Грэм Грин - Тайный агент Страница 38

— Констебль, сюда, быстрее! — кричал в окно уполномоченный лорда Бендича. У такого рода людей существует твердое убеждение, что один полицейский может справиться с кем угодно, даже с вооруженным преступником.

Л. сказал:

— Между прочим, не все потеряно... можно вернуться назад...

Он уверен, абсолютно уверен в себе. Весь его образ жизни угадывался за этой невозмутимостью: длинные коридоры особняков и подстриженные сады, дорогие книги и картинная галерея, резной письменный стол и старые, обожающие его слуги... Но можно ли вернуться назад, если неотступные призраки пережитого ничего не дадут забыть. Д., колеблясь, нащупал в кармане пистолет. Л. сказал:

— Я знаю, о чем вы думаете. Но эта женщина сумасшедшая, совершенно сумасшедшая.

Д. сказал:

— Благодарю вас. В таком случае...

Ему внезапно стало легче, как будто известие, что управляющая гостиницей — сумасшедшая, сделало более нормальным этот мир. Он бросился к двери.

Уполномоченный лорда Бендича отвернулся от окна и заорал:

— Задержите его!

— Пусть бежит, — успокоил Л. — Там же полиция...

Д. сбежал по лестнице. Констебль, пожилой уже человек, в это время входил в вестибюль. Он спросил Д.:

— Сэр, вы не видели...

— Там, наверху...

Он побежал через двор. Уполномоченный вопил, свесившись из окна:

— Вон он! Держите его!

Сзади раздались крики и глухой стук: констебль споткнулся и упал. Внезапно Д. услышал голос: «Сюда, дружище», — и машинально повернул к уборной во дворе. Все произошло мгновенно. Кто-то сказал: «Подсади его», — и он понял, что падает через забор. Он тяжело плюхнулся на землю около мусорного ящика и снова услышал шепот: «Тихо». Он оказался в каком-то садике, перед ним был крохотный газончик с редкой травой и узенькая, посыпанная шлаком тропинка. Около тропинки лежал кусок кирпича, на который кто-то водрузил половинку кокосового ореха. Видимо, это была кормушка для птиц. Он спросил:

— Что вы затеяли? И зачем вам это нужно?

Садик показался ему знакомым — ну да, точно такой у миссис Беннет. Она, конечно, тут же позовет полицию. Он хотел объяснить им, что происходит, но никого уже не было. Он был один, его просто перебросили через забор, как мешок с опилками. На улице слышались крики. Он опустился на колени, бессильный, как огородное пугало. Мысли неслись, обгоняя друг друга. Ему было мерзко; в нем закипала злость. Его снова пытаются загнать в угол. Зачем? Все равно ему конец. Теперь он мог обрести спокойствие разве что в тюремной камере. Он сделал все, что мог. Д. наклонил голову, чтобы прошло головокружение. Он вспомнил, что давно ничего не ел. В последний раз он съел пирожное на вечере энтернационо.

И снова совсем рядом послышался чей-то торопливый шепот:

— Вставайте.

Он поднял голову и увидел трех парней.

— Кто вы?

Они, ухмыляясь, смотрели на него. Старшему едва ли было двадцать. Еще детские, округлые и уже диковатые черты лица. Старший парень ответил:

— Не имеет значения. Пошли в сарай.

Он безропотно последовал за ними. В темной конуре для четверых едва хватило места. Они расположились на кучах угля и обломках старых ящиков, приготовленных для растопки. Сквозь дыры в стене пробивался слабый свет. Он сказал:

— Для чего все это? Миссис Беннет...

— В воскресенье старуха за углем не пойдет. Она человек точный.

— А сам Беннет?

— Он уже наклюкался.

— Кто-нибудь все-таки мог нас заметить?

— Не-е. Мы следили.

— Будут искать по домам.

— Без ордера они не могут. А судья в Вулхэмптоне.

Он сдался и устало сказал:

— Наверное, я должен вас поблагодарить.

— Плевать, — сказал старший из трех, — у вас ведь есть пистолет?

— Да.

Парень сказал:

— Ваш пистолет нужен организации.

— Пистолет? Зачем? И что это за организация?

— Организация — это мы.

Они уставились на него. Он уклончиво сказал:

— Что случилось с полицейским? Почему он упал?

— Наши ребята взяли это на себя. — Младший задумчиво погладил себя по ноге.

— Чистая работа.

— Видите ли, у нас тут организация, — сказал старший.

— И нас десятки.

— Этому вот, Джо, разок всыпали как следует. Выпороли.

— Понятно.

— Шесть розг мне вмазали.

— Это было до того, как мы создали нашу организацию.

Старший повторил:

— Теперь нам нужен ваш пистолет. Вам он больше не понадобится. О вас мы позаботимся.

— Позаботитесь?

