересекут Ябок вброд у Пенцеля. Единственная дорога к броду ведет через ущелье Нахал-Гад. Именно там Ифтах окружит войско. Если ему удастся уничтожить эти сильные вспомогательные отряды, Нахаш не рискнет на генеральную битву, и исход войны будет предрешен прежде, чем начнутся военные действия. Ифтах сможет навязать аммонитам свои условия мира.

Разумеется, этот план вызывал некоторые опасения. Для того чтобы перехватить воинов Абира в ущелье, Ифтах должен выступить в период дождей, а марш по бездорожью, по тропам, отнимет много сил. Кроме того, удар мог оказаться удачным только в том случае, если поход будет скрыт от врага. Поэтому Ифтах должен был взять с собой только самое необходимое число воинов и искать путь через незаселенную местность. С другой стороны, враг, конечно, не будет готов к атаке, а Ифтах мог усилить свою армию отрядами гилеадчан из лагеря под Мицпе. Путь к Ябоку с юга был значительно легче.