Владимир Мегре - Анастасия Страница 4

Я поздоровался и рассказал о двух стариках, с которыми встречался в прошлом году.

— С тобой, Владимир, в прошлом году разговаривали мои дедушка и прадедушка, — ответила женщина.

  Я удивился — голос её был молодой, дикция очень чёткой, говорила сразу на «ты» и ещё имя назвала моё. Я не мог вспомнить имена стариков и, вообще, знакомились ли мы с ними? Подумал:«наверное, знакомились, раз она называет меня по имени». Решив тоже перейти на «ты», спросил:

— А как тебя зовут?

— Анастасия,— ответила женщина и протянула руку ладонью вниз, словно для поцелуя.

Этот жест деревенской женщины в телогрейке и калошах, стоящей на пустынном берегу и старающейся вести себя, словно светская дама, рассмешил меня. Я пожал её руку. Целовать, конечно, не стал. Анастасия смущённо улыбнулась и предложила пойти с ней в тайгу — туда, где живёт их семья:

— Только идти нужно двадцать пять километров. Тебя это не смущает?

— Далековато, конечно. А Кедр Звенящий ты мне сможешь показать?

— Смогу.

— Ты всё о нём знаешь, расскажешь мне?

— Расскажу то, что знаю.

— Тогда пойдём.

 По дороге Анастасия рассказывала, что их семья, их род из поколения в поколение живет в кедровом лесу, по словам её предков, на протяжении тысячелетий. С людьми нашего цивилизованного общества в непосредственный контакт вступают очень редко.

 Эти контакты происходят не в местах их постоянного места жительства, а когда они приходят в селения, под видом охотников или жителей, как бы из другого населенного пункта. Сама Анастасия была в двух городах: Томске и Москве. Всего по одному дню. Не ночевала даже.

 Ей хотелось посмотреть, не ошибается ли она в своих представлениях об образе жизни людей из города. Продавая ягоды и сушенные грибы, она достала одежду и деньги для поездки.Паспорт ей дала свой какая-то местная деревенская женщина.

  Идею деда и прадеда раздать целебный Кедр многим людям, Анастасия не одобряет. На вопрос: «Почему?» — она отвечала, что его кусочки разойдутся, как среди хороших, так и среди плохих людей и, скорее всего, будут захвачены в своем большинстве отрицательными индивидуумами, и в итоге — принесут больше вреда, чем пользы.

 Главное, по её мнению, помогать хорошим людям, ведущим общество к свету, а не в тупик. Помогая всем, дисбаланс добра и зла остаётся прежним или ухудшается.

  После встречи со стариками, я просмотрел научно-популярную литературу, ряд исторических и научных трудов, в которых говорилось о необыкновенных свойствах Кедра. Теперь я старался вникнуть и понять то, что говорила Анастасия об образе жизни людей Кедрача и думал: «... на что это похоже?»

  Я сравнивал их с семьей Лыковых, известной многим по публикациям В. Пескова, семьёй также много лет живущих обособленно в тайге. О них много писалось в «Комсомольской правде» под заголовком — «Таёжный тупик». У меня сложились впечатления о Лыковых, как о людях, неплохо знающих природу, но «тёмных» в смысле знаний, понимания современной, цивилизованной жизни.

  Здесь — иная ситуация. Анастасия производила впечатление человека, прекрасно разбирающегося в нашей жизни и ещё в чём-то, мне не совсем понятном. Она свободно рассуждала о нашей городской жизни, знала её.

  Мы прошли, углубившись в лес, километров пять, и остановились для отдыха. Она сняла с себя телогрейку, платок, длинную юбку и положила их в дупло дерева, оставшись в коротком, лёгком платьице. Я был поражён увиденным. Если бы верил в чудеса, то отнёс бы произошедшее, к разряду перевоплощения.

  Передо мной предстала очень молодая женщина с длинными золотистыми волосами, великолепнейшей фигурой. Её красота была необычна.

Трудно было представить, кто мог бы соперничать с ней из победительниц самых престижных конкурсов красоты по внешнему виду и, как потом выяснилось, по интеллекту. Все вместе в ней было влекущим и завораживающим.

— Ты, наверное, устал? — спросила она,— хочешь отдохнуть?

  Мы присели прямо на траву, и я смог ближе рассмотреть её лицо: никакой косметики, правильные черты, холёная кожа, совсем не похожая на обветренные лица сибирской глубинки, большие добрые серо-голубые глаза и, слегка улыбающиеся, губы.

  Она была одета в лёгкое короткое платьице, чем-то похожее на ночную рубашку, но складывалось впечатление, что ей было не холодно, несмотря на всего 12-15 градусов тепла. Я решил перекусить. Достал из сумки бутерброды, плоскую бутылку с коньяком, предложил выпить Анастасии, но она коньяк пить отказалась и есть со мной тоже не стала.