— Мы все устроили. Вы останетесь здесь, а когда стемнеет и пробьет семь, пойдете вверх по Пит-стрит. В это время все пьют чай или сидят в церкви. Сразу за церковью будет аллея. Там придется подождать автобуса. Крикки проследит, чтобы все было в порядке.

— А кто это — Крикки?

— Один парень из наших. Он кондуктор. Он позаботится, чтоб вы благополучно добрались до Вулхэмптона.

— Действительно, вы все продумали. Но зачем вам пистолет?

Старший из парней наклонился к нему. У него была бледная, без кровинки, кожа и глаза пустые и безжизненные, как у пони, которые катают вагонетки в шахтах и никогда не видят дневного света. В нем не было той одержимости, той буйной энергии, которая обычно свойственна анархистам. Похоже, что вся его анархия заключалась в отсутствии сдерживающих центров.

— Мы слышали, что вы там говорили. Вы не хотите, чтобы шахта работала. Это можно сделать. Нам все равно.

— Вам или вашим отцам?

— При чем тут наши отцы?..

— А как вы это сделаете?

— Мы знаем, где хранится динамит. Нужно только взломать склад и высыпать в шахту заряды. На полгода хватит разбираться!

У парня скверно пахло изо рта. Д. почувствовал отвращение.

— А в шахте никого нет?

— Пока ни души.

Пожалуй, придется рискнуть, хотя союз с этими юными анархистами ему не нравился.

— А зачем вам пистолет?

— Мы собьем пулей замок на складе.

— А сумеете?

— Можете не беспокоиться.

Он сказал:

— У меня последний патрон...

Все трое склонились над ним. Он чувствовал на своем лице их дыхание. Изо рта у них пахло кислятиной. Ему показалось на секунду, что это не люди, а какие-то ночные животные, которые не выносят дневного света и способны видеть лишь в темноте. Он же, наоборот, может видеть только при свете дня. Он спросил:

— А вам-то зачем все это нужно?

Равнодушный детский голос ответил:

— Так, интересно.

«Петля по мне плачет», — подумал Д., вздрогнув.

— Ну, а если кто-то спустится в шахту?

— Мы проверим, кому охота болтаться на виселице.

Виселица им, конечно, не грозила. В этом-то и беда: они несовершеннолетние и потому могут вести себя безответственно. «Но все равно, — сказал он себе, — мой долг воспользоваться ими — даже если стрясется беда, жизнь иностранцев не в счет, если на карту поставлена судьба моего народа. Когда начинается война, общепринятый кодекс морали идет побоку, и дозволено творить зло во имя победы».

Он вынул из кармана пистолет, и рука старшего парня мгновенно вцепилась в оружие.

Д. сказал:

— Пистолет бросите в шахту. Незачем оставлять на нем отпечатки пальцев.

— Это точно. Мы учтем.

Он все еще не разнимал пальцев, жалко было последнего патрона. Парень сказал:

— Мы не проболтаемся. Наши никогда не болтают.

— А что там в поселке? Где полиция?

— Их всего двое. У одного мотоцикл, он поехал в Вулхэмптон, чтобы получить ордер на обыск. Они думают, что вы у Чарли Стоува. А Чарли не хочет пускать их. У него с ними старые счеты.

— У вас считанные минуты после того, как собьете замок. Успеете удрать, когда бросите заряды?

— Мы подождем до темноты.

Он отпустил пистолет.

— Не забудьте, — напомнил старший, — в семь у церкви. Билли будет следить.

Когда они ушли, Д. вспомнил, что надо было попросить хоть кусок хлеба. Он был голоден, и от этого время тянулось особенно медленно. Он чуть приоткрыл дверь сарая, но увидел лишь сухой куст и дорожку рядом с ним. Он прикинул, как ему действовать, но как можно предвидеть будущее, если жизнь швыряет тебя, как щепку. Если он даже попадет в Вулхэмптон, стоит ли ему пытаться уехать? На вокзале его наверняка уже ждут. Он вспомнил о пластыре на подбородке — теперь он ни к чему. Он сорвал его... Ему чертовски не везло: надо же было этой женщине так быстро вернуться и найти тело мистера К. Впрочем, не везло ему с той самой минуты, как он высадился в Англии. Он снова представил себе Роз, как она шла тогда по платформе. Если бы он не встретился с ней, наверное, все было бы иначе? Его бы не избили, он бы не опоздал в гостиницу. Мистер К. не стал бы подозревать, что он продался, и не поспешил бы продаться первым. Эта управляющая гостиницей... «Она просто сумасшедшая», — сказал Л. Что он имел в виду?.. Итак, все началось тогда, на платформе, когда он впервые увидел Роз, и кончилось смертью Эльзы.

Какая-то маленькая птичка — он не знал названий здешних птиц — уселась на краешек кокосового ореха и принялась клевать. Она энергично орудовала клювиком — видимо, мякоть ореха пришлась ей по вкусу.