Франц Кафка - Созерцание Страница 4

«Нет, об этом вы действительно могли не говорить. Более того, об этом вам не следовало говорить. Я ведь ребенок, к чему же все эти беспокойства?»

«Ничего страшного. Конечно, ребенок. Но ведь и не такой уж маленький. Вы ведь совсем уже выросли. Если бы вы были девочкой, вам нельзя было бы так вот запросто запираться со мной в одной комнате».

«Об этом нам нечего беспокоиться. Я хочу сказать: раз уж я так хорошо вас знаю, что, правда, ничуть не защищает меня, то мне можно ничего не выдумывать. А вы все же делаете мне комплименты. Оставьте это, заклинаю, оставьте. К тому же я не во всем и не всегда вас знаю, особенно в такой темноте. Было бы лучше, если б вы включили свет. Или нет, лучше не надо. Во всяком случае, я возьму на заметку, что вы мне уже угрожали».

«Что такое? Я вам угрожал? Господь с вами. Я так рад, что вы наконец-то пришли. Я говорю „наконец-то“, потому что уже так поздно. Не могу взять в толк, почему вы пришли так поздно. От радости я, может быть, путано выражаюсь, вот вы и неверно истолковали меня. А что я так говорил, я готов хоть сто раз признать, да, я действительно угрожал вам — всем, чем только можно. Не надо спорить, ради всего святого! Но как вы могли в это поверить? Как вы могли так обидеть меня? Зачем вам нужно отравлять мне радость от столь коротенького визита? Любой чужак был бы обходительнее, чем вы».

«Не сомневаюсь, тоже мне открытие. Я и так обходителен с вами, как любой чужак. Вы ведь об этом знаете, чего же кукситься? Только скажите, что вам захотелось разыграть комедию, и я сразу уйду».

«Ах так? И вы смеете мне это сказать? Вы слишком отважны. В конце-то концов, вы находитесь в моей комнате. И трете как сумасшедший о мою стену свои пальцы. Моя комната, моя стена! А кроме того, то, что вы говорите, просто смешно, а не только дерзко. Вы говорите, что предрасположены говорить со мной в таком тоне. В самом деле? Предрасположены? Очень мило со стороны вашего расположения. Вы ведь из того же теста, что я, и если я с вами любезен, то и вам не остается ничего другого».

«Это что — любезность?»

«Я говорю о том, что было раньше».

«А вы что, знаете, каким я буду потом?»

«Ничего я не знаю».

И я подошел к ночному столику и зажег на нем свечу. В то время у меня в комнате не было ни газа, ни электричества. Я еще посидел какое-то время за столиком, пока и это мне не надоело, затем надел пальто, взял с канапе шляпу и погасил свечу. Уходя, я споткнулся о ножку кресла.

На лестнице мне встретился квартирант с моего этажа.

«Что, опять уходите, бедолага?» — спросил он, обосновавшийся для устойчивости сразу на двух ступеньках.

«А что мне делать? — отвечал я. — У меня в комнате только что было привидение».

«Вы говорите это с такой брезгливостью, как будто отыскали волос у себя в супе».

«Хорошо вам шутить. Но имейте в виду: привидение есть привидение».

«Истинно так. Но каково тому, кто вообще не верит в привидения?»

«А вы что, думаете, я верю в привидения? Но что толку-то мне от моего неверия?»

«Очень просто. Если не верите, то и не испугаетесь, когда оно к вам придет».

«Да, но ведь этот страх пустяковый по сути. Настоящий страх — это страх перед причиной явления. И от этого страха никуда не деться. Его во мне целые горы». И я даже стал нервно обшаривать у себя все карманы.

«Но раз до его появления у вас не было страха, вы могли бы спокойно поинтересоваться причинами страха!»

«Должно быть, вам не приходилось иметь дело с призраками. Внятного ответа от них не добьешься. Одно лишь то ли так, то ли этак. Эти призраки, кажется, больше сомневаются в собственном существовании, чем мы, что и неудивительно при их-то неустойчивости».

«Но я слышал, что их можно приручить».

«Да, можно, тут вы правы. Но кто станет этим заниматься?»

«Почему нет? Если привидение, к примеру, женского пола», — сказал он, с трудом удерживая равновесие на ступеньке повыше.

«Разве что, — сказал я. — Но и тогда толку мало». Я огляделся. Мой собеседник был уже так высоко, что должен был пригибаться под сводом лестничной площадки. «И все-таки, — крикнул я, — если вы отнимете у меня там, наверху, мое привидение, то я порву с вами всякие отношения, причем навсегда».

«Но это же была шутка», — сказал он, убирая голову.

«Ну, тогда все в порядке», — сказал я. Собственно, теперь я уже мог идти на прогулку. Но поскольку я почувствовал себя так одиноко, то поднялся к себе наверх и лег спать.