 Пока я закусывал, Анастасия лежала на траве, блаженно закрыв глаза и, как бы, предоставляла себя ласкающим лучам солнца. Они отражались, в повернутых кверху её ладонях, золотистым светом. Она была прекрасна и полуобнажена.

  Я смотрел на неё и думал: «Ну зачем женщины во все времена до предела оголяют то ноги, то грудь, то всё сразу, с помощью декольте и мини? Разве не для того, чтобы взывать к окружающим: «смотри, как я прелестна, как открыта и доступна. И что остается мужчине: противостоять плотской страсти, тем самым, унижая женщину своим невниманием, или оказывать ей знаки внимания и нарушать закон, данный Богом?» Когда закончил закусывать, спросил:

— Анастасия, а ты не боишься одна ходить по тайге?

 — Мне тут бояться нечего,— ответила Анастасия.

— Интересно, а как бы ты защищалась, встретившись с двумя, тремя мужиками, — геологами или охотниками?

   Она не ответила, лишь улыбнулась. Я подумал: «каким образом эта молодая красавица, необыкновенно соблазнительная, может никого и ничего не бояться?» За то, что произошло в дальнейшем, мне неловко до сих пор.

 Я обнял её за плечи и привлёк к себе. Она не сильно сопротивлялась, хотя в её упругом теле чувствовалась немалая сила. Однако, ничего с ней сделать я не смог.

 Последнее, что я помню перед тем, как потерял сознание, ею произнесенные слова: «Не надо, успокойся». И ещё перед этим помню, как вдруг охватил меня невероятной силы страх. Страх непонятно чего — как бывает в детстве — когда находишься дома один и чего-то боишься.

   Когда я очнулся, она стояла передо мной на коленях, одна её рука лежала у меня на груди, второй махала кому-то вверху и по сторонам. Она улыбалась, но не мне, а казалось, кому-то, кто невидимо окружал нас или находился над нами.

Анастасия, словно, показывала своим жестом своему невидимому другу, что ничего плохого с ней не происходит. Потом она спокойно и ласково посмотрела мне в глаза.

— Успокойся, Владимир, всё уже прошло.

 — Но что это было?— спросил я.

— Не восприятие Гармонией твоего отношения ко мне. Возникшего в тебе желания. Ты сам потом сможешь во всём разобраться.

— Причём тут какая-то гармония? Это же ты сама стала сопротивляться.

— И я тоже не восприняла. Мне было неприятно.

  Я сел,пододвинул к себе сумку.

 — Ну, надо же? Не восприняла она! Неприятно ей... Да вы, женщины, только и делаете всё, чтобы соблазнить. Ноги свои оголяете, грудь выставляете, на шпильках ходите. Неудобно на шпильках, а ходите! Ходите и виляете всякими своими прелестями, а как чуть что... «Ах, мне это не нужно, я не такая...»

А для чего тогда виляете? Лицемерки! Я предприниматель, разных вас повидал. Все вы одного хотите, только ломаетесь по разному. Ты вот, для чего сняла верхнюю одежду? Не жарко ведь! Потом разлеглась, замолчала, да ещё улыбалась так...

— В одежде мне неудобно, Владимир. Я её надеваю, когда из леса выхожу, к людям, чтоб как все выглядеть. Под солнышком легла отдохнуть и не мешать, пока ты ел.

— Не мешать хотела... Да помешала.

— Ты прости меня, пожалуйста, Владимир. Конечно, прав ты в том, что каждой женщине хочется, чтобы на неё обращали внимание мужчины, но не только на ноги и грудь. Хочется, чтобы не прошёл мимо тот — единственный, который сможет увидеть большее.

 — Но здесь-то никто мимо не проходил! И что это такое большее нужно видеть, если на первом плане ноги торчат? Какие-то вы, женщины, не логичные.

— Да, к сожалению, иногда, так и получается... Может, мы пойдём, Владимир? Ты уже закончил кушать? Отдохнул?

 У меня мелькнула мысль: стоит ли идти дальше с такой философичной? Но я сказал:

— Ладно, пойдём.

Зверь или человек?

Мы продолжили путь к дому Анастасии. Одежду свою она так и оставила в дупле дерева. Калоши тоже туда положила. Осталась в легком коротком платьице. Взяла мою сумку, предложив помочь нести её. Босая, необыкновенно легкой и грациозной походкой, она шла впереди меня, легко помахивая сумкой.

  Мы всё время разговаривали. Общаться с ней было очень интересно на любые темы. Может быть потому интересно, что у неё какие-то странные,свои обо всём суждения.

 Иногда Анастасия перекруживалась во время ходьбы. Поворачивалась ко мне лицом, разговаривала, смеялась и так шла некоторое время, «задом наперёд», увлекаясь разговором, и не глядя под ноги.